Юрий Корчевский - Асы. «Сталинские соколы» из будущего
Рядом с самолетом пронеслась очередь трассирующих пуль. Черт, немцы внизу! Тихон стал выписывать змейку, чтобы не дать пулеметчику прицелиться.
Внизу показались окопы, капонир со стоящей пушкой. Наши или немцы?
Похоже, село то, которое надо.
Он описал полукруг на малой высоте, всего полсотни метров. Уф!
На деревенской улице – броневичок со звездой на башне и крытая санитарная машина – с красным медицинским крестом на боковинах. Тихон даже марку броневика опознал – БА-27. А главное – бойцы в обмундировании зеленого цвета, руками ему машут, приветствуют.
Тихон выбрал за околицей луг – хоть и невеликий, а места для посадки должно хватить. Истребитель бы тут точно не смог приземлиться.
При посадке самолет раскачивало на кочках, и Тихон с трудом выдерживал педалями направление.
Только он остановился, как заметил, что к самолету бегут наши красноармейцы.
– Здравствуйте, бойцы! – Тихон заглушил мотор и выбрался на крыло. – Мне бы комдива вашего…
– Мы проводим, товарищ летчик.
Двое бойцов довели его до избы, и Тихон вошел.
В тесной деревенской избе, превращенной в штаб, находилось несколько офицеров.
– Здравия желаю! Пилот самолета связи Федоров. У меня пакет для командира дивизии.
Из-за стола с разложенной на нем картой тяжело поднялся полковник и протянул руку.
Тихон достал из-за отворота комбинезона пакет.
Полковник изучил печати, вскрыл пакет и пробежал глазами текст на листке бумаги.
– Товарищ полковник, ответ будет? Мне вылетать пора.
– Пять минут. Конопко, доставь к самолету раненого. – И повернулся к Тихону: – Командир полка в грудь ранен, оперировать некому. А тут – оказия.
Полковник набросал на бумаге несколько слов и вручил ее Тихону. Тихон козырнул и вышел.
Санитарный грузовик уже стоял у самолета, в заднюю кабину его грузили раненого. Грудь его была замотана бинтами, сквозь них проступали кровавые пятна.
Тихон вздохнул – вдруг умрет в полете? Условия в кабине спартанские. Раненого транспортировать лежа надо, а тут – сиденье, продуваемое со всех сторон, и опасность обстрела.
Раненый был в сознании, но бледен. Тихон сам застегнул на нем привязные ремни.
– Бойцы, помогайте! Развернуть самолет надо…
Пехотинцы навалились дружно и под руководством Тихона развернули самолетик.
– Кто-нибудь один, самый смелый, – к винту. По моей команде его крутануть резко надо. Главное – руку вовремя убрать.
Вперед вышел здоровенный детина, обросший недельной щетиной:
– Я крутану.
Двигатель завелся с полоборота, мотор еще остыть не успел. Сразу на взлет. Короткий разбег – и У-2 в воздухе.
Набирая высоту, Тихон описал над деревней круг. Через пару километров – немецкие позиции, самолет оттуда видели и могут обстрелять. Пришлось делать и второй круг – скороподъемность у самолета плохая, на тысячу метров поднимается долгих семь минут.
Немецкие окопы миновал благополучно. Очень кстати облачность появилась, и Тихон вел самолет под самой кромкой облаков. Появятся немцы – он в облака успеет нырнуть.
Но у излучины реки облачность исчезла.
Тихон сделал поворот и стал снижаться. И очень вовремя, потому что через несколько минут его же курсом пролетели «Хейнкели-111», сопровождаемые «мессерами». Правда, истребители сопровождения держались значительно выше «бомберов», и на фоне ясного неба Тихон видел их отчетливо, а вот немцы его не заметили.
Над немецкой передовой он набрал высоту и передовую миновал благополучно, а дальше – уже знакомые места…
Приземлившись на своем аэродроме, он подрулил к медпункту и заглушил мотор. Из медпункта выскочили сразу два санитара с носилками.
Тихон помог им вытащить из кабины раненого. Санитары унесли бедолагу, Тихон же направился в штаб и вручил начальнику штаба ответ комдива.
Прочитав ответ, тот сразу схватился за телефон, а Тихон направился в столовую. Время уже было далеко за полдень, и если в столовой что-нибудь осталось, стало быть – повезло.
Первого не оказалось, зато макарон по-флотски наелся, а компота и вовсе два стакана досталось. Наконец почувствовал себя довольным: не зря сегодня хлеб ел, помог армии.
У самолета уже крутился Иван, механик. Он издалека свой самолет узнал, и немудрено – в полку такой один. Однако встревожился не на шутку – почему У-2 у медпункта? При осмотре обнаружил в задней кабине пятна крови. Вытер их ветошью, а сам на Тихона смотрит – не ранен ли…
– Да цел я, цел, – успокоил его Тихон. – Раненого вывозил…
– С передовой?
– Из немецкого тыла. Наша дивизия там окружена, с пакетом летал.
– Тогда я самолет на стоянку отбуксирую, чего ему тут стоять?
– Действуй.
Иван позвал механиков, подняли на плечи хвост самолетика и повезли аппарат к стоянке. Тихон же направился к казарме – устал он сегодня.
Глава 2
Пилот
Вавиацию попадали двумя путями. В военные летчики – через училища, в гражданские – через аэроклубы Осоавиахима, предшественника ДОСААФ. Был тогда призыв: «Молодежь – на самолет!» И поэтому в эскадрилье никто не удивился, что у Тихона нет военного образования, да и самолет У-2 был самой распространенной машиной в аэроклубах. Опытные летчики, имевшие приличный налет на У-2, после переподготовки пересаживались на истребители или вторыми пилотами – на бомбардировщики, а их место занимали молодые парни, только после аэроклубов.
В первые месяцы войны советская авиация понесла тяжелые потери в технике, которая большей частью была уничтожена на своих аэродромах, а главное – в пилотах. Часть летчиков тоже погибла на земле – бомбежки, авианалеты…
Здесь свою роковую роль сыграла синяя форма ВВС. Немецкие истребители, заметив среди отступающих людей в синей форме, расстреливали их целенаправленно. Другие пилоты погибли в неравных боях, поскольку авиатехника наша отставала по летным данным и вооружению от самолетов люфтваффе. Подготовить же летчика – дело долгое и трудозатратное. Необходимы учебные самолеты с двойной кабиной и дублированным управлением, летчики-инструкторы, бензин. Только страна, имеющая большие ресурсы, могла справиться с этой задачей.
Видя, как упорно Тихон занимается самообразованием, комэск истребителей предложил ему помощь.
– Спроси у начштаба разрешения на полет. Позволит – слетаю с тобой, отработаю фигуры пилотажа.
Тихон уломал начальника. Тот сопротивлялся недолго, понимал – кадры растить надо. Опасался только, что безоружный самолет подловят вражеские истребители, тогда можно потерять сразу двух летчиков.
Взлетели. Комэск Осьмаков сразу взял на себя управление и начал набирать высоту. Они взлетели выше облаков, и комэск в переговорную трубу сказал:
– Облака землю имитировать будут. Если ошибку совершишь, то хотя бы не разобьешься. Начинаем с «бочки», показываю. Руки и ноги на управлении держи и движения запоминай. – И комэск совершил несколько «бочек» подряд.
У Тихона голова кругом пошла. То вверху небо, то внизу…
В этот момент комэск вывел самолет в горизонтальный полет.
– Понял? Повтори! Только порезче, в бою размазывать фигуру некогда.
Тихон стиснул зубы и совершил одну «бочку», вторую…
– Хорошо! А теперь – иммельман. Это половина «мертвой петли», только заканчивается она «полубочкой».
Самолет начал пикировать, потом задрал нос, встал колесами кверху и сделал оборот на сто восемьдесят градусов вокруг оси. Замысловато…
Тихон видел фигуру на рисунке, читал о порядке действий рулями. Только читать или видеть со стороны – это одно, а самому выполнять – совершенно другое. Однако повтор осилил…
– Еще два раза подряд, только за скоростью следи, – услышал он голос комэска.
Потом комэск показал ему, как выполнить скольжение на крыло.
– От очереди с «мессера» на хвосте – самый действенный способ, а лучше – с боевым переворотом на пикирование уйти. «Худой» на вертикальных маневрах сильнее, пробуй сам.
Тихон, как старательный ученик, выполнял все указания. Он как губка впитывал практические навыки, понимая, что все освоенное пригодится в жизни.
Комэск гонял его долго, пока наконец не объявил:
– На посадку пора. Ты что, за временем не следишь? Вот-вот бензин кончится.
Они вышли к своему аэродрому, и самолет только коснулся колесами земли, как мотор заглох. По инерции они докатились до стоянки, и Тихон поблагодарил комэска.
– Не стоит, одно дело делаем. Будут трудности – обращайся, помогу.
Механик взобрался на центроплан, открыл пробку бензобака:
