Андрей Мартьянов - Танец с Хаосом
– Это возмутительно! – вдруг заорал Дастин на английском. – Вы не имеете права! Сволочи! Я требую немедленно вызвать консула Великобритании! Я подданный английской короны! И я никуда не уйду без моего друга! Вы тут все ненормальные!
– Именно потому, что вы предположительно англичанин, вы, мистер Роу, останетесь дожидаться господина полковника, – отрезал вислоусый командир. – Однако насчет русских, я, как начальник комендатуры, имею полное право распоряжаться… Приказ госпожи президента, условия военного времени – сами должны понимать, не маленький.
Дастин замер с раскрытым ртом, а я подозрительно переспросил:
– Какой такой… приказ?
– Встать! – гаркнул комендант. Меня будто пружиной подбросило со стула. – Как врагов республики и представителей оккупационной армии, я приговариваю вас обоих, – он ткнул замусоленным перстом в меня и парня, облаченного в грязное камуфло, – к смертной казни через расстрел. Приговор приводится в исполнение немедленно! Янис, займись ими!
Дастин, глухо зарычав, дернулся было вперед, но усилия пропали втуне – горячие латыши мигом приласкали его расслабляющим ударом приклада в основание черепа. Мой напарник повалился вместе со стулом набок и затих. Я от изумления легко позволил подхватить себя под руки двоим ополченцам (от них смердело всеми возможными запахами, среди которых преобладала гарь и вонь немытого несколько лет человеческого тела. Но я уже не обращал внимания…).
На заплетающихся ногах я шел по длинному, очень плохо освещенному коридору и пытался себя убедить, что все происходящее – ошибка, сказка, что Вторая мировая никак не могла продолжаться три десятилетия (ресурсов просто не хватило бы!), что во второй половине ХХ века не было никакой ядерной войны, да и вообще ее никогда не было, что Хозяину чересчур уж изменило чувство ответственности перед своими подопытными крысами – то есть передо мною и Дастином, что ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОТОМУ, ЧТО ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКОГДА, ЧЕРТ ПОБЕРИ!!!
– Эй, давай хоть познакомимся перед экзекуцией, – окликнул меня второй приговоренный. – Сергей Фролов, восьмая оперативная бригада Балтийского фронта…
– А?.. – непонимающе заикнулся я. Различил серьезный, оценивающий взгляд товарища по несчастью и попытался взять себя в руки. – Федор… Литвинов. Служба безопасности Космического корпуса…
– Ни хрена… – охнул Сергей и матерно огрызнулся на цербера с автоматом, толкнувшего его слишком уж бесцеремонно. – Откуда здесь ребята из корпуса? Не врешь? Как тебя занесло в этот ад? То-то гляжу, гладкий, откормленный да даже немного чистенький. Не повезло.
Нам недвусмысленно, на ломаном русском, приказали заткнуться, заставили повернуть, пройти наверх по длинной и узкой лестнице, я по-прежнему твердил, что все сказки непременно хорошо кончаются и шутка с расстрелом – только лишь новая и совершенно бездарная выходка Хозяина. Однако железная дверь бомбоубежища с душераздирающим скрипом отворилась, я едва не обмочился от накатившего ужаса.
Вероятно, это было внутренним двором комендатуры. Полуобвалившиеся темно-красные кирпичные стены, завалы мусора, какая-то неописуемая ни русским, ни даже латышским языком заржавленная техника, везде на кирпиче видны сколы – отметины пуль и осколков. А с дальней стороны двора виднеется и смердит неясная, мерзко неопрятная, большая куча. Трупы. Есть свеженькие, те, что лежат пониже – уже разлагаются, сочатся мутной жижей, некоторые успели мумифицироваться. Камуфляжи самые разные – такие, как на Сергее, «лесные», «зимние», просто черные, вроде моего рабочего комбинезона… Кое-где заметна простая гражданская одежда, на мокром пальто одного из мертвецов я различил нашитый белый кружок, непонятно что обозначавший. В общем, эдакая картина Иеронима Босха времен блаженной памяти Тридцатилетней войны, перенесенная на ткань нереальной реальности…
– Как не хочется валяться в этой куче, – процедил Сергей и чуть подергал стянутыми колючей проволокой запястьями. Зло выпустил на утоптанную землю струю темной слюны.
– Их шестеро, – шепнул я, косясь в сторону угрюмых ополченцев. – Боюсь, ничего не выйдет…
– Случай, случай, господин случай, – все так же презрительно проворчал Сергей и, не дожидаясь обязательно прозвучавшего бы приказа, вразвалочку побрел к стене, под которой громоздилось смрадное воплощение местного правосудия. – Давай, топай! На колени же не будем валиться, верно? Смысла не вижу.
Я тоже поерзал наручниками (они затянулись еще туже) и отправился вслед за доблестным бойцом восьмой оперативной бригады. Интересно, как он попался тутошним лесным братьям образца семидесятых годов? Диверсант? Разведчик? Неважно. Зато сейчас я отправлюсь прямиком на небеса, найду святого Бернара и буквально всю душу из него вытрясу! Экспериментаторы! Игрушечки у них!
Я не верил. Не верил, что смерть подобралась настолько близко. Дастина жалко – у него впереди неизвестность, мне же предстоит только одно и вполне быстрое путешествие.
Страха не было – одна только злость. Злость на того, кто нас так паскудно разыграл. И на бездарный финал сказки, длившейся уже двадцать дней.
– Стой там! – окликнули нас сзади. Металлические щелчки – это затворы старинных «МП-38». Сейчас одна короткая команда, я еще успею услышать выстрелы…
…Шар-р-рах!!! Тиу-тиу-тиу-тиу!!
Я почувствовал, что лечу.
Полет был непродолжителен, а приземление сравнительно мягким – тугой воздушной волной меня приложило спиной о стену, а затем отбросило на трупы. Я даже не потерял сознание и успел рассмотреть, как возле здания комендатуры раздувается белое облако взрыва, заметил летящие во все стороны каменные обломки, запросто способные снести человеку половину черепа, пылевые фонтанчики, слышно, как осколки рикошетят о землю и свистят над головой. Я почти оглох, но достаточно было несколько раз сглотнуть, и слух восстановился.
Дальше я понаблюдал за изумительным танцем, в исполнении второго подрасстрельного, белобрысого Сергея, отнюдь не терявшего времени даром.
Вероятно, неподалеку произошел довольно мощный взрыв, рядом с комендатурой упал тяжелый снаряд или мина.
Вот он, его величество случай, на который так надеялся Сергей, во всей красе! Обстрел продолжался, но боец восьмой бригады сориентировался мигом – взрыв разрушил часть стены, кирпичные обломки накрыли наших экзекуторов, нескольких, наверное, убило или хорошенько оглушило, остальные же пали жертвами праведного гнева моего нового приятеля. Пусть руки стянуты, но ведь есть ноги! Достаточно тренированный человек отлично управится с врагом и этими двумя конечностями, вроде бы не приспособленными для… Для… Не знаю, даже как описать!
Прыжок, сальто в воздухе, носок тяжелого ботинка соприкасается с виском одного из выживших ополченцев, тот падает и затихает. Сергей в это время валится боком на землю, выворачивается на спину, вскидывает тело, сгибая колени – и вот он снова на ногах. Серия ударов – и еще двое наших мучителей повержены. Не шевелятся.
Всё. Звиздец!
– Быстро! – рявкнул мне Сергей, бросаясь к образовавшемуся пролому в ограде двора. Канонада нарастает. – Слушай, надо где-то укрыться – это стандартный минометный обстрел! Через пятнадцать минут все кончится. Куда, кретин! Стой! Подбери любое оружие, у тебя руки посвободнее! Бежим! За мной, след в след!
Поскольку руки мне сковали спереди, я каким-то невероятным нырком припал к земле, схватил автомат за ремень. Извиваясь, как змея в щипцах, набросил «МП-38» на плечо. И рванул за мелькающим в инфернальных сумерках разрушенной Риги силуэтом.
Метров через пятьдесят Сергей притормозил, мгновенно оглянулся и толкнул меня плечом в близлежащую воронку, на дне которой спустя мгновение я и оказался, придавленный тяжестью навалившегося сверху попутчика.
– Не дергайся, балда! – вонзился мне в ухо крик Сергея, и он откатился чуть в сторону. С небес летели труха, пыль и мелкие камешки. – В одну воронку два раза не попадет! Эй, очухайся!
Он слегка стукнул меня лбом в лицо – не столько больно, сколько обидно и встряхивающе.
– Распутай чертову проволоку! – спокойно сказал Сергей. Его тихие слова я расслышал даже сквозь грохот разрывов. – Попробуй! Иначе я тебя отсюда не вытащу! Давай!
Ясно. Он собирается меня «отсюда вытаскивать». Откуда? А самое главное, куда?
Впрочем, потом разберемся. Сейчас надо освободить человека.
Неимоверно кололо пальцы, я разодрал свои замечательные варежки собачьей шерсти, проволока – ржавая и твердая, почти не поддавалась. Ребятки господина коменданта постарались на славу, работали жестко. Узел, второй, третий. Проволока гнется, но не ломается, хоть зубами рви. Металл в запекшейся крови, на запястьях Сергея глубокие рваные царапины, черные от грязи – надо бы промыть и перевязать, иначе заражение гарантировано. Но где и чем? С собой даже примитивной аптечки нет!
