Вадим Денисов - Спасатель
Все эти три дня я жил в режиме: "Не пылится ли дорога, не идёт ли оккупант". Деревянные мишени из сучьев и коряг расставил, пострелял немного — и в дом. Во дворе повозился, топориком потюкал — и на чердак. Посидим, послушаем, посмотрим на птичек лесных… Выходите, выходите, изверги, не прячьтесь! Встретим, как родных, уже дослал. Спокойно? Тогда выходим упражняться или работать.
Вечером первого дня я устроился на улице, вытащил из чердака табурет, сел поудобней, с трубочкой, кружкой и пестиками, и начал изучать звёздное небо. Небо вполне земное, вот Кассиопея, вот "медведицы". Небо чистое, прозрачное, даже Алькор различил… Так, вон там — почти точный север. А как дело обстоит с искусственными спутниками? Спутников не было видно, как и навигационных огней пролетающих на высоте десять тысяч метров самолётов. Не пролетают тут самолёты. А комары пролетают, крупные. Правда, во вполне терпимом количестве — сказывается высота, сухость и продуваемость места. Представляю, сколько их роится в той низине или ущелье, куда скатывается ручеёк.
Всю первую ночь я проспал на чердаке. Окна в доме закрыл, занавесил, чем придётся, от чужого бинокля. И поднялся наверх. Проснувшись, я сперва послушал лес, оглядел поляну через слуховые оконца, потом спустился вниз, посмотрел уже в окна. Что тут у нас? К пахнувшей дымом хижине зверь не полезет. Человек может.
Однако, людей в лесу я боялся всё-таки меньше, чем хищного зверя. Человек к моей поляне так скрытно лесом пройти не сможет: сойки взлетят, галки закричат, кусты затрещат. Да что там птицы, наблюдательный человек заметит признаки тревоги даже по бабочкам и стрекозам.
И звуки. После хотя бы одного дня, проведённого в лесу в полном одиночестве, ваша личная "система безопасности" настраивается, и уже прилично различает "привычные" звуки от посторонних, первозданному лесу чуждых. Тресь! — а это всего лишь с дерева упала ветка, она характерно валится, цепляя другие. Кусты почти не возмущаются, высокая трава почти не ухает, принимая тяжесть. Вообще-то, подобных вертикальных движений в лесу много, это стоит осознать — они "привычны", вечно что-то падает. Или птица — села на куст, он и прогнулся вниз. А вот горизонтальные — всегда тревожны. Так что, если вы захотите резко спрятаться — приседайте, а не порхайте в сторону, заметят. Ну и, на закуску… Как говорил мой первый сержант: "нет ничего более идиотического, чем бегущая ёлка", это к вопросу о желании многих нацепить на себя куски обломанной флоры.
Тут такой нюанс: человек, даже самый опытный и тренированный, всегда издаёт звук "чуждый". А зверь — "свой", лесной. Он вырос тут, вжился в среду. Поэтому медведь треснет веткой так — а он треснет, мифы о бесшумности лесных хищников живучи, но глупы по определению, — что вам это покажется звуком "лесным". Если на этой планете есть люди, а они тут есть, судя по вручённому мне "боевому уставу", то птицы знают, что это за страшная тварь — среагируют особо, всегда и издалека. Я уже не говорю о запахе. В лесу мы воняем своим телом, железом и синтетикой не просто приметно, а с вопиющей наглостью, за что всегда наказаны повышенным вниманием всего тут сущего.
Нужно выждать и приготовиться. В хищном лесу — вооружиться… Приготовиться.
Приготовлению порой мешают мифы. Люди живут не только среди фактов, но и среди мифов. Мифотворчество есть непременная и обязательная часть создания истории, но именно в случае с огнестрельным оружием, с самого начала его освоения, этот феномен приобрел, пожалуй, самодостаточное значение в виде самостоятельного жанра. Жанра "экспертных баек". Окрепшие в сетевых спорах точки зрения и убеждения бойцов, полярников, геологов, туристов, охотников и рыбаков давно превратились в постоянно и надежно востребованный слушателем и читателем продукт. Продукт этот не только развлекательно-сетевой, но и познавательно-практический, а часто еще и аналитический. К удивлению многих скептиков, именно эти сочинения куда как лучше помогают понять роль оружия в обществе, чем все сухие отчеты и исследования специалистов.
Городские оружейные легенды ничуть не менее привлекательны, чем мифотворчество реальных практиков, которых, кстати, очень мало — они точно так же оживляют серый облик повседневной действительности, наглядно показывая нам, как романтично можно жить с оружием в руках. Само наличие мифов сомнений ни у кого не вызывает, споры идут лишь об их происхождении, качестве и практической ценности. Все это требует отдельного анализа, вполне, кстати, научного. С легендами оружейными по степени массового воздействия могут сравниться лишь легенды выживальческие. Опасность начинается тогда, когда уважаемый эксперт ошибается, что, рано или поздно, неизбежно происходит. Дорогая получается ошибка.
Мифы, мифы… Как же вы порой вредны, как опасны. "Самый страшный зверь в лесу — это человек", к примеру. Не нобелевская мудрость. Человек опасен умом и вооружённостью, что об этом говорить попусту, — очевидное. Но далеко не каждый человек, встреченный вами в лесу, опасен.
Волк же — любой. Стая одичавших собак — любая. Сами стаи одичавших собак, неугасимым инстинктом хищников сбитых в крепкие бандитские коллективы — далеко не слух и не легенда, а самая серьезная опасность и всегда — проблемная действительность. Такая стая, барражирующая за городом в поисках пропитания, представляет реальную угрозу жизни, ведь привычки и поведение человека эти хищники знают отлично, а эффективно охотиться на оленей, как волки, они не умеют. Взрослые могут верить или нет в такую угрозу, но наши дети отлично знают про эти стаи — вот тут и располагается массив легенд. Печальных. Про разорванных и съеденных. Про то, как дети всей ватагой убегали от осатаневших псов, как чудом остались живы, как спаслись, лишь вскарабкавшись на газопровод или трубопровод, крыши дальних гаражей. Взрослым надо бы своевременно прислушиваться к таким рассказам, а властям оперативно и эффективно принимать меры, не пытаясь выровнять на весах право хищных диких стай и жизни наших детей. Но мы детям про это почти ничего не рассказываем. Конечно, про маньяков ныне "полезней и актуальней" — эта кино- и телемода заслоняет все другие опасности, вполне реальные.
Медведь чрезвычайно опасен — каждый. Голодная рысь очень опасна, матёрая росомаха будет вас вести долгими километрами, оценивая ваши шансы случайно травмироваться. Спорить тут не о чём. Статистика вещь упрямая, — сколько гибнет в год от нападения "лесных злодеев"? А медведей, волков, одичавших собак? Не любят об этом лишний раз говорить, не хотят будоражить население. Но есть у меня дома набор фоток. Жаль, показать никому уже не могу. Хотя, о чём я! Чувствую, тут такие фотки будут…
К опасности человека нас ещё город приучил, там, кстати, он, человек, наиболее опасен. Но к этой опасности вы уже привыкли, осознаёте и более-менее представляете, как себя вести, что делать. А что делать, если на вас медведь напал? Колом стоять, как советуют некоторые, — живым шашлыком? Типа, он же тупой, медведь, он оценит неподвижность английского мохнатоголового солдатика в карауле и передумает вас жрать! И уйдёт есть коренья. "Именно так! — говорят некоторые эксперты, — зверь пойдёт искать добычу полегче".
Да нет в лесу более лёгкой добычи, нежели одинокий человеческий олух!
Про самооборону против злонамеренного человека вы смотрите телепередачи, может быть, даже на курсы по средам ходите. А к опасности, исходящей практически от любого дикого зверя, готовы? Поймали вы, например, крошечную, насквозь пушную, ласку — сдуру. Опасно это? Ещё как. Скорее всего, вы уже без пальца, стилусом в фейсбуке пишете…
Звери и люди.
Я слушал и высматривал и тех, и других. И до поры таился ото всех, как герой Дефо, ох, ещё не раз он мной упомянут будет. Помните его поведение в первые островные дни, более чем опасливое? Это правда, поэтому такой книжке веришь. Не спешите, найдитесь в обстановке.
Тут главное — палку не перегнуть.
Иначе опасение очень быстро перерастёт в навязчивый въедливый страх, из объятий которого вам в дальнейшем освободиться не удастся. Уловите тот момент, когда поймёте: "Я уже осмотрелся и освоился, пора заявлять свои права". Уверяю, те, кому положено это сделать, ваши намерения и решимость почувствуют. Если же позволить чувству "неведомой опасности" поселиться в сердце после того момента, как освоились на месте, поняли его и привыкли к видам вокруг, то вы — затворник. Так и начнёте придумывать причины и мотивы для оправдания своей "практической неподвижности". А со временем вам станет просто страшно выходить за двери жилища.
Стрелял я охотно, с удовольствием. Из "смита" — немного, вещь знакомая, в чём-то даже родная. Да и дальше десяти метров из этого "гаджета" палить не собираюсь, не реал. "Маузер" — совсем другое дело. Жаль, нет в моих угодьях достаточной дистанции на установку мишени — полянка маленькая. А так, вполне допускаю, что и на сотню метров из этого аппарата пули можно сажать достаточно точно. Сто патронов я определил себе на учебный пожог… Опять слышу друзей-"тактиков" с их вечным: "Мало! Мало!". А мне было жалко до смерти, хоть режьте! Где новые брать буду? Это же сто косуль! И спалить такой припас в белый свет, как в копеечку? Ты в уме ли, Федя?
