Филип Рив - Адские конструкции
— Пропащих Мальчишек… — повторил он. — Уж их-то я вряд ли когда-нибудь забуду…
— А вот интересно, — продолжала Рен, — они в самом деле такие плохие?
— Ну, ты же знаешь Коула. Что ж он, плохой?
— Неплохой, но немного странный.
— Пусть странный, зато человек хороший. Когда тебе понадобится помощь, можешь смело к нему обращаться. Если хочешь знать, именно благодаря Коулу нам удалось добраться до этого места. Если бы он не сбежал из Гримсби вместе с картой Снори Ульвеюссона…
— Да знаю я, знаю… — перебила Рен. — Но я спрашиваю про тех, что в Гримсби. Вот они-то, наверное, действительно плохие…
Том покачал головой:
— Главный у них, Дядюшка, самый настоящий злодей. Он заставляет их заниматься гадкими делами. Но мне кажется, в большинстве Пропащих Мальчишек есть и плохое и хорошее, так же, как во всех остальных людях. Помню, там был парнишка по имени Гаргл. Это он спас Коула, когда Дядюшка собирался его убить, а через него и карту для нас тоже он передал.
— Значит, Гаргл такой же хороший, как Коул?
— Пожалуй, да в определенном смысле.
— А ты видел его? Сколько ему тогда было лет?
— Да совсем маленький, — ответил отец, заметно взволнованный воспоминаниями о жутком, хоть и недолгом, времени, проведенном в логове Пропащих Мальчишек. — Лет девять-десять. Может, даже меньше.
Если Гарглу было только девять, когда с ним познакомился папа, значит, сейчас ему не больше двадцати пяти, то есть не настолько уж старше ее самой, с удовлетворением подсчитала Рен. И ведь уже тогда совершил благое дело — помог спасти Анкоридж.
— А тебе зачем вдруг понадобилось это знать? — спросил папа.
— Так просто, — постаралась ответить Рен как можно равнодушнее.
Ей впервые приходилось врать отцу, которого любила, как никого на всем белом свете. Он всегда обращался с ней, как с другом, а не просто как с ребенком, и еще не было случая, чтобы Рен скрыла от отца правду. Ей нестерпимо захотелось рассказать ему о происшествии на северном берегу острова и услышать совет, как ей поступить. Но нет, нельзя этого делать, таким образом она предала бы Гаргла.
Том продолжал вопросительно смотреть на нее, и Рен поспешно добавила:
— Не знаю, взбрело в голову ни с того ни с сего, стала думать о них, вот и все.
— Потому что они Пропащие? Или потому что Мальчишки?
— А вот это секрет! — поддразнила Рен, сунула в рот последний кусок лепешки с медом и чмокнула отца в щеку липкими губами. — Ладно, пойду к Тилди. Пока!
Она вышла со двора через калитку и зашагала по Сириус-корт, а солнце золотом горело на ее волосах. Том стоял и с гордостью смотрел вслед дочке, любуясь ее высокой, стройной фигурой, пока она не свернула за угол. В который раз, после всех прошедших лет, он изумлялся, как это ему и Эстер удалось создать нового человека, самостоятельную личность.
Укрывшись в тени под поленницей, радиоуправляемый краб-кам фокусировал на Томе свой объектив. Подрагивающее изображение его лица светилось на круглом голубом экране где-то в укромном месте на одном из островков посреди озера.
— Чуть не проболталась! — воскликнул мальчик по прозвищу Селедка. — Теперь он догадается!
Гаргл похлопал его по плечу:
— Не беспокойся. Нэтсуорти так же слеп, как и все сухопутники. Ничего не заподозрит.
* * *Рен быстро добралась до дома Тилди, но заходить в калитку не стала. Все семейство Смью, без сомнения, с утра в полном составе отправилось в свой сад собирать яблоки. Рен знала, потому что накануне сама обещала прийти и помочь. Но ведь в тот момент она даже предположить не могла, что у нее появится более важное дело.
В одно мгновение проскочила через Заполярную аркаду, не забыв посмотреться, как в зеркало, в запыленные витрины заброшенных магазинов, потом бегом по проспекту Расмуссена и, наконец, взлетела вверх по трапу, ведущему к Зимнему дворцу. Огромные двери парадного входа летом не закрывались. Рен, не сбавляя хода, вбежала внутрь и позвала:
— Мисс Фрейя!
Но в ответ прозвучало лишь эхо ее собственного голоса, отразившееся от высоченного потолка. Она снова вышла наружу, обогнула дворец по ведущей вдоль стены дорожке, посыпанной гравием, и тут же увидела мисс Фрейю, которая у себя в огороде срывала стручки фасоли и складывала их в корзину.
— Рен! — обрадовалась она при виде девочки.
— Здрасьте, мисс Фрейя!
— Пожалуйста, обращайся ко мне просто Фрейя, — сказала мисс Фрейя, наклоняясь и опуская корзину наземь.
Можно подумать, для этой женщины жизненно важно убедить окружающих называть ее просто Фрейя, однако до сих пор ей не удалось добиться своей цели. Долгожители Анкориджа помнили, что она является последней представительницей рода Расмуссенов и в разговоре с ней по-прежнему добавляли официальные титулы «маркграфиня», или «ваше сиятельство», или «свет ледяных полей». Молодежь знала ее прежде всего как свою школьную учительницу, а значит, для них она навечно «мисс Фрейя».
— Ты ведь теперь совсем взрослая, — говорила она, улыбаясь и промокая платочком испарину на своем круглом лице. Возможно, мы скоро станем коллегами. Ты обдумываешь мое предложение прийти в школу обучать маленьких, когда завершится сбор урожая яблок?
Рен постаралась сделать вид, что ее привлекает эта идея, но пока не приняла окончательного решения. В глубине души она боялась, что если согласится работать в школе, то в конечном итоге станет такой же, как мисс Фрейя — доброй, толстой и незамужней. Рен быстро переменила тему разговора, попросив:
— Можно мне взять книгу в библиотеке?
— Конечно! — немедленно, как и ожидала Рен, согласилась мисс Фрейя. — Тебе не обязательно каждый раз спрашивать разрешения. Ты хочешь какую-то конкретную книжку?
— Да, мне папа рассказывал про нее. Жестяную Книгу.
Рен немедленно покраснела с непривычки врать, но мисс Фрейя не заметила.
— Ах, эту старушку! Вряд ли ее даже можно назвать книгой, она скорее антиквариат. Часть хлама, унаследованного от дома Расмуссенов.
Обе направились в библиотеку. Неудивительно, подумала Рен, что Пропащим Мальчишкам понадобилась ее помощь. Огромное помещение заставлено высоченными, от пола до потолка, стеллажами с книгами, расставленными в порядке, известном только самой мисс Фрейе. Потрепанные бумажные обложки старых изданий Чун-Май Споффорта и Рифка Буги соседствовали с деревянными футлярами, в которых хранились бесценные древние свитки и рукописные книги. На футлярах золотыми буквами значились названия содержащихся в них манускриптов, но многие уже стерлись и потускнели, так что не прочесть. Да и откуда Пропащим Мальчишкам знать грамоту? В общем, перед бедными воришками стояла практически невыполнимая задача.
Мисс Фрейе пришлось забраться на стремянку, чтобы дотянуться до самой верхней полки. Рен стало совестно и немножко боязно: а вдруг свалится — не пристало маркграфине с ее весом карабкаться по крутым шатким ступенькам. Но мисс Фрейя знала, что делает, и вскоре благополучно спустилась вниз, порозовев от напряжения, держа в руках футляр, украшенный гербом дома Расмуссенов, вырезанным из бивня нарвала.
— Взгляни-ка, — предложила она, отпирая замок футляра с помощью ключика, снятого с крючка на ближайшей стенке.
Внутри ящичек был обит искусственным шелком, на котором лежала вещь, соответствующая описанию Гаргла, — книга из двадцати листов жести размером пятнадцать на двадцать сантиметров, скрепленных между собой ржавой проволокой. Листы толстые, с завернутыми кромками, чтоб не порезать пальцы о заусенцы, металл потускнел и покрылся пятнами ржавчины. На самом первом листе нарисован овал, в нем — корявое изображение орла, а вокруг и внизу — какой-то текст, который нельзя прочитать, настолько стерся. Остальные листы сохранились лучше, вполне можно разобрать длинные строчки букв, чисел и значков, старательно нацарапанных кем-то на жестяной поверхности. Для Рен они ничего не значили. Единственное, что показалось ей хоть сколь-нибудь вразумительным, — приклеенная к последнему листу потертая бумажная этикетка с печатью в виде герба Анкориджа и надписью: Ex Libris Rasmussen.
— Не слишком впечатляет, правда? — сказала мисс Фрейя. — Зато считается очень-очень древней. Существует легенда об этой книге, которую историк Уормволд приводит в своей «Historia Anchoragia». Давным-давно, после ужасов Шестидесятиминутной войны, жители Анкориджа были вынуждены бежать с насиженного места куда глаза глядят, дабы заново отстроить свой город. Они плыли на утлых лодчонках по северным морям в поисках какого-нибудь острова, где оказались бы в безопасности. По пути натолкнулись на потерпевшую аварию подводную лодку. Ее экипаж погиб от эпидемий и радиоактивных бурь — все, кроме одного человека, который находился при смерти. Он вручил моей прародительнице, Долли Расмус-сен, один документ и завещал сохранить его любой ценой. Долли согласилась, и документ передавался от матери к дочери из поколения в поколение рода Расмуссенов, пока бумага не пришла в негодность.
