Юрий Бахорин - Нептун: Похитители тел
Аксель остановился, глубоко вздохнул и невольно взялся за разбитые ребра. Скрипят, заразы, как доски скверно сколоченного пола под ногами нерадивого хозяина…
— Тебе больно? — Лори остановила спутника и попыталась усадить его на скамью.
— Только когда дышу,— с каменным лицом признался он, и девушка не поняла — шутит он или говорит искренне.
— Посерьезней, ладно? — нахмурившись, велела она.— Не пойму я тебя — иногда ты мне кажешься самым умным…
— И самым красивым,— подсказал Аксель.
— А иногда,— повысила Лори голос,— никчемным взбалмошным мальчишкой! Веди себя прилично! Садись!
— Слушаюсь, моя госпожа.— С этими словами Аксель безвольно рухнул на диван распахнувшего перед ними двери такси. Лори коротко кинула: «К „Галактике"!». Окошко тотчас закрылось, и машина резко взяла с места. Некоторое время Хук бессмысленно смотрел в потолок. Какое блаженство!
— И как только мистер Мтомба заставит их проявить себя, мы их накроем.— Прозвучавшие грубой прозой слова, тем не менее, вернули его к реальности.
— Торопиться не стоит,— нехотя приходя в себя, недовольно заметил Хук. Вот всегда так, подумал он, стоит только усталому человеку прилечь на минутку отдохнуть, как тут же следует строгий окрик: в ружье! — Загнанный в угол — опасен вдвойне,— добавил он, на самом деле озабоченный совсем иным: чего ей неймется?
— Ну, хорошо,— наконец, проговорила она.— Я со всем согласна, но кое-что мы все-таки упустили из виду.
— Да? — лениво поинтересовался Сол. Он изнемог от говорильного марафона. Если, что сейчас и интересовало Соломона Хука, то, скорее, предстоящая ему в недалеком будущем битва иного рода… Впрочем, время для нее еще не настало.— Что именно? — поинтересовался он скорее из вежливости.
— Имеющиеся улики безлики, так? — Аксель вздохнул, и взгляд его обрел осмысленность.— Скверный стих,— прокомментировал он слова Лори, гадая про себя, к чему она клонит.
— Согласна,— не стала спорить девушка.— Стих скверный, но верный.
— Согласен,— в тон ей хмыкнул Аксель и добавил: — Второй уже лучше.
Лори ответила благодарной улыбкой.
— Так вот, улики безлики,— повторила девушка,— чего не скажешь о свидетелях. Одного они убрали.— Она не стала уточнять, что имеет в виду Анну, но Сол кивнул, показывая, что понимает, о ком идет речь.— Не кажется ли тебе, что наши противники не остановятся на достигнутом и займутся тобой и экипажем «Неудержимого»?
— Мной — вряд ли,— после минутной паузы отозвался Хук.— Я ведь для них — труп, а вот людям с «Неудержимого» действительно стоит поостеречься. Конечно, «говорящие головы» и бортовой компьютер планетолета и сами способны поведать о случившемся, но они — лишь машины, чье свидетельство не идет в сравнение с показаниями людей.
— Я не смогла бы сформулировать лучше,— призналась Лори,— но даже если мы ошибаемся, не грех перестраховаться. До заседания Совета Директоров тебе следует где-то укрыться.
— Я согласен уступить тебе пальму первенства по части осторожности,— ответил Хук на ее комплимент,— но давай взглянем на вещи здраво. Официально я скончался прошедшей ночью в больнице, куда был привезен из отеля «Галактика», и где в меня стрелял мерзавец Минадо. Об этом имеется официальное медицинское заключение.
— Ты забываешь о том, что после нападения тебя видели в отеле живым,— не удержалась от замечания Лори.
— Я ничего не забываю,— возразил Аксель.— И я не говорю, что меня застрелили в отеле. Я говорю лишь о том, что, следуя рекомендациям врача скорой помощи, обратился в клинику, где произошло резкое ухудшение самочувствия, закончившееся летальным исходом.— Он выразительно посмотрел на Лори.— Несмотря на все старания врачей.
Лори молчала, недовольная всем: и изворотливостью Сола, а в особенности — неумением отстоять свою точку зрения. Ведь она чувствует, что права, а соглашается с ним! И как это у него получается?!
— Ночь я провел в доме Мтомбы,— продолжал Аксель.— Первую половину дня я просидел в кабинете Токадо, вторую — в ресторане, а вечером мы с тобой гуляли по пляжу — лучшего места для покушения не придумаешь. Согласна? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Ты заметила хоть что-нибудь подозрительное? Я — нет. Так стоит ли на ночь глядя пороть горячку?
Некоторое время они ехали молча, глядя на огни ночного Космополиса. Девушка переживала очередное «поражение», Хук давал ей время остыть, прийти в себя, стать прежней веселой и беззаботной Лори. Однако что-то в словах спутницы против воли продолжало тревожить и его. По большому счету она права — от излишней осторожности никому еще не было вреда. Но и с рассудком не поспоришь — если его пожелают достать, они это сделают, и тогда остается надежда только на силу, изворотливый ум, интуицию. С нарочитым упорством он продолжал смотреть на проплывающее за окном многоцветье огней. Цветная реклама никогда не нравилась Акселю, но сейчас он едва ли не впервые в жизни осознал ее частицей и своей жизни тоже. Жизни, которую кто-то хочет исказить, а, быть может, и отобрать.
Такси плавно затормозило у парадного входа, и в тот же миг перед ним появился швейцар, услужливо распахивая двери машины. Аксель расплатился и, очутившись снаружи, подал девушке руку, помогая выйти. Воздух снаружи оказался теплее, чем в охлажденном кондиционером салоне такси, и Аксель с наслаждением вдыхал ночные ароматы, показавшиеся сейчас необыкновенно приятным. Он удивился тому, что словно бы вновь открыл для себя воздух, насыщенный с детства знакомыми запахами, на которые давно уже привык не обращать внимания.
— Любуешься? — Лори неслышно остановилась рядом и с мягкой улыбкой посмотрела на мужчину.
— Космополис не такой, как другие города. Я люблю его,— неожиданно для себя признался Аксель.— Он не рвется ввысь, и он не съел на газонах всю зелень, и здесь в воздухи порхают птицы, а не гравилеты. Он архаичен и в то же время современен, как ни один из земных мегаполисов.
— Я тоже люблю его,— неожиданно серьезно согласилась Лори.— К сожалению, виденное тысячу раз перестает очаровывать.
— Неужели красота становится меньше, если и раньше любовался ею? — Вопрос прозвучал настолько неожиданно — в особенности из уст не склонного к сентиментальности сурового мужчины,— что в первый момент Лори не нашла, что ответить.
— Вот уж не ждала от тебя,— нашлась Лори.— Пойдем, лирик, осмотрим твои раны.
Глаза девушки вновь светились лукавством, а фраза показалась Акселю настолько многообещающей, что он и не подумал спорить, а, подхватив подружку за талию, направился к двери, всецело отдавшись приятным мечтам о грядущем «медосмотре».
— Мистер Хук…— метрдотель почтительно склонился за гостиничной стойкой орехового дерева и, дожидаясь ответного внимания, остановился взглядом на поглощенной друг другом парочке.— Для вас есть звонок,— молвил он и, став обладателем искомого внимания, пояснил: — Некий… Алекс Блэкфилд. Если желаете ответить немедленно, пройдите в кабинку,— его рука отработанным жестом указала направление,— если нет, я попрошу мистера Блэкфилд а перезвонить через пять минут, когда вы подниметесь в номер.
— Не стоит,— обменявшись с Лори быстрым взглядом, откликнулся Аксель,— я поговорю отсюда — друзей не заставляют ждать.
Он принял из рук метрдотеля услужливо протянутые ключи от номера и передал их своей спутнице.
— Я поднимусь в номер и закажу ужин,— принимая брелок с ключами, сказала девушка.— Стыдно признаться, но я вновь голодна, как волчица.
— Договорились.— Хук улыбнулся, коротко кивнул подруге и нырнул в кабинку.— Привет, дружище! — не удержался он от восклицания, едва дверца из толстого тонированного стекла закрылась за ним, и в центре мгновенно засветившегося голополя возникло улыбающееся бородатое лицо друга.— Сколько воды утекло! — И, после паузы: — А ты все такой же, чертяка! Вижу — стареть не собираешься!
— Все это — борода, да волосы,— улыбнулся действительно молодой на вид мужчина с заросшим волосами лицом. При первом взгляде было невозможно разобрать, где заканчивается шевелюра и начинается борода.— Молодого они, как известно, старят, старого — наоборот — молодят. Сам знаешь…
— Это ты-то старый! — усевшись в кресло, воскликнул Аксель.— Я вот себя стариком не считаю и еще долго не намерен!
Он насмешливо посмотрел на приятеля, с которым не виделся уже лет пять. Тот и впрямь не изменился — худощавый, но элегантный, в прекрасно пошитом костюме, то есть такой, как и всегда. Вот, разве что, взгляд сделался более цепким.
— Перестань придираться к чужим словам! — Алекс лениво взмахнул холеной рукой — еще одна зримая перемена. Нынешней вальяжности Сол за другом не помнил.— Я тоже в патриархи записываться не собираюсь, но годы, они годы и есть, и недостаток их всегда предпочтительней избытка. Впрочем, что я тебе рассказываю, мы ведь с тобой погодки! Не тебе, кстати, заводить разговор о годах — ни седого волоска в бороде, ни приличествующих солидному человеку зачеса и лысины!
