Сергей Соколов - Коллектор
Я почувствовал дрожание стен карцера. Сосульки стали откалываться с подволока и сыпаться прямо мне на голову. Сжавшись в комок, я попытался залезть под нары, утонув наполовину в мерзкой ледяной жиже, покрывающей весь пол камеры. Частично это удалось, поэтому, когда толстая корка льда, покрывавшая весь свод, с жутким грохотом обрушилась, мне зацепило только правый бок, легко — кровь из разрезов перестала идти практически сразу же. Сотрясение продолжалось — из-под нар виднелся только самый низ коридора, и никаких пробегающих мимо ног мне разглядеть не удалось. Наконец, все стихло. Во внезапно наступившей тишине раздавался только мерный гул вентиляционной системы. Послышался шум со стороны поста термоядерной станции — мимо меня, уже выбравшегося из укрытия, и прижавшегося к решетке двери, промелькнуло двое людей, одетых в радиационные костюмы — вахтенные постов. Еще через несколько минут я услышал громкую ругань, и перекрывающие остальной шум частые удары по металлу. Судя по всему, они пытались открыть дверь, ведущую в воздушный шлюз. Прошло полчаса, по истечении которых стало очевидным, что все попытки безуспешны. Грохот прекратился. Я максимально пододвинулся к решетке, и заорал:
— Эй, что случилось?!
Скоро к двери камеры подошел человек, в защитном костюме, но без шлема, обнажившего покрытую взмокшими волосами голову и мрачное выражение узкого лица с грустно свисающим носом. Он заговорил со мной:
— Ты как там, еще жив?
— Еще жив, но выпустите меня, пожалуйста, отсюда, а то недолго осталось — скоро могу и замерзнуть окончательно.
— Ты не буйный?
— Совсем нет, прошу вас.
После недолгих колебаний вахтенный схватился за рукоять запора каземата и стал откручивать винт, одновременно говоря со мной:
— Послушай, малый, как кстати тебя?
— Т-17, но можно Клирик.
— Меня можешь звать Сверло. Значит так. Похоже, что базу обстреляли, и о том, что происходит наверху, я сейчас даже думать не хочу. Главная проблема у нас — заклинило клинкету воздушного шлюза. По-другому отсюда не выбраться, и это факт, так как вентиляционная система на самом деле полностью автономна, а сквозняки в коридоре просто следствие сброса мощности.
Сверло наконец-то отвинтил запор, и я выпрыгнул в коридор, ожесточенно стряхивая с куртки и штанов намерзшие кусочки льда и прилипшую жижу. Удавалось не слишком — одежда промокла насквозь, и жутко воняла, оттаивая. Сверло критически оглядел меня с высоты своего роста, потом предложил следовать за ним. Бросив взгляд на дозиметр на руке, он расстегнул молнию защитного костюма, отстегнул верх, и протянул его мне:
— Сними свои тряпки, и надень вот это. Повезло, что реактор не сорвался, обошлось без выброса, а то мы бы здесь все спеклись, и никакая защита бы не помогла.
Я стянул свою куртку, и надел верх от защиты, утонув в нем. После подворачивания рукавов все стало на места, а свисающие до колен полы куртки начали согревать замерзшие ноги. У двери шлюза стоял еще один вахтенный, с поста вентиляции, в раздумье почесывающий свой свисающий через пояс штанов живот. Он беспомощно смотрел на заклинившую кремальеру клинкетной двери.
— Посмотри, кого я привел. Зовут Клирик. А это Термос.
Термос махнул в мою сторону рукой, и обратился к Сверлу:
— С дверью шлюза проблемы, и не понятно, в чем дело. Я думаю, шлюз разгерметизировался снаружи, и давлением дверь прижало так, что даже запор не отдать. Выбраться отсюда не получится, и остается надеяться, что успели вызвать спасатель. Если нет, то нам конец. Точка.
— Термос, не гони, дверь могла заклиниться от взрыва. Надо пробовать ее открыть.
Я подошел поближе к входу в шлюз и внимательно его рассмотрел — толстая металлопластиковая дверь с кремальерой в нижней части выглядела совершенно неповрежденной, если не считать царапин, оставленных ключом-крокодилом при попытках отдать запорное устройство. Прекратив рассматривать дверь, я оглянулся по сторонам и сразу увидел то, что искал — заметная со всех сторон свежая трещина в каменном монолите тянулась по своду и, сходя на нет, спускалась к полу слева в двух метрах от дверной коробки.
— Посмотрите вот сюда, — я протянул руку к трещине, привлекая внимание вахтенных, — дверь переклинило от разлома камня, наверняка.
Оба потрогали трещину, посовещались и пришли к такому же выводу.
— Надо ломать дверь, я пошел за инструментом, — сказал Термос и быстро скрылся в коридоре. Прошло минут пятнадцать, за которые я наконец-то смог согреться и чуть-чуть придти в себя. Холод отступил, и его место заняло только немного менее острое чувство голода.
— А у вас поесть ничего не найдется?
— Тебе бы только жрать, — проворчал Сверло, но потом все-таки полез в карман штанов и извлек оттуда покрытый прилипшим мусором, но более чем съедобный обожженный на огне коричневый кусок патоки, - не грызи и сразу все в рот не засовывай, жуй аккуратно, медленно, по кусочку.
Я настолько сосредоточился на методичном поглощении безумно вкусного жженого сахара, что не заметил, как вернулся Термос, с сердитым выражением лица тащивший пневматический домкрат.
— Вы что тут расселись? Помочь не судьба? Хорошо, что мы в свое время домкрат прибарахлили, вот и пригодился.
Вахтенный подкатил тележку к входу в шлюз и отдышался. Сверло расправил на шарнирах жесткие шланги и подсоединил их к механизму, состоящему из двух плотно сжатых сверхтвердых пластин с крепежами. Открыв набор насадок, Сверло долго примерял их, одну за другой, к зазору между коробкой и наплывающим на нее верхним левым углом герметичной двери шлюза. Подобрав подходящие по размеру насадки, Сверло вставил их в направляющие домкрата, в то время как Термос включил нагнетатель, который, бодро тарахтя, стал увеличивать до рабочего давление в баллоне.
— Ну что, начинаем? — Сверло приложил к зазору насадки домкрата и подал давление на механизм. Сначала ничего не произошло. Индикатор давления на баллоне стал постепенно уходить в желтый сектор, потом подобрался к красному, тарахтенье нагнетателя перешло в надсадный рев. Неожиданно угол двери стал отгибаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, но тут нагнетатель издал резкий скрежет, и остановился. Домкрат встал. Термос попытался оживить устройство, включая и выключая его, но ничего не получалось. При ближайшем рассмотрении оказалось, что треснул вал насоса, и нагнетатель превратился в кусок мертвого железа. Сверло обреченно вздохнул и сплюнул…
***
Мозг рейдера после первого же залпа определил искусственное происхождение текущего объекта и продолжил обрабатывать плазмой весь участок. От непрерывного высокотемпературного потока базальтовая основа куполов стала плавиться, потом потекла, закупорив нижние уровни. Поэтому, после прекращения огня и анализа разрушений, был сделан вывод о стопроцентном уничтожении объекта. Коридоры катакомб, почти полностью залитые магмой, и перекрытие свода экранировали излучение термоядерной станции до уровня природного фона. Рейдер, почти как живое существо, слегка порыскал в разные стороны над остывшим базальтовым озером и отправился на следующую подозрительную точку. Комплексный мозг условно испытал условное чувство удовлетворения — результативная операция повышала его шансы на то, чтобы избежать замены на новое управляющее устройство при очередном доковом ремонте — смерть он смутно воспринимал именно так.
***
Я сидел в теплом помещении поста, дожевывая очередную прессованную плитку из комплекта НЗ, разглядывая пульт управления и мониторинга реактора и наблюдая за разговором вахтенных, периодически срывающимся на крик.
— Я тебе говорю, никто за нами не прилетит. Это для тупых байка. Надо вылезать отсюда и искать передатчик. Пусть хоть кто нас отсюда забирает — лучше на каторге в шахте кайлом махать или долг отрабатывать, чем здесь через месяц загнуться. К тому же у нас есть реактор — если его правильно демонтировать, то денег он стоит столько, что хватит и за то, что нас заберут заплатить, и еще останется.
— Реактор не наш, он принадлежит Ордену. Ты сам член Ордена, и не надо паники, надо веру иметь, а вера спасает. Будь всегда готов к смерти.
Услышав эти слова от своего собеседника, Сверло поморщился:
— Ты как хочешь, а я не собираюсь подыхать. К тому же я фонариком посветил в шлюз и датчик давления рассмотрел — снаружи давление в норме, разгерметизации не случилось. Так что давай думать, как нагнетатель восстановить. Есть идеи?
— Вал разбит, а ближайший токарный станок стоит в мастерских, до которых можно добраться только сквозь шлюз. Получается замкнутый круг.
Разговор продолжался довольно долго, и ничего, могущего помочь, в его ходе не возникало. Я покинул помещение поста и, вернувшись через полчаса, заявил:
— Мы сможем выбраться отсюда.
