Даниэль Дакар - Цель обманывает средства
— Ты ранен. Док тебе все, что надо, вкатил и велел не беспокоить.
Они перекидывались фразами, как игроки в бадминтон воланчиком в жаркий летний день. Лениво. Обыденно. Словно от нечего делать.
— Какой еще док? — спросил Дмитрий, снимая китель и натягивая вместо него легкую куртку нейтрального покроя.
— Местный. Я вызвала. На тебе можно было яичницу жарить.
— Спасибо.
— Не за что.
Десница промолчал. С его точки зрения, благодарить было за что. Не всякая «порядочная» женщина даже после долгих уговоров сделала бы для него то, что — не поленилась же! — сделала подвизающаяся в отеле девица по вызову. Врача пригласила, медикаментами (вон шприцы на прикроватной тумбочке) запаслась, беспокоить не стала… не бросила, когда начался кавардак. И почему-то ему казалось, что дело тут было вовсе не в желании подзаработать.
— Что делать будем? — все так же буднично спросил он, снова подходя к окну. — Это, душа моя, не пираты. Это захват. Причем сдается мне, они не люди… Стоп!
Последнее слово прозвучало даже для его собственного уха как щелчок взводимого курка, и девица вытянула шею, стремясь со своего места рассмотреть, что вызвало такую реакцию.
На площади перед отелем словно из воздуха материализовался довольно большой корабль. Откинулась над сухой чашей фонтана пассажирская аппарель, и на ней, вполне профессионально сканируя местность, появился невысокий крепко сбитый мужчина с оружием в руках. Чуть задержался и, петляя как спугнутый заяц и делая слишком большие шаги, кинулся к отельным дверям.
— Так, — бросил Десница, переводя пистолет в режим автоматической стрельбы. — Сиди здесь, запрись, я вернусь — постучу вот так. — Он изобразил пальцами на оконной раме затейливую дробь и выскользнул в коридор. Щелчок запираемой двери последовал за спиной почти сразу, и майор, бесшумно движущийся к лестнице, позволил себе одобрительно усмехнуться. Нет, действительно умница. Ни тебе истерики, ни лишних вопросов…
Незнакомца Дмитрий перехватил на площадке третьего этажа. Тот, явно не доверяя лифтам (и правильно!), целеустремленно пер наверх, крепко сжимая в руках импульсный карабин закатского образца. Впрочем, от карабина толку на узкой лестнице не так уж много, особенно когда в ямку под стриженым затылком упирается дуло пистолета.
— Ты кто такой?
— Варфоломей Кондовый, пилот! — Облаченный в летный комбинезон парень отвечал уверенно, не задумываясь. Причем, судя по всему, испугался он не слишком. Так, в самый раз, чтобы не делать резких движений.
— Вижу, что пилот, — проворчал Десница. Подстегнутое адреналином сердце быстро успокаивалось. — И откуда ты взялся, такой красивый? А главное, откуда взялась твоя посудина?
— С Заката я. А посудину у контриков отобрал. Хрен знает, кто ее сделал, только не люди. Но на Закате такая прелесть одна — моя, а здесь их полная орбита. И Тварюшка их числит в «условно своих».
— В «условно своих»… А сюда за каким чертом? Раз полная орбита?
— Тут люди, — буркнул пилот. — Вдруг вытащу кого… эти гаврики ведь не шутят. А здесь, в здании, например, две метки — ты и кто-то еще. На шестом.
— Ладно, парень, — Десница уже принял решение, — руки можешь опустить. Пошли наверх.
Дверь в номер открылась сразу же, как только мужик, перехвативший Кондового на лестнице, постучал. В проеме мелькнула, тут же смещаясь вбок, женская фигура. Толком рассмотреть ее не получилось — в комнате было темно.
— Проходи, Варфоломей, — приглашающее махнул рукой его проводник. — Знакомься, это Агата, она местная. Я — Дмитрий Десница, майор спецназа, Российская Империя. Всего две метки, говоришь?
— Живых — две, — подтвердил Варфоломей, озираясь по сторонам.
Плохо входить из освещенного помещения в неосвещенное, пусть даже в коридоре горели лишь тусклые «ночные» лампы. Со временем глаза адаптируются, но сейчас проникавшего с улицы скупого света хватало лишь на то, чтобы не натыкаться на мебель. Лица женщины он, к примеру, разглядеть пока не мог, отметил только, что волосы у нее коротко острижены и по меркам Заката сложена она хрупковато.
— В общем, так, — сказал представившийся майором мужик, приваливаясь плечом к стене и производя какие-то малопонятные в темноте манипуляции с пистолетом. — Я сейчас пробегусь, попробую посмотреть, что к чему. Вы двое сидите здесь тихо, как мыши, ясно? Кстати, Агата, что это за просьба убрать номер? Зачем?
— Будь это обычные пираты, то, увидев такую табличку, они вряд ли стали бы ломиться внутрь, — пояснила устроившаяся в кресле женщина. — Ушел постоялец, по бабам или еще куда, просит в его отсутствие прибраться. Ценности, скорее всего, в сейфе, а с пустого номера толку немного. Сканер живых объектов — штука громоздкая и тяжелая, а инфравизор через эту дверь не взял бы, «Пальмы» — заведение солидное.
— Логично, — усмехнулся имперец, — молодец. Ладно, я пошел. Еще раз повторяю, вернусь — постучу.
Он побарабанил пальцами по стене, глядя при этом на Кондового. Тот кивнул в знак того, что понял.
— Если кто-то открывает дверь без стука, карточкой — это враг. Понял, пилот? Стреляй сразу, думать тут некогда и не о чем. Если к рассвету не вернусь — выбирайтесь сами.
С этими словами майор развернулся на каблуках и исчез за дверью. Женщина почти сразу же встала из кресла и прижалась к стене у окна, глядя на улицу.
— Варфоломей, ты голодный? — неожиданно поинтересовалась она. — Тут на столе… ага, ушел… есть чем поживиться. Приступай, а я пока кое-куда сбегаю. Стук в дверь запомнил?
— Так… это… он же сказал — в номере сидеть, — опешил Кондовый, но в ответ услышал только презрительное хмыканье и хлопок закрывшейся двери.
Впрочем, занервничать он, занятый холодными закусками, не успел. Не прошло и пяти минут, как раздался условный стук, а когда Варфоломей открыл, внутрь протиснулась Агата, прижимающая к груди объемистый сверток. Теперь пилоту удалось рассмотреть ее поподробнее, и увиденное ему понравилось. Симпатичная, даже очень. Ну да, худощава, но грудь вполне достойная, а остальное приложится, было б кому откормить.
Между тем девица проскользнула в спальню и уже оттуда донеслось:
— Мне надо переодеться. Чур, не подглядывать!
Это девчоночье «Чур!» одновременно умилило Кондового и слегка разозлило. Не сказала бы не подглядывать — ему и в голову бы не пришло, а так… Сиди теперь, мучайся… женщины!
Вернулась она на удивление быстро. Теперь вместо легкомысленного платья на Агате был мешковатый комбинезон явно с чужого плеча, а на смену туфелькам пришли добротные армейские ботинки размера на два больше, чем нужно. Поверх комбинезона была напялена разгрузка, и девушка принялась деловито распихивать по карманам содержимое сумочки и что-то, прихваченное со стола.
Резкий сигнал заставил Варфоломея подпрыгнуть, но Агата только досадливо чертыхнулась и хлопнула ладонью правой руки по запястью левой. Сигнал смолк.
— Ну вот… и как теперь быть прикажете? Нашему майору укол пора делать, а он смылся, — проворчала она.
— Укол? — не понял Кондовый. — А что с ним такое?
— Да ранен он, ранен! — зло бросила девица. — Там такая трасса через все туловище… эх, не сообразила я… ладно, что уж теперь. Ты поел?
— Поел, не беспокойся. Хрень какая-то эта ваша икра, рыбой пахнет, в брюхе не чувствуется… Ты сама-то перекуси, когда еще придется.
— Резонно, — вздохнула Агата, и некоторое время в номере стояла тишина, прерываемая только еле слышным постукиванием приборов и звоном хрусталя.
Однако молчание, видимо, начало действовать девушке на нервы. И то сказать: держалась она удивительно хорошо, впору соотечественнице Кондового.
— Варфоломей, а ты кто? Дима сказал — пилот…
— Ага, пилот. С Заката. Знаешь, где это?
— Знаю, — ответила Агата, немало удивив этим Варфоломея. Как правило, девчонки, с которыми он знакомился на других планетах, только глазами хлопали. — А к нам зачем?
— Терний привез, в слитках.
— Это в Аверьяновку, что ли?
Кондовый почувствовал, как у него отвисает челюсть.
— Ну да, в Аверьяновку. Ты там бывала?
— Нет. Но закатская община на Волге одна, в Аверьяновке, и там же металлоперерабатывающая фабрика. Так что терний в самый раз.
Варфоломей собрался было восхититься познаниями Агаты, но она вдруг насторожилась, прижала палец к губам, поднялась на ноги, мягко передвинулась поближе к окну и очень тихо сказала:
— Гляди!
Встав рядом с ней, Кондовый вгляделся в мрак за окном — большая часть фонарей горела вполнакала или вообще погасла. Рядом с его кораблем приземлился совсем маленький катер, и выбравшиеся из него три фигуры расхаживали теперь вокруг «Бистяры». Одна приблизилась и тут же упала, остальные две подхватили ее под руки и оттащили подальше.
