Ивона Наварро - Музыка смерти
На пятом подземном уровне Ахиро и его команда остановились перед последней дверью. Этот массивный кусок металла был втрое шире любого аварийного лаза и весил по меньшей мере тонну, а устройство для чтения карт-ключей, вмонтированное в стену возле двери, было настроено на узнавание личных карт всего лишь полудюжины работников. Одной из этих шести карт они и воспользуются этой ночью, а утром ее владелец обнаружит в своем кармане бесполезную пластиковую подмену.
Не задумываясь, Ахиро вытащил карту-ключ из широкого пояса на черном костюме и сунул ее в прорезь. Затаив дыхание, они ждали вспышки красной лампочки и сигнала тревоги, но послышалось жужжание, и на панели устройства замерцал зеленый огонек. Они услышали глухой щелчок внутренних массивных засовов, которые убрались в стену, освобождая дверь. Ахиро задумчиво и неторопливо убрал карту-ключ в карман брюк. Подобно дверям камер, что тянулись вдоль коридора, эта тоже закрывалась автоматически. Войдя без ключа, они оказались бы в ловушке. Одно мгновение он подумывал, что стоит преднамеренно потерять карту-ключ на обратном пути, но затем отказался от этой мысли. Портить автоматику не было смысла… пока еще не было.
Когда дверь полностью отъехала в сторону, все семеро, с мечами наготове, без единого звука проскользнули в дверной проем. Отсчитав пять секунд, лазерные датчики переключили механизм двери на закрытие. В мгновение ока они оказались отрезанными от остальной части штаб-квартиры компании «Медтех». Отрезанными от всего мира.
Пружинящей походкой, подняв оружие, они осторожно пошли дальше. Вскоре отряд Ахиро вошел в другой коридор, более широкий, чем внешний, с проложенными вдоль стен громадными трубопроводами, стыки которых напоминали соединения подземной магистральной канализации города. Поверхность стен и пола оказалась на удивление скользкой, а покрытие было не стальным, как во внешнем проходе, а пластиковым, невзрачного светло-серого тона. Сводчатый потолок был выше, по нему шла запутанная система трубопроводов: воды, охлаждающей жидкости, возможно, горючего газа и защищенных стальной броней электрических кабелей. За трубами едва виднелись глубокие зарешеченные проемы окон вентиляции, каждое размером не больше квадратика керамической плитки.
Когда этот коридор снова расширился, превратившись в подобие громадной прихожей с такими же странными камерами-нишами, как и во внешнем коридоре, Ахиро насчитал три прохода, ответвлявшихся от главного, затем увидел четвертый. Все они были огорожены титановыми решетками. Кормушки, догадался он, детские рожки. Все проходы оказались пустыми: вероятно, животных помещают в них только на время кормежки. В глубине ниш… ничего. Ни роботов-сторожей, ни андроидов, никакой охраны.
Это неправильно, думал Ахиро, быстрым шагом направляясь к двери в дальнем конце этого расширенного коридора. Здесь обязательно нужны охранники, люди с оружием…
Отставший от него метра на три Хигучи неожиданно издал странный вопль, и Ахиро услышал стук меча, выпавшего из рук на пластиковый пол. Он резко обернулся — и у него перехватило дыхание. Потеряв равновесие, Хигучи скользил в луже чего-то грязного и густого. Он всегда был самым медлительным в команде Ахиро, а теперь вовсе съежился и замер под нависшим над ним чем-то громадным, состоявшим из множества панцирных сегментов.
Охрану этой лаборатории несло нечто, к чему Ахиро не был готов.
Черная тень чужого резко выделялась на фоне луж слизи цвета полупрозрачной зеленой листвы: он был более двух метров высотой и невообразимо проворен, гораздо проворнее Хигучи. Короткое мгновение промедления стоило ниндзя жизни. Глаза и уши сознания Ахиро продолжали видеть и слышать то, с чем столкнулся этот уже мертвый человек…
Челюсть твари, полная похожих на белые клинки зубов, и внутренняя челюсть, тоже усаженная зубами, щелкают с влажным чавканьем и непрерывным потоком выбрасывают густую слюну, которая клубится в воздухе. Производимые животным звуки заглушают все, кроме скрежета его зубов, жадно погружающихся в череп Хигучи, словно не в кость, а в масло. Нет, это не клинки, а пики, длинные и смертоносные, обагренные кровью, обильно стекающей с них под музыку и боевые кличи чудовищных беспощадных богов, исполняющих симфонию дикой злобы.
В помещении оказалось три чужих и теперь только шестеро мужчин. Твари выскочили из ниш, где прятались, обернувшись вокруг прочных водопроводных труб подобно гигантским змеям. Ахиро никогда прежде не сражался с чужими, но он быстро учился, а в проворстве владения мечом уступал только Йоши, второму в своей команде, который первым вступил в сражение. Ахиро наблюдал за боем словно со стороны, стремясь запечатлеть в сознании его картину на будущее, и очень удивился, что лучший ученик оказался не настолько ловким, чтобы его клинок выглядел продолжением руки воина. Йоши тоже действовал слишком медленно. Покрытые черными панцирными чешуйками когти чужого скользнули по груди бойца, вырвав вместе с черной как ночь одеждой громадный кусок плоти, затем жуткие блестящие зубы быстро закончили начатую когтями работу.
Теперь у Ахиро осталось четверо людей. Он ощущал себя окруженным непомерно громадными богомолами.
Это ощущение усилилось, когда в борьбу вступил Мацуо и нанес удар одной из тварей. Древний меч, который считался неизменно приносящим удачу и передавался в его семье из поколения в поколение, одним смертельным ударом рассек врага от шеи до начала одной из нижних конечностей. Мацуо пришлось рассчитаться жизнью за чрезмерную силу своего удара, когда чужой, издав предсмертный крик, окатил его лицо потоком кислотной крови из громадной зияющей раны. Черная маска мгновенно исчезла… вместе с губами, кожей лица и шеи, даже хрящом носа. Возможно, он закричал, но из его горла не вырвался даже хрип: наполнившая рот кровь чужого выжгла и язык, и голосовые связки.
Четверо против двух чужих, но оставшиеся ниндзя получили ценный урок. Мечи сверкнули одновременно, однако они изменили тактику и наносили удары по суставам верхних и нижних конечностей, калеча врагов, рассекая гребенчатую черную роговицу, защищавшую локти и колени этих тварей. Жертвами безжалостных клинков становились и хвосты, хлеставшие воздух. Беспомощно дергавшимися обрубками вскоре был усыпан весь пол. Сражение было недолгим. Некоторое время они молча постояли над изувеченными тушами чужих и отсеченными когтистыми лапами, в агонии скребущими пол. Для Ахиро это были не более чем насекомые-переростки, не стоившие затраченного на них времени. Единственным, что имело значение, было…
Гнездо.
Оно за аркой в дальнем конце прохода. Миновав его, Ахиро и его люди оказались в помещении, какого им не приходилось видеть на этой земле. Потолок был высоким с проложенными по нему, как и по стенам, трубами и кабелями из внешнего помещения. Но здесь к ним было бы не подобраться из-за множества наслоений мрачно поблескивавшей слизи. Перекрученные смоляные пряди застывшей слизи тянулись с потолка и стен, переплетаясь сотнями узлов, которые напоминали позвонки. Километры этого материала многократно оплетали все помещение, образуя небольшие холмики, через нерегулярные интервалы разбросанные по полу. На вершине каждого холмика покоились не проклюнувшиеся яйца чужих, напоминая отвратительно разбухшие, бугристые нарывы на теле гигантского монстра.
Ахиро двинулся вперед с максимальной скоростью, на какую решился. Его люди остались позади, их широко расставленные жестокие глаза то всматривались в тени за входом, то обращались на него и полдюжины живых источников смерти. Он не винил их за нервозную настороженность: одного запаха человека, оказавшегося в полутора метрах от яйца чужого, было достаточно, чтобы крестообразное углубление в его верхней части раскрылось, а затем сложилось подобно цветку ядовитого растения. Он выбрал своей целью ближайшее, на бегу снял с пояса замок, сконструированный специально для этого случая, и раскрыл его. Оказавшись возле яйца, Ахиро поставил свое устройство над выемкой и нажал белую кнопку. Четыре шипа выстрелили в скорлупу и вцепились в нее мертвой хваткой. Даже если зародыш готов проклюнуться, этого не произойдет, пока на миниатюрной клавиатуре замка не будет набран правильный код.
Ахиро кивнул своим людям, затем обхватил руками покрытое слизью яйцо и, скрипя зубами, стал выкорчевывать его из смолы. Раздался хруст, напоминающий звук рвущегося пластика. Несколько яиц поблизости начали подрагивать — присутствие людей пробудило их инстинкты. Было необходимо немедленно покинуть помещение, иначе им не уйти от стремительных восьминогих тварей, смутно напоминающих пауков, которые, выскочив из яиц, способны вцепиться в лицо человека быстрее, чем тот успеет крикнуть.
