Антон Текшин - День Десантника
Богомолы обладали способностью к мимикрии, отлично ориентировались в зарослях камыша, скрытно передвигаясь замаскированными ходами и тропами, и приблизиться к себе не позволяли. Более того, Фугас готов был поклясться, что у них существует система оповещения, а может быть, и средства общения. Во всяком случае, датчики скафандров регистрировали и странные, упорядоченные звуки, которыми обменивались Богомолы во время движения, и звуковые сигналы, подаваемые в случае опасности.
Наконец, когда Хвост с Большим попытались поймать одну особь в сеть из молекулярного волокна (это крайняя мера при необходимости исследовать объект), Богомол распылил некую тёмную взвесь, от которой крепчайшие молекулярные волокна, призванные выдерживать температуру в тысячи градусов и многотонные нагрузки давлением, растаяли как паутинка на огне.
И распылил он свою отраву посредством некоего приспособления! Вот именно так: не плюнул, не дунул, не помочился, а распылил из какой-то штуки, неизвестно откуда взявшейся на хитиновом теле «кузнечика». На видеозаписи рассмотреть приспособление не удалось — и здесь применялся какой-то хитрый способ наподобие мимикрии.
Гадость эта попала и на перчатку Большого, и в месте попадания тут же начала образовываться натуральная дыра. Это в скафандре высокой термозащиты! Конечно, сработала аварийная система герметизации, но скоро из-под универсальной заплатки поползли подозрительные тёмные потёки, и хорошо ещё, что рядом был транспортёр, и командир успел забраться внутрь и скинуть перчатку. Иначе неизвестно, чем бы дело кончилось…
Позже эксперты сообщили, что гадость эта — чрезвычайно сложный и чертовски активный ферментативный состав, которому по плечу проесть защиту орбитальной станции.
Так что, безоружными Богомолы не были. И всё это вместе взятое ставило перед «гризли» вполне определённый вопрос: воевать с местными кузнечиками или убираться с планеты восвояси, и пусть высокие комиссии и полномочные комитеты решают, что и кому здесь делать дальше.
Именно поэтому Фугас терзал эфир призывами:
— Звёздочка, Звёздочка! Ответь, что мне делать?
Но эфир молчал.
Транспортёр со связисткой и командиром находился сзади, Фугас хорошо различал красную точку на экране навигатора. Оборотень занял позицию впереди и правее, в зарослях, а чуть дальше, на холме обосновался Лисий Хвост. Заместитель командира отряда — он был сейчас ушами и глазами Большого — контролировал обстановку. Оборотень с Хвостом светились на экране зелёным.
А Фугас отвлёкся всего на минутку — показалось, что в опасной близости произошло в зарослях некое шевеление. И ещё показалось, мелькнуло что-то — то ли серое, то ли зеленоватое. Стремительное. И когда повернулся вновь к навигатору, огонька Хвоста почему-то уже не было, а эфир вдруг пронзил крик Звёздочки:
— Нападение! Эти твари нас атакуют!
И тут же прогудел командир:
— К бою! Приказываю считать Богомолов насекомыми с агрессивной моделью поведения. Огонь на поражение!..
— Видели, что на улицах творится? — усмехнулась Звёздочка, проглотив одним махом содержимое стакана. — Сколько хвалебных слов, мама дорогая! Поздравляют. Даже моя домовладелица, скотина, поздравила. Хоть раз в году, но выдавила из себя змеиную улыбочку. А по информаторам — не, ну просто смех! Видели, как эти твари извиваются? Торжественная речь кальмара с Жемчужного Грота — умереть можно! Мало их давили…
— Ты не права, связь, — усмехнулся Оборотень. — Народ должен знать своих героев. И чествовать. Я, правда, по улицам не шатаюсь, обхожусь флаером. А бортовой информатор просто отключаю.
— Ой, разведка, ну не всем же так жить! — деланно восхитилась Звёздочка. Спиртное действовало на неё всё сильнее. — Ты, кстати, модель флаера поменял? В прошлый раз, помнится, прилетал на «Олимпе». А сейчас — «Корона Галактики», не иначе?
— Корона, корона, — снисходительно покивал разведчик. — Звёздочка, зависть — нехорошее чувство. Разъедает душу.
— Ага, особенно если в кармане полно кредов, — озлилась бывшая связистка. — Тогда и чествования вроде ни к чему, и медальки можно забросить куда подальше. А если задницу прикрыть нечем?..
— Полегче на поворотах, связь, — нахмурился разведчик. — Я медальки свои честно заработал. А попку твою можно не прикрывать, она от этого только выиграет.
— Бросьте цапаться, — вроде добродушно, но твёрдо одёрнул Большой. — Не для того собрались. Давайте ещё раз за десантуру. Налей, Фугас. Пусть хоть сегодня все нас поздравят. Мы-то знаем, так бывает не часто. Как треплют порой имя десантника в новостях, как фыркают обыватели. Какие небылицы плетут. А наёмные писаки с их сенсационными разоблачениями — эти головорезы! — стёрли с лица Галактики разумную расу! — утопили в крови восстание в колонии! То! Сё! Но нам на них плевать. Мы были, есть и будем оплотом цивилизации в отдалённых и диких мирах. Защита землянам, да и Чужим надежда, когда припрёт по-настоящему. Если запахло палёным, во все времена и во всех уголках обжитого космоса звали сильных. А сильные — это мы, войны Космодесанта. И да пребудет с нами Великий Гризли!
— Ура! — нестройно выкрикнули Оборотень со Звёздочкой.
— Ура! — негромко поддержал Фугас.
И будто эхо прокатилось по углам комнаты. Может, это вторит живым товарищам мёртвый Лисий Хвост?
Славный праздник. Великий праздник. Праздник живых и мёртвых.
…Он рванул что было сил. Но не к транспортёру, рокочущему двигателем где-то сзади, а вперёд. Туда, где жаркими сполохами занимались дальние камыши и где должны были находиться Оборотень с Хвостом. Но достичь стены зарослей не успел, потому что сзади окрикнула Звёздочка:
— Стой, Фугас!
Он резко затормозил, оглянулся, не прекращая полностью движения и показывая рукой — туда! мол, нужно бежать туда! Там ребята!
Но связистка не унималась:
— Стой, кому говорят! Впереди скопление Богомолов! Приказ командира — огонь на поражение! Поджарим этих тварей!
Судорога ненависти исказила её лицо: злобный оскал за щитком шлема. И через миг стена камыша впереди обернулась стеной огня, и из этого раскалённого ада выпрыгнул, пылая свечой, двухметровый кузнечик. В полёте превратился в обугленную головешку: вначале один, затем другой, и третий…
Тут нервы Фугаса не выдержали, и он вскинул оружие.
Потом прибыл командир на транспортёре. Всё уже горело вокруг, и вдруг из пламени, как угловатая чудовищная саламандра, выполз Оборотень. Фугас кинулся к нему.
— Хвост! что с Хвостом?
— Погиб, — нервно отмахнулся разведчик. — Их там было не меньше десятка! Нас окружили. На Лисьего кинулись трое, они заплевали его по макушку…
— Богомолы не плюются, — потерянно, не соображая, что говорит, пролепетал Фугас. — У них эти…
— Эти, те! Уходить надо! — уже орал Оборотень. — На орбитальную станцию — и вариант «Дельта»! — Он оглянулся на Большого: — Командир! Дай приказ!
У Фугаса подогнулись ноги. Связистка с разведчиком подхватили его под руки и потащили к транспортёру.
Потом был взлётно-посадочный модуль, потом — орбитальная станция.
— Давай, — говорил Большой, — формируй фугасные и зажигательные заряды. Зондирование показывает — у них три основные норы. Оттуда эти насекомые расползаются по всему континенту. Накроем все три. Поквитаемся за брата, Фугас!..
Да, это было известно: Богомолы обитают лишь на одном, самом крупном материке Итанги. Два других безжизненны. Про три норы тоже знали. И Фугас дал. По всем трём направлениям. От души…
После подрыва зарядов территорию обработали с орбиты стационарными термопушками — для верности. Через два дня от Богомолов не осталось и следа.
А ещё через неделю — уже на Базе, сидя в карантине — Фугас узнал, что окончательного решения по Богомолам эксперты так и не приняли. Ведётся следствие. Да, командир отдал приказ исходя из обстановки, но правомерность его действий, как и всей пятерки, остаётся под сомнением. А кое-кто считает, что десантники на Итанге уничтожили новую, неизвестную ранее разумную жизнь. И в информационной сети «Глобо» их пятёрку прямо назвали убийцами Разумных.
Фугасу было плевать. Его допрашивали, и ему опять было плевать: на дознавателей, и на всё, что они спрашивали. «Я выполнял приказ», — только и слышали следователи в ответ. Скоро от него отстали и перевели служить в другой отряд. Дело по-тихому закрыли.
— Как с награждением? — спросил Фугас после второй стопки.
— Дьявол, ничего не получается, — закручинился командир. — Чёртовы бюрократы! Эти крысы отказывают в представлении…
После Итанги группу расформировали, службу заканчивали кто где. Но только Большой дослужился до капитанского звания. На встречах друзей он никогда не надевал серебряный эполет, подчёркивая этим боевое братство, но именно он ещё три года назад предложил добиться для Хвоста звания «Герой Федерации». Посмертно. И на правах старшего занимался этим упорно, да только ничего из затеи не выходило. В штабе Военно-Космических Сил десантника героем не признавали.
