Роман Злотников - Последняя крепость Том 1
Лилатирий, кажется, хотел что–то сказать. Но, видно, прорвавшийся наружу гнев не дал ему сделать этого. Он снова зашипел, и на этот раз шипение вышло громким: режущим слух, точно ржавый кинжал.
Старик–рыцарь опустил забрало. Белокурый сэр Оттар поднял руку к рукояти топора, видневшейся за плечом.
Тогда эльф неуловимо быстро изогнулся всем телом, словно пронзенный внезапной судорогой. Он вскинул руки вверх и молниеносным взглядом, вспыхнувшим в глазных прорезях серебряной маски, окинул все вокруг.
Будто рябь пронеслась по картине действительности, на крохотную долю мгновения превратив реальность в плоское изображение. А когда все снова стало как обычно, в том месте, где только что находился Лилатирий, медленно развеивались полосы синего дыма.
И тут же злобный — как бы нечеловеческий рев — накрыл лесную опушку. Этот рев рвался из распяленных ртов ратников, окружавших принцессу и рыцарей. Те, кто стоял на коленях, повскакивали на ноги, с лязгом выхватывая мечи из ножен. Те, кто сидел на конях, кинулись на землю, торопясь так, что многие запутались в стременах.
Воины — все, более шестидесяти человек — с обнаженными мечами в руках бросились на троих рыцарей. Даже облепленные дорожной грязью мужики–слуги, путешествовавшие на запятках кареты, размахивая кулаками, ринулись в бой. Даже тщедушный кучер — и тот соскочил с козел и, поудобней перехватив рукоять своего кнута, вклинился в общую вопящую кучу.
Волны нападавших обрушились со всех сторон и захлестнули рыцарей и принцессу.
Оттар проворно выпростал двуручный топор из наспинной перевязи, успел крутануть его над головой, разминая руки. Первого, кто подбежал к нему, он встретил мощным ударом по голове — и только в последний момент повернул свое оружие так, что удар пришелся плашмя. Воин отлетел в сторону, сшиб с ног сразу троих своих товарищей.
— Брат Оттар! — строго окликнул верзилу сэр Кай. — Сдерживай свой гнев! Помни, что рыцарю Болотной Крепости не пристало сражаться с людьми… Тем более с теми, чей разум пленен магическими чарами… Если ты стремишься к тому, чтобы войти в Крепость, наши правила — теперь твои правила!
Кай молниеносным движением багрового клинка перерубил мечи двоих подскочивших к нему воинов. И закончил:
— Рыцарь Болотной Крепости может только вразумлять людей…
Оттар послушно кивнул. И следующий удар нанес уже рукоятью своего топора. Кай же бросил меч в ножны и с ловкостью, невероятной для человека, облаченного в доспехи, скользнул вперед — поднырнул под занесенный над ним меч. Схватив атакующего одной рукой за правое запястье, а другой — за широкий кожаный ремень, он резким толчком крутанул его, с размаху швырнув о землю. И тотчас развернулся в сторону очередного противника, который обрушил на его голову утыканную массивными треугольными шипами булаву. Если бы разум обладателя булавы не был затуманен эльфийской магией, он бы точно подивился тому, каким это волшебным образом его булава вдруг оказалась в руках у рыцаря в черных доспехах. Впрочем, имей даже этот ратник возможность мыслить свободно, вполне вероятно, он все равно не успел бы ничему удивиться. Потому что сразу после того, как Кай завладел его оружием, сам воин полетел кувырком и еще в полете лишился чувств. Чудесный доспех сэра Кая практически не стеснял его движения. Тогда как облаченные в тяжелую броню враги, будучи повергнуты на землю, далеко не сразу могли подняться.
— Брат Кай! — рыкнул Оттар, сосредоточенно орудуя своим топором, лезвие которого до сих пор не было обагрено кровью. — Ее высочество–то, брат Кай!..
— Не тревожься об этом, брат Оттар, — откликнулся Кай и, резко присев, полоснул тяжелой булавой по ногам напирающих на него воинов.
Ратники, казалось, вовсе не замечали золотоволосой принцессы. Словно быки, не видящие ничего, кроме раздражающей зрение красной тряпки, они различали лишь силуэты троих рыцарей. Для них, влекомых кровожадной страстью убийства, ничего другого сейчас не существовало.
Но принцесса, как только на придорожной лесной опушке закипела битва, вышла из оцепенения. Будто с исчезновением эльфа с нее спали незримые путы неуверенности и страха. Выхватив из ножен, висящих на поясе, короткий меч, она приняла боевую стойку. Впрочем, вступить в схватку не получилось. Седобородый старик в утыканных устрашающими шипами доспехах сразу занял такую позицию, что золотоволосая Лития оказалась между его спиной и спиной сэра Кая.
Старик–рыцарь даже не пытался обнажить свой меч. Он стянул с обеих рук латные перчатки, сделанные из того же диковинного материала, что и весь его доспех, и, действуя ими, как кистенем, опрокинул навзничь первых двух ринувшихся на него ратников, проломив им решетки забрала. Видимо, материал, из которого изготавливали броню старика, был намного прочнее металла. Затем старый рыцарь бросил перчатки под ноги, пронзительно свистнул и, бормоча что–то себе под нос, вытянул вперед руки. Сразу несколько человек кинулись на безоружного, но подоспевший на сигнал старика Кай разбросал их отнятой у врага булавой.
Закончив бормотать, седобородый всплеснул руками, словно стряхивая с них воду. Из–под ногтя каждого пальца его вдруг плеснуло серым дымом — дымные струйки мгновенно вытянулись, обретая плотность и необычайную подвижность, и превратились в подобия длинных плетей. Старик хлестнул этими плетьми ближайших к нему нападавших. Эффект этого удара оказался невероятным. Тех, кого коснулись дымные плети, отбросило на несколько шагов. Старик взмахнул плетьми еще раз и еще… Дымные плети мяли и плющили доспехи, рвали кожаные ремни, соединявшие части лат; прожигали подлатники и куртки — оставляли на обнажившихся телах жуткие багровые ссадины, от которых валил густой дым, но не черный, а красный — будто раны таким образом кровоточили.
— Ах ты… — выдохнул за спиною старика сэр Оттар, ударяя тупой стороной топора в плечо очередного ратника, который с отчаянным ревом бросился в атаку, словно не замечая того, что клинок его переломлен у самой рукояти. — Да они совсем полоумные! — завопил верзила. — Я вот энтого уже два раза сшибал! У него половина костей точно переломана, а все равно лезет! А ты куда?! — рявкнул Оттар, отшвыривая ногой воина — тот, не имея сил встать, все же пытался вцепиться в лодыжку рыцаря зубами. — Тебя уложили, значит — лежи!
Ратники, сбитые с ног ударами булавы Кая, корячась на земле, сдирали с себя покореженные доспехи — чтобы легче было подняться, чтобы скорее снова кинуться в бой. Даже те, которые получили такие травмы, что уж точно никак не должны были сражаться дальше, продолжали наступать. Те, у кого выбивали или ломали оружие, — хватали что попадалось под руку: камни с земли, части доспехов, а то и просто пытались достать рыцарей голыми руками. Вой и рев метался над опушкой — нападая, ратники не переставали страшно вопить.
