Сергенй Кусков - Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь
- У нас прослушивание, - продолжал играть я свою роль, нагло протягивая визитку дона Бернардо.
Глазки черненькой забегали. Она попыталась маякнуть что-то мне, но я не понял – в присутствии во всю пялящихся ребят дать что-то знать без «палева» проблематично. Наконец, тяжело вздохнув, вернула карточку мне.
- Он занят. Там ее высочество принцесса Фрейя, наследница престола.
Я с видом фаталиста пожал плечами.
- Она исповедует ислам? Нам нельзя видеть ее лицо?
- Нет, но… - Кажется, до Оливии начало доходить. Ну точно, жирафа, блин!
- Мы не собираемся покушаться на нее, - честно-пречестно уставился я ей в глаза. – Мы только спросим у дона Бернардо, ждать нам, или нет.
- Нам? – поднялась ее бровь.
- Они со мной, - ответил я, кивнув на парней, не моргнув глазом.
Пауза, лихорадочные размышления. Наконец, она бросила девчонкам:
- Проверьте их! По максимуму!
Девочки переглянулись, старшая поста запротестовала:
- Но там же… Не положено!
- Мы что, швейцары? – усмехнулась Оливия, зло сверкнув глазами, напоминая о субординации. Ай, молодца! Может ведь играть, когда хочет! – Мы охраняем, а не решаем, кому можно входить, кому нет. Им назначил дон Бернардо ЛИЧНО, пускай он и решает, что делать дальше. Выгонит – выпроводим.
Постовые кивнули и бросились облапывать нас. С куда большим рвением, чем их напарницы на выходе из лифтов - я чувствовал тренированные пальчики под одеждой. После чего просветили детектором. На мне прибор замигал красной лампочкой, но девочки сделали вид, что это нормально, так и должно быть. Эти тоже играть умели, когда надо.
Наконец, когда процедура завершилась, Оливия с силой толкнула дверь, лишь немного отошедшую в сторону, и вошла в зал. Следом протиснулись и мы.
Зал не поражал воображение – чем-то напоминал наш школьный актовый. Однако акустика была здесь на уровне. Каштанововолосая девочка на сцене пела без специальных устройств, и голос ее, нежный и лирический, был слышан везде. Красивый голос, пробирался в самую душу.
Да, это была ее высочество, которую я помнил еще с «летучки» Хуана Карлоса. Сейчас она, несмотря на нахождение на сцене, пребывала в «повседневном» - в скромных немарких брюках и немаркой же закрытой серо-коричневой блузке. Никаких наворотов, никаких цветных волос – все в среднестатистических обывательских рамках. Если бы не видел ее раньше, ни за что не признал бы в этой простой девочке инфанту!
В третьем ряду (примерно из двенадцати, это так, для уточнения размеров зала) сидел… Человек. Пожилой дедушка. Он не скрывал седых волос или морщин, но в лице и жестах его чувствовалась энергия. Позже, когда он посмотрел мне в глаза, я ощутил в нем задор, какой можно встретить только в юношах. Этот дедушка был молодым в душе, несмотря на почтенный возраст, и это мне сразу понравилось.
По залу там и сям были рассредоточены бойцы первого кольца, расслабленно сидевшие и слушавшие подопечную. При нашем появлении, конечно, напряглись, но напряжение вызывали в основном мои спутники.
К слову, оба парня встали возле дверей, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь форсировать события. Я же прошел вперед и сел, тоже на третьем ряду, но с краю, устремив все внимание на ее высочество. Никогда бы не подумал, что наследница престола так хорошо поет! Нет, Венера знает, что она занимается музыкой, куда ж без этого. Но все считают, что делает это ради забавы, и получается у нее не очень. В смысле, если бы она не была принцессой, у нее бы получалось плохо, но так, как она таковою является, ей говорят, что она делает это лучше, чем есть на самом деле. Каждый человек имеет право на увлечение, даже инфанта, планета просто признает за ней право на хобби.
А оно вон оказывается как. То, что поет плохо – вброс на опережение, дабы нейтрализовать тех, кто подымит волну, дескать, «она просто принцесса…» Чтобы спокойно заниматься творчеством, без оглядки на папарацци.
Через какое-то время песня закончилась. Еще несколько секунд все сидели и стояли в молчании, а я с парнями так и в ступоре. Наконец, девушка на сцене громко произнесла:
- Ну как?
Старик думал долго, секунд десять, после чего медленно произнес:
- Неплохо. Но…
Дальше он начал чихвостить ее и в хвост и в гриву, невзирая на титулы и регалии. Терминологию приводить не буду, так как я в ней не силен и банально не запомнил, но для себя отметил, что даже мельчайший недостаток, который иной бы и не заметил, он ставил ей в вину, будто это она сожгла храм Артемиды Эфесской, или подговорила Марка Юния Брута на убийство отчима.
- Так что еще работать и работать! - сделал вывод он.
Девушка стояла на сцене и напряженно слушала. Нет, она не обижалась. И судя по лицу, действительно собиралась воплощать все рекомендации в жизнь, даже зная, что никогда не будет выступать перед большой аудиторией. Просто она должна сделать так, чтобы было на уровне, и сделает, даже если петь придется только в собственном душе.
- Ладно, сделаем паузу, махнул он ей рукой, и та направилась к спуску в зрительный зал. Глаза же дона Бернардо устремились на меня.
- Слушаю вас, молодой человек? – Кажется, в них проскочили искры неприятия.
Но я уже написал, не верю в случайности. Потому всего лишь отдал должное его игре, хотя меня прежнего эти искры заставили бы трепетать и потерять уверенность – сеньор знал, как ставить на место сопляков.
- Сеньор… Дон Бернардо… - Я встал и подошел ближе, протягивая ему визитку. – Вот. Вы мне назначили.
- Сейчас я занят, ты не видишь? – нахмурился он. Фрейя, спустившись, встала рядом, на первом ряду, перед сценой, с интересом следя за развитием событий. – Администратор на входе тебя не предупредила?
- Мне назначали вы, а не администратор на входе, - не сдавался я, лихорадочно размышляя, прокатит блеф, или нет. Ведь глазенки ее высочества смотрели оценивающе, с напряжением. Это ее жизнь, ее охрана – кому, как не ей знать, что может произойти, а что нет, потому, что не положено? – Администратор вообще не смогла сказать ничего толкового, потому я решил проскочить через инстанцию, - пояснил я, добавляя в голос нотки оправдания.
- Хм-м-м-м-м! – потянул старик, так же лихорадочно размышляя, что делать дальше. – И ЭТИ – тоже тебя пропустили? – кивок на Оливию, вставшую аккурат возле парней.
- Они не швейцары, - озвучил я версию Оливии. – Они охранники, и охраняют. Причем досматривают весьма и весьма хорошо… - вспомнил я покалывания под кожей от прибора. - Если у человека визитка с вашим именем – это ваши проблемы, а не их.
Старик картинно нахмурил он брови, но теперь я чувствовал, что это игра.
- Логично, не их, - выдавил он, наконец, «приняв» версию. После чего указал на сцену. – Что ж, прошу! Прослушивание – так прослушивание! Пока у нас пауза.
Каюсь, мои колени задрожали.
С другой стороны, они задрожали только сейчас – все барьеры, что были до этого, я прошел, даже не вспотев.
Но они все же дрожали, а значит, я потерял уверенность, былой раж.
Я пришел сюда ради принцессы. Какой – на тот момент не знал, по слухам, дон Бернардо хорошо относится ко всем детям крестницы. Так что вполне могло быть, что ждала бы меня здесь не Фрейя, а Бэль. Но что делать ТЕПЕРЬ, когда то, ради чего пришел, пройдено, а сработает ли что-то новое – тот еще вопрос?
- А вы чего здесь забыли? – нахмурился дон Бернардо, только теперь заметив у входа парней.
- Мы это… - попробовал сформулировать Хан, переминаясь с ноги на ногу, но не преуспел. Слово взял Карен.
- Дон Бернардо, помните, мы рассказывали, что нашли себе вокалиста? Который потом исчез?
- Ну? – Я как раз поднялся на сцену и следил за мимикой действующих лиц – что-то такое старик слышал, хотя и не придал значения.
- Это он, - кивнул Карен на меня.
Новый взгляд юношеских глаз на стариковском лице. С прищуром, оценивающий. Гораздо более цепкий и пронзающий.
- И что вы от меня хотите? – вновь обернулся он к ним.
- Ну, так это… Чтоб вы посмотрели, - продолжил Карен. – И это… Назначили кого, чтоб ему вокал подтянуть. Ему надо.
- Мы заплатим, если что!.. – добавил Хан.
- Заплатят они! – Дон Бернардо явно про себя выругался. Но на меня посмотрел совершенно другими глазами, и это можно назвать чудом.
- Ладно, юный сеньор, начинай.
На негнущихся ногах я поставил посреди сцены стоявший за кулисой стул, сел. Снял гитару, положив на колено. Перебарывая дрожь, провел рукой по струнам.
- Ничего, что буду петь на английском?
- Хоть на китайском! – показно улыбнулся сеньор Ромеро, подбадривая улыбкой. Фрейя же, видя мою неуверенность, растянула губы в ехидной усмешке. Судя по ее хитрющим лисьим глазам, она меня узнала. Во всяком случае, недавний инцидент во дворце вспомнила точно.
Я запел. А что оставалось делать? Да, позор. Но не я планировал эту операцию. Я бы предпочел «встретить» нас в более нейтральной обстановке, более уютных условиях. Но отрицательный результат – тоже результат, и даже если я сейчас лажанусь, это не значит, что с ее высочеством мы больше не увидимся. Скорее наоборот. Просто в творческой теме буду слыть неудачником, и к ней мы больше не вернемся.
