Роман Глушков - Штурм
Кальтер насторожился, ожидая от «пакаленосца» любой неприятности. Однако к следующему сюрпризу, который тот ему преподнес, он опять оказался не готов. Едва Кальтер смог разглядеть пакальный рисунок, так сразу же выяснилась новая удивительная подробность: на артефакте была изображена держащая кинжал рука в железной перчатке. Она походила и на деталь рыцарского доспеха, и на протез, что носил вместо левого предплечья Куприянов. Причем на протез она походила даже больше.
Но самое интересное заключалось в другом. Это был именно тот самый артефакт, который Кальтер когда-то раздобыл в Дубае. И который затем был передан «серыми» Грязному Ироду. А спустя три месяца Грязный Ирод вернул его Кальтеру в Скважинске. Затем, чтобы его в итоге отобрали у Кальтера охранники тюрьмы на Татакото. Как распорядились они этим пакалем в дальнейшем, уже неизвестно, но, скорее всего, он был продан ими на черном рынке. Ну а то, что беглый зэк вновь встретил этот артефакт, было целиком и полностью заслугой «серых». Они продолжали изгаляться над Кальтером всеми мыслимыми и немыслимыми способами, и он понятия не имел, наступит ли когда-нибудь конец его злоключениям…
Глава 4
– Этот пакаль – мой! – заявил Кальтер по-английски и указал на вражеский щит. Придумать что-то пооригинальнее он не смог, но и промолчать – тоже. Как знать, возможно, рыцарь выставил пакаль на всеобщее обозрение, потому что исполнял возложенную на него «серыми» почетную миссию – искал хозяина сего «священного грааля»… Дурацкая теория. Но почему бы не проверить и ее, пока здесь не пролилась кровь?
– О, пэйкэль! – воскликнул рыцарь, уловив ключевое слово, которое было ему явно знакомо. После чего трижды стукнул плашмя мечом по щиту и произнес короткую яростную отповедь, смысл которой в целом дошел до Куприянова и мог уложиться всего в два слова: «Попробуй забери!»
Что ж, вот и объяснились…
А хотя чему тут удивляться? Само собой, что эта встреча была неслучайной. Два владельца пакалей сошлись лицом к лицу, а по завершении их схватки у кого-то из них станет на один артефакт больше, а другой отправится на корм червям… Или, точнее, воронам и падальщикам – вряд ли рыцарь станет утруждать себя копанием для Кальтера могилы. Так же как он не собирался оказывать врагу такую почесть. Тем более что тот вдобавок первым на него напал.
Кальтер еще мог отбиться копьем от не слишком маневренного всадника. Но против опытного мечника-пехотинца эта толстая палка с тяжелым наконечником ему не поможет. Все его неуклюжие выпады рыцарь легко парирует щитом. После чего проведет стремительную контратаку и даст чужаку полюбоваться на его же собственные выпущенные кишки. Да и мечом Куприянову в этом бою много не навоевать. А вот с ножом – привычным оружием бывшего диверсанта, – возможно, что-то получится. Надо лишь подобраться к рыцарю на расстояние удара, ну а брешь в его легких доспехах Кальтер быстро отыщет.
Этого рубаку на мякине не провести. Но и сам Куприянов в вопросах коварства не одну собаку съел. И мог пустить пыль в глаза даже такому матерому врагу. Не став бросать раньше времени копье, Кальтер взял его наперевес и тоже испустил воинственный клич, состоявший вперемешку из английской и русской брани. А потом, продолжая орать, бросился на противника в лобовую атаку…
…То есть противник должен был так думать. В действительности это была вовсе не атака, а лишь ее имитация. Но имитация столь энергичная, что проигнорировать ее мечник не мог, а иначе Кальтер попросту сбил бы его с ног.
Контрудар щитом, которым рыцарь отразил тяжелое копье, был столь мощным, что оно, вылетев у Куприянова из рук, было отброшено далеко в сторону. И если бы копейщик сам не выпустил древко за миг до удара, оно точно вывернуло бы ему пальцы или кисти рук.
Впрочем, Кальтер избавился от громоздкого оружия по иной причине. Когда отбитое копье полетело влево, Кальтер сразу же метнулся вправо, на ходу выхватывая нож из ножен. Ему требовалось воспользоваться моментом, пока блокировавший атаку вражеский щит был направлен не прямо, а в сторону, и обойти рыцаря сбоку. Его левый фланг будет открыт лишь мгновение, но если Куприянов не оплошает, он успеет поразить врага ножом.
Ухватившись протезом за край щита, Кальтер придержал его, чтобы отыграть у мечника еще секунду-другую. Но и тот не зевал. Смекнув, на какую уловку он попался, рыцарь вскинул меч и попытался ткнуть им чужака поверх щита.
Этот короткий молниеносный удар угодил бы Куприянову в лицо или горло, если бы он не догадался упасть на колени. А упав, проехал на них по траве и очутился у врага аккурат под левой рукой.
Бесполезно было пытаться пробить ножом железную кирасу. Она состояла из двух половин – передней и задней, – а те были скреплены на боках сыромятными ремешками. Скреплены надежно – зазор между ними оставался минимальным. Однако Кальтер целил не туда. Чтобы не мешать рукам воина свободно двигаться, отверстия для них были сделаны в кирасе достаточно широкими. И в них уже можно было наносить удар. Что Куприянов и сделал, всадив рыцарю нож в подмышку по самую рукоятку. А затем оттолкнулся от земли и, перекатившись через плечо, разорвал дистанцию с врагом, который все еще был опасен и мог сопротивляться.
Подмышечная впадина, куда Кальтер поразил противника, являла собой одну из целей, в которые учат наносить удары ножом на курсах рукопашного боя в любой армейской учебке. Именно в том месте человеческого тела проходят одни из главных кровеносных магистралей: подключичные артерия и вена. При их поражении человек умирает от сильнейшей кровопотери за считаные минуты. На прежней своей диверсионной работе Куприянов не раз с успехом применял этот удар в бою. И потому был уверен, что сегодня тоже не промахнулся. Вскочив на ноги, он вновь развернулся лицом к противнику, но теперь его задача упростилась. Все, что ему сейчас требовалось, это держаться от мечника на безопасном расстоянии и дать тому истечь кровью. Тем более что мечник, не собираясь прекращать бой, сам того не желая, лишь ускорял этот процесс.
Он прямо-таки горел желанием поквитаться с чужаком за этот коварный удар. Однако из его левой подмышки ручьем хлестала кровь, и потому, сделав несколько шагов и безуспешных взмахов мечом, рыцарь обессиленно упал на колени. А затем, прохрипев что-то нечленораздельное, рухнул ниц и больше не двигался.
– Это мой пакаль! – повторил Кальтер, указав окровавленным ножом на упавший к его ногам вражеский щит. На сей раз со стороны рыцаря не последовало возражений. Он был мертв, а покойникам, как известно, абсолютно на все начхать…
Первое, что сделал Куприянов, расправившись с кровожадным врагом… нет, не оторвал от его щита артефакт. Сначала победитель осмотрелся по сторонам и прислушался, не скачет ли сюда еще один злобный представитель дремучего Средневековья. Или того хуже – целая кавалерия таковых. Причем появление на берегу кавалерии было бы гораздо вероятнее, так как в мире, где на тебя набрасывается каждый встречный, путешествовать одному было слишком опасно…
