Борис Орлов - Будь готов!
— …Ты, Артем Олегович, хоть на этом деле давай — не экономь, — рассудительный голос Евграшина прерывает речь Рыбакова. — Решили — лосей, значит — лосей! Ты не забывай, что на каждое звено «Пламя» или НСВ выделяется. Тащить такой груз в одиночку весь день не всякий выродень сможет. А для того, который сможет, доппаек потребуется. А лось — он и сам, на крайний случай доппайком послужить может.
— Ну, на крайний случай, — Рыбакова явно задело! — и выродень…
Тут он внезапно замолкает, видимо только теперь осознав, что это он такое чуть было, не ляпнул. Да нет, если мне жрать будет совсем уж нечего, то я, может, и выродня слопаю, но вот мелких, которых в каждое звено включают по принципу «два плюсовика — один минусовик»… Нет уж: при них я и сам лучше с голоду сдохну, чем человечину жрать начну! Пусть даже это и выродень! И сам не стану, и им не дам!..
— …Так что, давай-ка, Артем Олегович, тащи из закромов родины все, что Объединенный Совет постановил. И учти: мы на отбор комиссию поставим, так что не пытайся что-нибудь эдакое подсунуть, что выбросить жалко, а деть — некуда. А то я тебя и твоих гавриков хорошо знаю. Смотри у меня, — и Председатель Объединенного Совета Дружин шутливо грозит Рыбакову пальцем.
Затем он встает и неторопливо подходит к трибуне. Я успеваю бросить быстрый взгляд на остальных, сидящих в президиуме. Махров, не меняя своего мертвого выражения лица, зевает. Рыбаков, совершенно не обращая внимания на Председателя, что-то горячо обсуждает с Евграшиным, который отвечает, деликатно прикрывая ладонью рот. Громов что-то активно черкает в своей записной книжке. Остальные же сидят с выражением вселенской скуки на лицах. Вот разве что у Дорофеевой на лице прямо-таки застыло отчаяние. Ну, она — единственная девушка в составе Объединенного Совета и занудные речи нашего Председателя переваривает с трудом…
— …в то время как показатели темпов промышленного роста выросли за текущую пятилетку на двадцать — двадцать пять процентов, мы не можем мириться с отставанием в консервной промышленности и машиностроении…
Интересно, о чем это он? И какое это отношение имеет к Артеку? Спать-то как хочется…
— …в те славные годы, когда только-только поднималась наша Республика, когда Пионерия под мудрым руководством Деда Афгана раздавила в зародыше готовившиеся мятеж уголовного элемента…
Ну да «раздавила в зародыше». Мать рассказывала как-то, что отца, тогда еще всего-то первоотрядника, отправили вместе со всем отрядом «подавлять в зародыше» мятеж в районе Ухты. В боях им принять участие не довелось, а вот расстреливать древних выродней — еще как. Мама говорила, что отец после этого год спокойно спать не мог, все по ночам вскрикивал…
— …и наши славные предшественники, раз и навсегда поставившие крест на агрессивных планах оленеводов…
Ага, «агрессивные планы». Значит, сейчас плавно перетечет на скандинавов, а потом что?..
— …и когда нам, ценой неимоверного напряжения всех сил, удалось, наконец, обуздать экспансионистские устремления скандинавских империалистов, когда последние две зарницы окончательно показали поджигателям войны, что поговорка «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет» не утратила своей актуальности и в наши дни…
А чего ж ты, товарищ Председатель, про парашютный десант на Варкаус не вспоминаешь, когда личным твоим распоряжением целых два отряда юнармейцев — тысяча с лишним человек, между прочим — выбросилась черт знает куда, и два месяца, в самый разгар боев, по лесам блудила без пищи, без связи и без боеприпасов? Это, интересно, какая поговорка? «Дурная голова ногам покоя не даст»? Еще хорошо, что потеряли немногих, хотя когда они до наших позиций добрались, то лучше всего к ним подходило определение «живые скелеты»…
— …вот теперь мы стоим на пороге выполнения главной задачи, завещанной нам Лениным, Гайдаром и Дедом Афганом: возвращение нашей республике исконных пионерских земель — полуострова Крым и его столицы Артека!
Во как! То есть, это мы не республику спасать идем, а просто, выполняем наказ Вождей Пионерии! Ну, в «Пионерке», может, так напечатать и надо, но чего ж ты нам-то лапшу на уши вешаешь? Мы ж только-только остальных слушали?..
— Лех, у меня девчонка знакомая в сандружине, — уголками губ шепчет Байкулов — так она говорила, что этому трепачу только до выборов и осталось. А дальше все… Кирдыктор…
— А она-то откуда знает? — почти беззвучно интересуюсь я.
— А слышала как-то разговор Махрова с Дорофеевой. Так что не сомневайся…
Хорошо бы. Интересно только: зачем вообще этого болтуна выбирали…
— И встречать нас уже другой Председатель будет…
Эх, Вовка… Твоими бы устами, да рафинад наворачивать. «Встречать будет»… Это если будет, кого встречать…
Глава 6
Старший минусового десятка Димка Сергиенко водружает дымящийся котел в центре круга, после чего взмахивает поварешкой:
— А ну, мальки, навались! Бери ложку, бери бак! — и очень похоже имитирует сигнал к обеду.
Вокруг котла сейчас сидит в состоянии «повышенной боевой готовности» все второе отдельное сводное поисковое звено, за исключением четверых часовых. Димон запускает поварешку в котел и командует:
— Подставляй котелки! — характерно упирая на букву «о».
Сергиенко — горьковчанин, то есть его родителей вывезли из Горького. У них в дружине все «окают», да и словечки у них некоторые проскакивают — мамочка моя! Любимая присказка у Димки — «скауты недорезанные»! Причем, выдать он ее может когда угодно и кому угодно, например: «А ну, пошевелись, скаут недорезанный!»…
Сначала на это обижались, особенно мальки, но потом попривыкли. Нет, я бы тоже, если б меня буржуйским прихвостнем — скаутом обозвали, дал бы по шее, а потом уже разбираться бы стал, а потому, когда первый раз услышал присказку про скаутов, отозвал Дмитрия в сторонку и изложил ему свое отношение к такому лексикону. Но Димка, честно глядя мне в глаза, объяснил, что у них в дружине эти словечки остались еще со времен первого старшего вожатого и там все так говорят. А он, хотя и понимает, что для пионера из другой дружины такое слышать обидно, но избавиться от этих слов не в состоянии:
— Понимаешь, Леха, пока слежу за собой — все хорошо, а чуть забудусь — и снова «скаут» выскакивает…
Наш звеньевой тимуровец Виталька Негуляев выслушал эти объяснения, а потом, подумав, сказал, что у Димки — свой говор и свои обидные словечки, и поделать с этим ничего нельзя. Со временем, может, и изменится, а пока…
По котелку на двоих, и — давай, наворачивай аппетитно пахнущее мясом и пряными травками варево. Весело стучат ложки. Вкусно, хотя даже под страхом немедленного расстрела, я не сумел бы ответить: что это такое сварили сегодня Сергиенко и Игнатьева? Для супа — густо, для каши — жидко. Хотя какая каша, если крупы в котле — ни грамма?! Что-то мы крупу перерасходовали… Знаю только, что на этот котел ушел целый горшок глухариной тушенки. Вон он, пустой, валяется. На этикетке сказано, что это «Глухарь в собственном соку, консервированный», а дальше неразборчивый год, но и так ясно — консервация прошлого года. Доводилось, знаете ли, пробовать закладки пятилетние, а то и поболе. Бр-р-р…
Анька Игнатьева, первоотрядница из нашей дружины, разливает по кружкам щедро сдобренный медом чай из брусничного листа и сушеной морковки. Я протягиваю свою кружку…
— Вам, товарищ старший звеньевой, послаще? — стреляет глазами Аня. — Сейчас снизу черпану…
Ирку я в рейд на Артек не взял, несмотря на ее мольбы, слезы и угрозы найти кого-нибудь получше меня. Не взял для ее же пользы: дело не из самых легких, а я бы хотел ее живой видеть. Или хотя бы надеяться, что с ней все в порядке. Ведь, если честно, то она — отнюдь не боевая подруга. То есть, конечно, подруга, но только не боевая. Стреляет «на троечку», дыхалка тоже не ахти. И эта ее постоянная манера прихорашиваться… Ну зачем, скажите вы мне, устраивать в походе парикмахерскую?!
Нет, такая спутница мне в серьезном поиске ни к чему. В конце концов, вдохновить и вдохновиться с тобой любая девчонка может. Вон, хоть та же Анька: даром что ли, на меня глаз с самого начала рейда положила?..
— Звено! Закончили! Пять минут: оправиться, собраться! Шевелись, ребята!
Мальки заспешили по кустикам, старшие из «минусовых» отрядов занялись последней подгонкой снаряжения.
Поисковые звенья сформированы по принципу «два плюсовика — один минусовик». Поначалу меня это здорово озадачило: нам, старшим, не доверяют что ли? Но объяснение оказалось простым и вполне рациональным: до шестнадцати лет, а особенно — в тринадцать-четырнадцать, человек внимательнее, легче запоминает и удерживает в памяти подробности. Его пальцы чувствительнее, что при возможном разминировании или обезвреживании ловушек совсем немаловажно. И главное: ему нужно меньше есть!
