Игорь Середенко - Дом героев
— Плохие новости Федор.
— Что ещё?
— Возможно, мы потеряем работу. Говорят, что эта территория продаётся. Уже есть покупатель. Так что придётся подыскивать новую работу.
— Я так и думал. После смерти Игоря Ивановича не приходится ждать от государства помощи и заботы. Только он один мог защитить и постоять за пансионат, борясь с чиновниками и разными толстосумами желающими приобрести эту землю. Он был сам инвалидом, и потому знал каково это быть в их шкуре.
— А я только нашел работу, как скорей всего ее потеряю. Я случайно подслушал разговор директора по телефону. Только это между нами.
— Ты же меня знаешь. Я ведь помог найти тебе эту работу, тебя рекомендовал новому директору. Ты меня не подводи. Рассказывай, что ты услышал.
— Наш директор Геннадий Федорович в сговоре с каким-то чиновником из мэрии. Дело плохо. Этот чиновник миллионер. Он хочет купить этот особняк за гроши. Я не понял только, что значит слово «особняк», это ведь пансионат.
— А, я знаю. Когда-то эта территория и строения принадлежали одному графу. Это было его загородное поместье. Он был богатым. Все здешние земли так же принадлежали ему.
— Теперь понятно, о каком особняке шла речь. Я полагаю, что речь идет об этом пансионате для инвалидов. Только, куда же они тогда собираются жильцов вышвырнуть. Ведь речь идет об инвалидах, они же не смогут о себе позаботится, да еще и без крова над головой, и станут просто бомжами…
— Они никому не нужны. Государство у нас само по себе. Их не интересуют проблемы каких-то инвалидов, они давно уже списали их из общества. Чиновники занимаются более важными делами. Они думают только о том, как набить дополна свои карманы зеленой валютой, пополняя безгранично свои зарубежные банковские счета.
— Он еще сказал, что сам будет решать эти проблемы. О каких проблемах идет речь?
— Да, я понимаю.
— Что ты понимаешь?
— У него действительно проблемы. Они ведь уже давно хотели купить эту землю, как ты говоришь: «поместье». Дело в том, что официально здесь живут и содержатся инвалиды. Государство, какое бы оно ни было, но оно должно содержать этих людей и финансировать. Есть специальные программы. Для того, что бы продать эту территорию, необходимо доказать, что она не пригодна для целевого использования и, что инвалиды готовы переселиться в другое место. Пусть будет менее живописное, но все же с крышей над головой, а иначе будет скандал. Поднимется общественность, и тогда заговорят об ущемлении прав инвалидов.
— Теперь я понимаю его фразу на счет того, что он нашел им жилье.
Николая не интересовали дела и проблемы пансионата. Хотя он понимал, что в случае продажи территории, и сам может оказаться на улице. Его больше интересовала причина: почему он, сильный и молодой человек, оказался жить в таких жутких условиях, почему судьба, которая не раз спасала его жизнь, так жестоко обошлась с ним — сделала его инвалидом. Почему общество и его жена отказались от него? Как могло такое случиться с ним?
Вечером, того же дня, в комнату Никиты поселили юношу. Молодого человека звали Рамба. Он был негритянского происхождения. У него отсутствовала правая нога. Рамба был циркачом. Вместе со своими приёмными родителями, он выступал в цирке и гастролировал по всему Миру. По-видимому, они его не очень любили, потому что оставили его здесь, а сами уехали на гастроли в Италию, позабыв о его существовании.
— Я еще не привык к такой жизни, — сказал Рамба. — Но, у меня разное бывало на манеже под куполом цирка. Приходилось и на ходулях ходить, и высоко под куполом совершать различные цирковые упражнения.
— Это здорово — в цирке, — сказал Николай. — И давно ты ведёшь такую жизнь?
— С детства, с десяти лет. Меня мои приемные родители взяли в цирк. Своих родителей я не знал. С рождения я жил в детском доме.
— А, как же ты в цирк попал? — поинтересовался Николай.
— Я из детдома убегал и бродяжничал. Воровал, ночевал на вокзалах. Часто из-за этого в полицию попадал. Один раз, я прочитал объявление у цирка о том, что делается набор детей 9-12 лет в цирковое училище, находящееся при цирке. Ну, я и пришел туда. Так я познакомился со своими приемными родителями. Они оба преподавали там. Он — цирковое искусство, а она — хореографию. Свиридовы — известная цирковая пара, может, слышал? С тех пор я шесть лет работал в цирке.
— Что же произошло с тобой? — спросил Николай.
— Такое случается с нами — циркачами. Во время одного выступления, я упал на манеж почти из-под самого купола цирка. Врачи сказали, что я чудом не разбился. Но ногу мою они забрали. Хотя, если бы у моих приемных родителей были средства, то можно было бы сделать дорогостоящую операцию, и возможно, моя нога была бы со мной. Мой отец сказал мне: «прямой путь не всегда есть кратчайшее расстояние между началом поиска и истиной». Он был моим отцом и учителем. У него я обучился многим цирковым номерам.
— Но, почему же ты здесь?
— Почему я один? Ты это имеешь в виду?
— Ну, да.
— Они приедут за мной. Просто сейчас у них контракт, они находятся на гастролях в Италии. Как там красиво. Жаль, что так со мной произошло. Но, это временно. Они обещали приехать за мной. Так что я здесь нахожусь временно, в гостях.
— Что же ты теперь будешь делать? Чем займешься?
— Ты имеешь в виду, как я с одной ногой стану выступать на манеже? Ничего, циркачи и не такое видели и переносили. Мой отец говорил мне: «если у меня нет ног, то я буду двигаться руками, а если нет и рук, то стану шевелить мозгами».
— Да, не плохо сказано. Но, как-то мрачно.
С новым соседом Николаю было не так одиноко. Вечерами они рассказывали различные истории, взятые из жизни и придуманные. Однако больше всего — он по-прежнему хотел выбраться из этого ужасного места и повидать свою жену, которая, по словам доктора, отказалась от него. Он хотел понять, почему Софья сделала это — отказалась от него.
Однажды Николай отправился в город с приятелем. Этого парня звали Анатолий. У него отсутствовала нога. Однако для человека, не имеющего возможности нормально ходить, он великолепно справлялся с костылями, и перемещался весьма проворно для инвалида. Николай не мог находиться все время в пансионате, ему хотелось новых впечатлений. Для человека, привыкшего к бурной жизни, весьма не просто расстаться с её аппетитами и привычками. Анатолий, узнав о желании Николая посетить город, с радостью согласился взять его с собой. Ранним утром они уже передвигались по узкому тротуару города, один на костылях, другой в коляске, и по-приятельски переговаривались между собой.
— Это здорово, что ты решил выйти в город, — сказал Анатолий. — Нельзя все время находиться в помещении или в ограниченном пространстве. Так и озвереть не долго, или наоборот, потерять всякий интерес общаться с внешним миром. Тогда жди беды. Нет ничего хуже, чем психологический стресс. У меня есть работа в городе. Эта работа не дает мне думать о моих недостатках. Если я работаю, значит, я нужен обществу и миру, в котором живу.
— Все равно, ты инвалид. И им останешься на всю жизнь, — жестоко заключил Николай.
Но, Анатолий не унывал, он с глазами учителя посмотрел на Николая и продолжил.
— Все мы инвалиды. Только у одних отсутствуют конечности, а у других мозги. Я многих подонков встречал на своем пути. Бывало таких, которым надо лет сто сидеть в аду, что бы очистить свою душу. У меня есть цель, и она помогает мне выжить в этом мире.
— И, что это за цель? Работа в подземке на гармошке?
— Нет. Это всего лишь способ для временного заработка. Я учусь в университете.
— Как это, в университете? Ты же… — удивился Николай.
— Да, я инвалид. Это хочешь сказать. И меня не возьмут… а вот и ошибаешься. Я учусь в университете через интернет. О том, что у меня нет ноги, они не знают. Это и не обязательно.
— Как же ты экзамены собираешься сдавать?
— Это верно. Экзамены я сдаю тоже через интернет. Очень удобно.
— И, кем же ты будешь, когда закончишь учебу?
— Менеджером по связи. Это работа за компьютером, через интернет.
— Ничего я не понимаю. Ты лучше подскажи, как мне перейти на ту сторону улицы?
— А?! Ты имеешь в виду этот тротуар? Да, это проблема всех, кто на колясках перемещается. Ничего приятель, я помогу тебе.
Анатолий помог Николаю подняться через ступеньку тротуара. Полдня они оба бродили в метро по электричкам. Анатолий играл на гармошке, а Николай помогал ему собирать деньги с пассажиров, пренебрежительно занимаясь этим ремеслом. Люди давали им деньги за то, что Анатолий забавно играл на своей гармошке. Вечером они оба вышли из метрополитена, заработав немного денег.
Солнце спускалось все ниже, прячась за верхушками зданий, а сумерки постепенно сгущались, забирая в свой плен последние лучи света. Анатолий и Николай уставшие медленно перемещаясь, возвращались домой по темным, призрачным и пустынным улочкам города.
