Повелитель морей - Поселягин Владимир Геннадьевич
Ах да, Константин прошёл на борт уже будучи простуженным. Снял одноместную каюту, и стюард постоянно носил ему грелки и тазики с горячей водой, да стаканы с чаем и вареньем. Каюту он не покидал, лечился. А как в воде оказался? Так тут всё просто: каюта на носу, а нос отвалился после удара в борт. Вот так в воде и оказался, заполучив где-то травму головы. Это всё, что я смог узнать о прежнем хозяине тела. Помощник ещё неуверенно добавил, что Орехов вроде как учился во Франции на судового инженера, он обмолвился об этом при регистрации на борт. Студент, значит? А чего во время учёбы домой сорвался?
Перед тем как уснуть, я залечил простуду, убрал воспаление лёгких, которое действительно началось, кутаясь во влажную пижамную рубаху, под которой ничего не было, прижался к соседу справа и вскоре уснул. Шлюпки шли в сторону Крыма, вроде как до него ближе всего было. У одной из шлюпок сохранились вёсла, и она взяла на буксир две другие. Вот так и двигались до рассвета.
А шхуна затонула, удар серьёзным был.
Спал я вполглаза, поди тут усни: шлюпку качает, соседи будят. А на рассвете на горизонте мы разглядели дым, который приближался к нам. Махали руками и тряпками, пытаясь привлечь внимание, и нам это удалось. Крупное судно было нашим, российским – зерновоз шёл в Англию. Нас подняли на борт, две наших шлюпки тоже, оставив самую крупную на буксире, и направились в Турцию. Однако, к счастью, сходить на землю турок нам не пришлось: мы встретили другое судно – француза, шедшего в Одессу. Нас передали на него, и на этом судне мы и добрались до нашего города.
Ещё на первом, российском судне команда и пассажиры, бывшие на борту, помогали потерпевшим, чем могли. Кроме того, я с удивлением узнал, что Дворянское собрание обязательно помогает таким вот потерпевшим кораблекрушение из своих, дворян, и так как с нашего судна спаслись трое дворян, мы вполне могли рассчитывать на помощь. Да и остальным потерпевшим в помощи не отказывали, не только дворянам. Однако я не видел смысла обращаться в Дворянское собрание. С документами они мне не помогут, разве что выдадут временную справку о потере, а восстанавливать документы придётся в Омске.
Пока мы добирались до Одессы, у меня было время подумать, и я решил, что стоит получить эти документы. Что касается одежды, то у меня был отличный, пусть и ношеный, но чистый костюм матроса, обувь уже чуть хуже – стоптанные ботинки, – но моего размера. Были также тёплое пальто и шапка, и довольно холодный ветер меня не беспокоил, хотя простуду я за это время лечил дважды. Простудились все, один я сейчас бодрячком на палубе наблюдал, как на борт, сразу после того как мы причалили и спустили сходни, поднимаются врачи и комиссия.
Врачи занялись потерпевшими, комиссия – случившимся столкновением. Здесь же присутствовали и дипломаты из консульства Турции. Турки не ушли к каналу, чтобы сойти у Стамбула, и у них были причины для этого: именно капитан русского судна нарушил правила судоходства. Он был должен пропустить шхуну, но рулевой по сторонам не смотрел, вперёдсмотрящий спал, помощник капитана, что был на вахте, куда-то отошёл, вот так до столкновения и дошло. Мне было интересно, поэтому к крикам турецкого и русского капитанов я прислушивался с интересом. Так, созвав свидетелей, и разобрались в причинах. Так что турки здесь, чтобы требовать компенсацию, оба судна оказались застрахованы. Это меня уже заинтересовало меньше.
Врачи обследовали меня и решили положить в больницу; поставить диагноз они пока не могли, но записали данные обо мне, которые сообщил им помощник капитана. От больницы я отказался, не слушая никаких возражений, и в Дворянское собрание обращаться не стал. Получив от администрации порта справку о случившемся, я отошёл к берегу, где лежали старые, дырявые рыбачьи баркасы и шлюпки, которые почему-то до сих пор не пустили на дрова.
Но моё внимание привлекли не они, а выбросившийся на пляж буксир.
Я уже в курсе, что это за судно, местный старожил в порту рассказал мне, что с ним случилось – его протаранило другое судно. Котлы и всё ценное уже сняли, остался, по сути, один каркас, но корпус металлический, что редкость в это время. Значит, я могу обменять корпус этого буксира, да и часть баркасов, на необходимое мне – стрелковое оружие, одежду, пару единиц техники, машины там, ну и самолёт с запасами бензина. Поучаствовать инкогнито в конфликте на Дальнем Востоке я очень даже не прочь, а быстрый способ добраться до тех мест – это самолёт. И да, надо починить мой гидросамолёт, запчасти есть, и даже запасной мотор.
Не стоит думать, что я человек войны, вот прям делать мне нечего – дайте повоевать. Всё куда проще: я решил не упускать возможность получить боевой опыт на разной технике, и война мне в этом поможет. Так что приготовлю самолёты, американские «бостоны», что у британцев забрал, пойдут как штурмовики, противокорабельные бомбы в наличии были, из немецкой техники «лаптёжники», пусть всего девять, зато новенькие, и бомб в достатке. Из-под воды, с вод моря и с воздуха я буду гонять японцев, набираясь необходимого мне опыта; если уж честно, именно это и было основной целью моего участия в империалистической, месть всё же на втором месте. Войны для того и существуют – для получения армиями опыта и для совершенствования боевой техники. Войны покажут, что лучше и что хуже.
Я ушёл за город, нечего на берегу маячить, а то всё пропадёт, и на меня свалят, раз видели рядом. Отойдя подальше, я активировал появление голема. Местный известняк на их тела отлично шёл. Слабость лёгкая была, но ничего, через неделю она исчезнет. Вот так и стал работать с големом, гоняя его в разные стороны.
За трое суток, прошедших с момента попадания в это новое для меня тело, я раскачал Хранилище уже на сто шестьдесят кубов, а Взор – до семидесяти метров. И вот, занимаясь с големом, я обнаружил недалеко от берега разбитый о скалы паровой катер, на котором было много металлических частей. Отправил за ним голема, и тот, уходя под воду, доставал обломки металлического корпуса и выносил их на берег. А я тем временем, сидя на валуне, на который накатывались волны, продолжал качать Хранилище.
Когда голем собрал все обломки в кучу на берегу, я подошёл к этой куче металлолома и мысленно обменял всё, что тут было, включая поросший ракушками бочонок парового котла, на нужное мне из резервного склада. Работает! Чёрт, работает! Надежда сбылась! Всё отлично! Куча на глазах медленно испрялась, а у меня в Хранилище появился мой любимый комфортабельный «мессер», тот, что Bf-108, пять бочек с топливом для него, ножной топливный насос и шланги. Из оружия – ППШ с ящиком патронов, ДТ с боезапасом и два пистолета Кольта. На этом пока всё, на большее металла не хватило. Бензин я обменял на морскую воду, а бочки – на старое железо. После этого ещё прогулялся по берегу, и не зря: до темноты нашёл в воде ещё две шлюпки. Голем их вытащил, но железа в них было мало, на ещё один ППШ хватило, а на пулемёт уже нет.
К этому времени как раз стемнело, и я не стал развеивать голема, а вернулся с ним к буксиру. Останки буксира я также пустил на обмен вещей и вооружения на складе. Тут металла хватило на английский легковой мотоцикл, на немецкий тяжёлый БМВ с коляской и пулемётом, на внедорожный «додж» с крупнокалиберным пулемётом на зенитной треноге в кузове машины. Ну и на запас топлива и моторного масла для всей техники – двадцать бочек набралось. В принципе, это всё. Не такой и большой этот буксир был. Шлюпки и баркасы тоже пустил на мелочовку разную, брал самое необходимое. Песок и ил у берега обменял на запасы продовольствия. Жаль, металла на полевые кухни с готовыми блюдами не хватило. Но проверил: готовые блюда ещё горячие, поел. Хранилище заполнилось на треть.
Потом я отбежал в сторону от города и, проверяя голема, усадил его в кресло пилота, поднял «мессер» в воздух и полетел в сторону Омска. Я решил восстановить документы на имя Орехова, вдруг пригодятся, а потом отправиться на Красное море. Я там уже отдыхал и был в восторге. Там и проведу время до начала войны с Японией.
