Graham McNeill - Охота на Волка
Военный каменщик высок и тонок, его тело проектировали в угоду рослости и цеховой работе. Оно выглядит слишком слабым и хрупким для терранской гравитации. Нагасене не раз и не два доводилось бывать в обществе генетически сконструированных, но в фигуре Сингха есть что-то, что выбивает его из колеи сильнее, чем любой примарх, легионер или химерический адепт Механикум. Сингх бросает на него взгляд, поглаживая вощёную бумагу с чертежами, которые спрашивал Нагасена. В его голосе мешаются раздражение и восхищение.
(Сингх): Он находчив, но он — всего-навсего один воин!
(Нагасена): Один воин, который уже улизнул от кустодиев Императора и Чёрных Стражей. Поверьте, вы не знаете этого человека!
(Сингх): И вы тоже!
(Нагасена): Охотиться на человека — значит его знать.
Разумеется, его присутствие в этом месте делает самоочевидной истинность его слов. Взрыв на крыше на долю секунды ослепляет экраны. Сингх подаётся вперёд. Военный каменщик хмурится, в смятении водя вокруг пиктерами на крыше. Севериана нигде не видно.
(Сингх): Где он?!
Нагасене нечего ему ответить. Севериан исчез, и он ничего не может сделать, запертый в Зале Экстремис. Он осознаёт, что совершил ошибку, положившись на заверения военного каменщика об отсутствии в его укреплениях "слепых" зон.
(Нагасена): Откройте дверь! Немедленно!
Руки Сингха нетерпеливо жестикулируют, перелопачивая бесчисленные голограммы посредством тактильно-чувствительной аугметики.
(Сингх): Не будьте ослом!
(Нагасена): Откройте! Мне нужно быть там, снаружи!
Сингх набивает код на плавающей клавишной панели, сотканной из света.
(Сингх): Ну что же. Но эта дверь больше не откроется! Ни для вас, ни для кого-либо ещё!
(Нагасена): Я понимаю.
Бронированная противовзрывная дверь метровой толщины медленно отворяется, и Нагасена проскальзывает сквозь проём, как только тот становится достаточно широким. Коридор пуст, как и комната за ним — зал с высоким потолком, утопающий в роскоши инопланетных мехов, изысканной мебели из исчезнувших пород деревьев и архитектурных планов в золочёных рамах, которые, как утверждалось, были подарком самого Пертурабо.
Из-за спины доносится звук чего-то тяжёлого и металлического, и в первый момент Нагасена решает, что это закрываются дверные замки Зала Экстремис. Затем он слышит крик и осознаёт свою ошибку. Он оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как из двери выпадает один из автоматонов Сингха. Остатки его разнесённой в пыль головы искрят печатными платами и сочатся мозговым веществом. Охотник моментально понимает, что произошло: Севериан проник в башню военного каменщика и вломился в Зал Эктремис через самую незащищённую точку — крышу. Изнутри доносится голос Сингха, пискляво молящий о милосердии, и Нагасена спрашивает себя, осталась ли в Севериане хотя бы капля. Коридор освещается стробоскопическими вспышками выстрелов, и до Нагасены доносятся рыки боли и звуки яростной потасовки.
Сингх испускает вопль, внутри что-то взрывается. Бронированная дверь всё ещё пытается затвориться, но тело автоматона пока что удерживает её открытой. Сквозь зазор пролетают два предмета размером с кулак, направленные под идеальным углом, чтобы отскочить от стены и приземлиться по обе стороны от Нагасены. Он бросается прочь, утаскивая за собой тяжёлый стол из розового дерева. Осколочные гранаты взрываются. Волны пламени и осколков, усиленные замкнутым пространством комнаты, разносят стол в щепки. Нагасену ожигает резкой болью, вниз по его бедру бежит кровь. Он пытается встать, но нога отказывает, и он падает, вскрикивая от боли. Сквозь дым от взрыва ему виден огромный силуэт, направляющийся к нему. Нагасена крепко вжимает в плечо свою лазерную винтовку и быстро делает три выстрела подряд. Ему кажется, что все они пришлись в цель, но прежде чем он успевает в этом удостовериться, его сметает с ног страшным ударом.
Полёт Нагасены кончается сокрушительным приземлением на изваяние золотого льва. Он сваливается с его спины на мягкие меха. У него сломаны рёбра, его нога ни на что не годится. Его винтовка лежит рядом с ним, каким-то чудом не получив повреждений. Как только он протягивает к ней руку, одетая в ботинок нога впечатывается в пол, ломая оружие напополам. Нагасана перекатывается на спину и тянется за мечом, но успевает извлечь его лишь наполовину, когда кулак, слишком большой, чтобы принадлежать смертному человеку, берёт его руку и выворачивает её. В вопле Нагасены звучат страдание и потеря, поскольку вместе с его запястьем ломается и Сёдзики. Крутящиеся осколки разлетаются по полу, и сквозь плавающую в глазах кровавую пелену Нагасена видит лицо Севериана. Оно жестокое и угловатое, с резко очерченными чертами, тогда как у многих из его генетических братьев они чудным образом сглажены.
(Севериан): Ты оставил меня в живых на скале. Сейчас я возвращаю любезность.
Нагасена видит, что Севериан держит под мышкой бессознательное тело Вадока Сингха. С такой лёгкостью обычный человек мог бы нести скатанную в рулон пачку бумаг.
(Нагасена): Тебе не... уйти... из башни.
(Севериан): Следи за мной!
Легионер роняет Сингха на пол и толчком распахивает широкие двери, ведущие к посадочным платформам. Автоматоны спускаются с крыши на сияющих полётных ранцах, но не нападают: их биообеспечение, ответственное за целеуказание, содержит специфический свод правил для боевого контакта, и параметры, заданные Сингхом для его собственной безопасности, связывают им руки. Нагасена теряет Севериана из виду. Он стискивает зубы, сражаясь с болью, и волочит себя по полу при помощи здоровой руки.
При каждом движении из его раненой ноги выплёскивается кровь. Ему следовало бы лежать неподвижно, перевязав свои раны, но Нагасена пока что не провалил ни одной охоты, и он не намерен потерпеть неудачу на этой. Его лицо залито потом, с него сбежала краска, но он не останавливается. Он оставляет за собой полосу размазанного багрянца.
Нагасена протаскивает себя сквозь двери во внутренний двор. Его пространство залито ярким светом; неподвижно стоят чёрные автоматоны. Ночецветные растения гнутся и плещутся в ревущем нисходящем потоке. Нарастающий рёв двигателей исходит от двух-роторного конвертоплана, который стоит на приподнятой платформе, выступающей из внешних стен. Севериан сидит за управлением, рядом с ним брошен обмякший Вадок Сингх. Нагасена заслоняет глаза от ураганных завихрений воздушного потока, взбивающего в воздух клубы пыли. Он вытаскивает свой пистолет. Алгоритмы, определяющие поведение в непосредственной близости от хозяина, могут не давать автоматонам вступить в бой, но у Нагасены нет подобных ограничений.
Роторные гондолы наклоняются вниз, и конвертоплан поднимается в ночь. Удерживать пистолет — почти что непомерная задача для Нагасены. Пот капает в его глаза, его конечности трясутся от усилий, которые он прикладывает, чтобы держать оружие прямо. У него будет одна попытка; две, если ему повезёт.
Его первый выстрел ударяет в двигатель, его яркий луч расплавляет детали и разносит гидравлические линии. Второй уходит мимо, но хватило и одного. Двигатель выкашливает дым, и внутри что-то взрывается с устрашающим буханьем, вырывая роторную гондолу из бока конвертоплана.
Гондола падает на ворота строения, уничтожая их скульптурную конструкцию под визг корёжащегося металла и треск раскалывающегося камня. Обломки роторной лопасти стегают по двору, обезглавливая одних автоматонов и скашивая других, словно дезертиров перед расстрельной командой. Нагасена прячет голову в руках. Гондола взрывается, и крутящийся конвертоплан обрушивается на землю невдалеке от него. Летательный аппарат сминается от удара, его хребет сломан, а оставшийся двигатель плюётся чёрным дымом и ревёт скрежещущими роторами. Нагасена подползает к подбитому конвертоплану и использует его покорёженный нос, чтобы затащить себя в стоячее положение. Через разбитые останки фонаря кабины ему виден Вадок Сингх, по-прежнему бессознательный, но более или менее невредимый. Севериан зажат в кресле пилота, его ноги сломаны обрушившейся авионической панелью. Дай ему немного времени, и он сможет освободиться, но Нагасена уже навёл свой пистолет на его голову. Воин Легиона видит оружие, но Нагасена не стреляет.
(Нагасена): Ты был одним из Крестового Воинства, да?
(Севериан, с болью): Был. Я стоял на стенах Терры символом тех воинов, что сражались, чтобы отбить обратно Галактику, которую твои предки упустили из рук! Мои братья и я отказались от пожинания лавров в военных походах, оставшись в почётном карауле на Терре. И что мы получили за нашу жертву? Предательство и тюрьму!
