Дмитрий Казаков - Монстры Кремля
– Бей! – рявкнул Андрей, перегибаясь через перила.
От того, что увидел, его чуть не стошнило – груда плоти ворочалась и плескалась в спирте, из нее вырастали и тут же исчезали лапы, жвала, крылья, щупальца, какие-то вовсе непонятные отростки, появлялись головы, самые разные – змеиные, птичьи, – от смены окраски рябило в глазах…
Пули молотили это месиво, исчезали в нем, точно изюминки в каше, и, похоже, особого вреда не причиняли.
– Что делать? – воскликнул Илья, и голос его из-под респиратора прозвучал глухо.
– За мной… – Андрей подхватил рюкзак и побежал к лестнице.
Спиртом он все же надышался – на первом шаге так повело в сторону, что ударился плечом в стену, а на ступеньках споткнулся и едва не полетел мордой вперед. Как-то удержался и, оказавшись внизу, развернулся в ту сторону, где продолжала бушевать раненая бестия.
Та норовила встать на ноги, но они то и дело подгибались, менялись, и были не в состоянии держать могучее тело. По клыкам, достойным саблезубого тигра, текли кровь и слюна, из пасти рвался полный ярости, но прерывистый рев, три глаза смотрели злобно и мутно.
– На улицу! – крикнул Андрей, подталкивая спустившуюся следом Лизу к двери.
Когда мимо пробегал Илья, выдернул из кармана разгрузки гранату.
Помедлил, глядя на тварь, что много дней заставляла их вздрагивать от каждого шороха, ночевать только в помещении, играла с ними, словно человек с лишенной крыльев мухой, пугала и издевалась…
Хищник вновь стал напоминать эндрюсарха, шагнул вперед.
Андрей бросил гранату и выскочил из мастерской.
Считая про себя, пробежал дюжину шагов, и упал на шпалы, прикрывая голову руками. Громыхнуло, сначала слабо, потом второй раз, намного сильнее, и по всему телу прошелся горячий ветерок, взрывная волна попыталась оторвать Соловьева от земли, но не смогла и умчалась дальше.
Когда все затихло, он поднял голову и рывком сел.
Там, где недавно стояла мастерская, торчали обугленные развалины, и над ними поднимались языки пламени. И в них что-то копошилось, дергалось, пытаясь выбраться, в огне проглядывал силуэт раскоряченного существа, похожего на «человека-паука», но много меньше.
– Вставай, – сказал подошедший Илья, респиратор болтался у него на шее. – Вдруг он вылезет?
– Да, – поднимаясь, Андрей качнулся.
Чувствовал себя хорошенько навеселе – мир перед глазами дрожал и покачивался, все вокруг казалось нечетким. Но это не мешало твердо держать «калаш» и целиться туда, где находился враг.
Тварь зарычала, но ее голос потонул в реве пламени, и копошение прекратилось.
– Неужели все? – на лице Лизы блестели слезы, и Андрею захотелось вытереть их, обнять ее.
Несвоевременное желание отогнал с трудом.
– Подождем, – сказал он. – Прогорит, тогда посмотрим, а пока можно «закусить»…
Желудок и в самом деле подводило – в последний раз ели, когда выбрались из «джунглей».
Гореть в мастерской было особенно нечему, так что все потухло через час с небольшим. В самом центре пожарища, рядом с остатками лестницы, обнаружилась лепешка жженого мяса.
Воняло около нее так сильно, что Лиза не выдержала, отвернулась.
– Он убит, – сказал Андрей, чувствуя радость и то опустошение, что всегда возникает, когда достигаешь цели, к которой пришлось топать долго-долго и сделать очень много.
– Отметим? – Илья кивнул на цистерны состава, и все трое засмеялись.
Солнце висело еще высоко, но жара понемногу спадала, на юго-западе стояло, не двигаясь, похожее на башню облако, и на его фоне метались туда-сюда черные точки, то ли птицы, то ли «коровы», то ли еще какие, до сих пор невиданные летучие твари. Вокруг было спокойно, будто не произошло никакой катастрофы и мир оставался таким же, как до пятого мая.
– Отмечать потом будем, и не этим, – Андрей повернулся к зданию вокзала, и тут из-за него вышли двое парней в армейском камуфляже и с автоматами в руках.
Завидев незнакомцев, они поспешно отступили.
– А вот и местная братва, – сказал Илья. – Пришли глянуть, что за шум и дым…
Разрушивший мастерскую взрыв наверняка разнесся на много километров, а поднявшийся к небесам столб дыма четко указал место, где происходит нечто интересное.
– Эй, вы кто такие? – спросил один из парней, высунувшись из-за угла.
– Люди! – ответил Андрей.
– Это-то я вижу! Но что за люди? Что вам тут надо? Зачем пожар устроили?
Судя по голосу, говорившему было вряд ли больше двадцати, и он изрядно нервничал.
– Да вот, пошутить решили… – начал Илья, но Андрей жестом остановил его.
– Мы просто путешественники, – сказал он. – А пожар… пришлось организовать его, чтобы устранить кое-кого.
Парень исчез, но через мгновение вышел на перрон, а за ним показался второй.
– Давай к нам, – позвал он с легким кавказским акцентом, – поговорим как люди.
Мальчишки и вправду оказались молодыми, и по всем признакам – солдатами срочной службы: один был русый, губастый, с круглыми голубыми глазами, придававшими его лицу удивленное выражение, второй отличался черной мастью, щетиной и смуглой физиономией.
– Реваз, – представился он, протягивая руку. – Откуда вы взялись?
– Мы чужаков ни разу не видели, – добавил губастый. – Коля.
Андрей назвался и подумал, что либо Женя и отправившиеся по святым местам странники обошли Балабаново стороной, либо ухитрились проскользнуть так, что их не заметили.
– Э, кореша, да это вам повезло! – заявил Илья с видом дворового хулигана, собравшего вокруг себя мальчишек помладше. – Сейчас я вам все разъясню, в натуре, почем нынче стоит лаптем щи хлебать, чего за тема и кто в понятиях главный…
Разошедшегося оратора Андрей остановил минут через пятнадцать, когда тот начал слегка привирать.
– У вас-то тут что? – спросил он. – И вы откуда?
Выяснилось, что мальчишки служили в одной из частей Балабановского гарнизона, и в день катастрофы их там осталось трое: они да еще сержант Петренко. Первый день провели на месте, пытаясь оживить телефон, радиосвязь и ожидая хоть каких-нибудь приказов от начальства.
Когда стало ясно, что их не будет, что за оградой части бродят свирепые твари, каких тут раньше не водилось, и что мир странным образом изменился, набрали оружия, боеприпасов и двинулись в город.
– Еще двоих нашли, совсем салаги, – говорил Реваз, поблескивая черными, словно вишни, глазами. – Они к нам прибились, а затем местные, кого еще не сожрали… Сейчас нас уже пятнадцать!
Судя по рассказу, сержант Петренко оказался парнем что надо – вчерашним солдатикам разгуляться не дал, не позволил превратиться в мародерствующее быдло, а потом зажал в железной руке то, что осталось от Балабанова. Хищных тварей в его пределах оказалось, на счастье уцелевших, немного, да и те не самые опасные – «собаки» да «гориллы».
Чудовищ вроде «дракона» из Гороховца, «леденящего облака» или убитого сегодня «оборотня» здесь не знали.
– Хм, надо же, – сказал Андрей, когда ребята замолчали. – Отведете нас к своему сержанту?
– Можно, – кивнул Реваз, явно бывший в парочке за старшего. – Идем.
И они двинулись в обход вокзала, через площадь и по довольно широкой улице на северо-запад. Дома тут сохранились хорошо, разве что некоторые лишились стекол, да между ними появились отдельные черные кусты.
– Вы-то куда сами идете? – спросил Коля, когда миновали выросший на обочине «террикон».
– В Обнинск, – ответила Лиза.
Лица вчерашних солдат отразили одно и то же – удивление, замешательство, страх, а Реваз пробормотал:
– Да? Наверное, не стоит туда…
– Почему? – спросил Андрей.
– А это вам сержант расскажет, – отрезал Реваз таким тоном, что стало понятно – расспросы ни к чему не приведут.
Для «резиденции», как выразились вчерашние солдаты, сержант Петренко выбрал несколько стоявших рядом домов частного сектора и времени даром не терял – заборы были укреплены, на углах получившегося участка торчали наблюдательные вышки, на них стояли часовые.
Тот, что был ближе всех, оказался женщиной, а точнее – девчонкой лет пятнадцати.
– Кто идет? – пискляво спросила она, поднимая автомат, слишком тяжелый для тощих ручонок.
– Свои, Маша, или не видишь? – сурово отозвался Реваз.
– Вижу! Но порядок должен быть!
В заборе обнаружились ворота, а в них калитка, она-то со скрипом и открылась. Гостей за ней встретил плечистый румяный молодец, каких во все времена, от царя-батюшки до президента России, изображали на агитационных армейских открытках, разве что очень неулыбчивый.
– Рад приветствовать, – сказал он без особой радости. – Реваз, докладывай!
Порядки в маленькой общине были, конечно, не совсем армейские, но все же к ним приближенные.
