Нейромант. Трилогия «Киберпространство» - Гибсон Уильям

– Ты, Кейс, сидишь в глубокой заднице. Стоило мне появиться, и опа – ты уже вмонтировал меня в свою картину мира.

– Так что же вам от меня нужно, леди? – Кейс оперся спиной на люк.

– Ты. Живое тело и не совсем еще поврежденные мозги. Молли, Кейс. Меня зовут Молли. Я отведу тебя к человеку, на которого работаю. Он хочет с тобой поговорить. Просто поговорить. Никто не собирается делать тебе больно.

– Отрадно слышать.

– Правда, вот я иногда делаю людям больно. Так уж я устроена.

На девушке были обтягивающие джинсы из замши и просторная черная куртка из какого-то матового материала, который, казалось, полностью поглощал свет.

– Если я спрячу этот самострел, не будешь создавать мне трудностей, Кейс? Ты похож на человека, который любит глупый риск.

– Да что ты, не беспокойся, я буду паинькой, никаких проблем.

– Ну что ж, прекрасно. – (Игольник исчез под черной курткой.) – Потому что, если попробуешь со мной выдрючиваться, это будет самый глупый поступок в твоей глупой жизни.

Она вытянула руки ладонями вверх, слегка расставила пальцы, послышался едва слышный щелчок – и десять обоюдоострых четырехсантиметровых стальных лезвий выскочили из своих ножен под бордовыми ногтями.

Девушка улыбнулась. Лезвия медленно втянулись обратно.

2

После целого года жизни в гробах комната на двадцать пятом этаже «Тиба-Хилтона» казалась огромной. Восемь на десять метров, и это еще половина номера. Из белой кофеварки фирмы «Браун» шел пар, она стояла на столике возле раздвижной стеклянной двери, выходившей на узкий балкон.

– Влей-ка в себя малость кофе. Тебе совсем не помешает.

Девушка сняла черную куртку, игольник болтался у нее под мышкой на черных нейлоновых ремнях. Кроме того, на ней был серый жилет с металлическими зигзагами на плечах. «Пуленепробиваемый», – решил Кейс, наливая кофе в ярко-красную кружку. Ноги его и руки были как деревянные.

– Кейс.

Кейс поднял голову. Этого человека он видел впервые.

– Меня зовут Армитидж.

Под темным распахнутым халатом виднелась мускулистая, совершенно безволосая грудь и плоский крепкий живот. Очень светлые, почти водянистые голубые глаза наводили на мысль об искусственном обесцвечивании.

– Солнце встало, Кейс. Солнце твоего счастливого дня.

Кейс бросил руку в сторону, но мужчина легко отклонился от обжигающе горячей струи. По светлым, под рисовую бумагу обоям растеклось коричневое пятно. На левой мочке мужчины висел золотой многоугольник. Спецназ. Армитидж улыбнулся.

– Налей кофе и пей, – равнодушно бросила Молли. – Бояться тебе нечего, но ты не выйдешь отсюда, пока Армитидж с тобой не поговорит.

Девица села по-турецки на атласный пуфик и стала не глядя разбирать свой игольник. Кейс вернулся к столу и снова налил кофе; два зеркала следили за каждым его шагом.

– Ты слишком молод, чтобы помнить войну, верно? – Армитидж провел громадной ладонью по коричневому ежику на голове, на запястье тускло блеснул золотой браслет. – Ленинград. Киев. Сибирь. Именно там, в Сибири, мы предрешили твою судьбу, Кейс.

– И как это следует понимать?

– «Разящий кулак», Кейс. Слышал когда-нибудь?

– Какая-то диверсионная операция, так, что ли? Пытались сжечь коммуникационные системы русских вирусными программами? Да, слышал. Никто не вернулся живым.

В комнате повисла напряженная тишина. Армитидж подошел к окну и стал смотреть на Токийский залив.

– Не совсем так. Одна группа сумела-таки вернуться в Хельсинки.

Кейс молча пожал плечами и отхлебнул кофе.

– Ты ведь компьютерный ковбой. Так вот, прототипы программ, которыми ты взламываешь промышленные банки данных, были разработаны для операции «Разящий кулак». Для нападения на компьютерный центр в Киренске. Каждая группа состояла из сверхлегкого мотодельтаплана «Ночное крыло» с пилотом и матричной деки с жокеем. Мы пользовались вирусом «Крот». Эта серия стала первым поколением действительно мощных программ вторжения.

– Ледоколы, – кивнул Кейс, не отводя от губ красную кружку.

– Да. Система защиты компьютерных банков данных – «лед», система вторжения – «ледокол». [4]

– Вы, мистер, ошиблись адресом или, лучше сказать, опоздали. Я больше не жокей. Так что нам остается только попрощаться и…

– Я был там, Кейс. Там, где изобрели тебя и тебе подобных.

– Ни хрена тебе, мужик, не обломится – ни с меня, ни с подобных мне. Ну водятся у тебя крутые башли. Ну нанял ты эту ой как дорогую девку с бритвами. Ну взяла она меня за жопу и приволокла сюда, ну и что? Где сядешь, там и слезешь. Не буду я больше работать на деке, никогда. Ни для тебя, ни для кого другого. – Кейс подошел к окну и посмотрел вниз. – Вон где я теперь живу.

– Судя по психопрофилю, ты намеренно пытаешься спровоцировать улицу, чтобы она тебя убила – в тот момент, когда ты этого никак не ждешь.

– Психопрофиль?

– Мы создали подробную модель. Раздобыли маршруты твоих поездок под каждым из псевдонимов и обработали полученную информацию с помощью некой военной программы. Ты склонен к суициду, Кейс. Модель оставляет тебе всего месяц жизни. Да к тому же наш медицинский анализ говорит, что уже в этом году тебе понадобится новая поджелудочная железа.

– Мы… – Кейс посмотрел в выцветшие голубые глаза. – Кто это – мы?

– А что бы ты сказал, узнав, что мы можем починить твою нервную систему?

Теперь Армитидж казался глыбой металла – громоздкой, чудовищно тяжелой. Статуя. Кейс понял, что это только сон и он сейчас проснется. Армитидж больше не заговорит. Сны всегда заканчивались стоп-кадром, вот и этот сейчас кончится. Тем же.

– Ну, так что ты на это скажешь?

Кейс перевел взгляд на залив и зябко поежился:

– А то и скажу: не засирай мне мозги.

Армитидж невозмутимо кивнул.

– А затем спрошу: на каких условиях?

– Примерно на тех же, на каких ты работал раньше.

– Дай человеку прийти в себя, Армитидж, – подала голос Молли; детали игольника лежали перед ней наподобие хитроумной головоломки. – Он же на куски разваливается.

– Точные условия, – упрямо мотнул головой Кейс, – и сейчас. Прямо сейчас.

Его била дрожь. И он не мог эту дрожь унять.

Безымянная клиника в дорогом районе: новехонькие, блистающие чистотой павильоны, разделенные аккуратными, ухоженными садами. Кейс помнил это место – одно из тех, куда он обращался в первый месяц своего пребывания в Тибе.

– Ты напуган, Кейс. Напуган так, что поджилки дрожат.

Воскресным полднем он стоял вместе с Молли во внутреннем дворике. Белые валуны, островок зеленого бамбука, черная галька, выложенная пологими волнами. Робот-садовник, похожий на большого механического краба, подстригает бамбук.

– Все будет хорошо, Кейс. У Армитиджа огромные возможности. Он расплатится с этими нерводерами той самой программой, которая объяснит им, как тебя лечить. С этой программой они обойдут всех своих конкурентов года на три. Ты представляешь себе, сколько это стоит?

Она сунула большие пальцы за ремень кожаных джинсов и качнулась на лакированных каблуках своих вишнево-красных ковбойских сапог. Узкие носы окантовывало блестящее мексиканское серебро. Непроницаемые, отливающие ртутным блеском линзы казались глазами какого-то фантастического насекомого.

– Ты ведь уличный самурай, – сказал Кейс. – Как давно ты на него работаешь?

– Пару месяцев.

– А до этого?

– Работала на другого. Вот такая я работящая девушка.

Он кивнул.

– Забавно, Кейс.

– Что забавно?

– Я же с тобой, считай, знакома. Этот профиль, о котором он говорил. Я знаю, что у тебя внутри.

– Ничего ты, сестренка, не знаешь.

– Ты же в полном порядке. То, что с тобой случилось, – просто непруха.

– Ну а как Армитидж? Он как, в полном порядке?

Лавируя среди волн черной гальки, к ним приближался робот-краб. Его бронзовый панцирь казался древним, тысячелетним. В метре от сапог Молли робот выплеснул из себя луч света и на мгновение застыл, анализируя полученные данные.