Владислав Жеребьев - Негоциант
— Сфера интересов? — забросил я удочку.
— Обширнейшая! — Старик встал и принялся расхаживать по комнате, скрестив руки на груди. — Начиная с туалетной бумаги и заканчивая алмазами. Самыми настоящими, я бы сказал. Единственное, что мы не продаем — это оружие и наркотики. В остальном — непаханое поле. Чем больше направлений торговли вы откроете для нашего представительства, тем лучше для всех.
— Штат?
— Небольшой. Кроме моей дочери там еще три человека. Местный врач, повар и охранник, или человек, следящий за тем, чтобы из конторы ничего не умыкнули. Направление секретное, и нам, перед тем как анонсировать его, следует закрепиться посерьезней. Обрасти связями, возможностями, да и вообще примелькаться перед светлыми очами тамошних властей. Естественно, действовать нахрапом мы не можем, да и конкуренты, сами понимаете, поджимают. Та же самая торговая виза — крайне оригинальный и необычный документ. Каждая из таких вот карточек действует ровно тридцать дней с момента регистрации в ратуше. По истечении срока надо либо выметаться вон, либо регистрировать новую. По стечению обстоятельств, таких вот лицензий на предъявителя я смог достать порядка тридцати, а это как-никак почти три года законной торговли. Лицензии эти следует хранить как зеницу ока, ведь их потеря грозит нам полным крахом и выдворением с рынка. Единственный способ обойти тридцатидневный лимит — это стать официальным поставщиком двора. Забыл упомянуть, там, куда вы направляетесь, монархия, а следовательно, двор и куча наследников, ведущих грязную интриганскую борьбу, так что не стоит зевать. По поводу оплаты тоже не сомневайтесь. Перед отбытием по месту службы на ваше имя будет открыт счет, на который каждый месяц будет поступать сумма равная ста тысячам долларов США. Это своего рода компенсация за риск. По истечении годового контракта мы либо продлеваем его и предлагаем вам на выбор ставку или процент с продаж, либо тихо и мирно расстаемся. До истечения срока контракта вы не имеете права покидать торговое представительство, работать на других или распространять информацию, способную навредить торговым делам. Все просто и обычно. Годовой контракт, оплаченное жилье, стол, приличный куш и море возможностей. Ну так что? По рукам?
— Да, — кивнул я. — Действительно, предложение, от которого невозможно отказаться. Все-таки не понимаю, где же здесь подвох?
— Подвоха нет, — покачал головой старик. — Единственные сложности, которые могут возникнуть у вас поначалу, так это общение с теми, кто родился не в этом мире.
— Иностранцы? — не понял я.
— Не в этом мире! — вновь подчеркнул старик. Черты его лица стали будто жестче, взгляд более цепким, спина выпрямилась, придавая её владельцу воинственный, почти царственный вид. — Вы первый человек на Земле, которому выпала честь быть главой «Негоциантского дома Подольских», в другом, отличном от нашего мире.
От Подольских я уезжал в некотором смятении. Параллельный мир, это надо же. Старик, видимо, сбрендил на старости лет, раз заговорил о чем-то подобном, впрочем, смущали вся та серьезность и немалый гонорар, что светил мне в случае подписания контракта. Шутка ли, больше миллиона зеленых. Так и хотелось поднять руки вверх и сказать:
— Стоп. Показывайте скрытую камеру.
— Документы подпишем в понедельник, — кивнул старик, стоя на крыльце. — Отправление же назначим на среду. Вещей с собой берите не много, в основном теплые, и крепкую обувь. Из личного могу порекомендовать вам взять ноутбук, но с электричеством там туго. Динамо-машина есть, но беда с топливом, заставляет местных инженеров скрипеть мозгами, пока, впрочем, безрезультатно, так что для особо неотложных нужд приходится крутить её вручную. С удовлетворением ваших пагубных пристрастий там все в порядке, табак в наличии, а некоторые сорта алкоголя я бы вам настоятельно порекомендовал попробовать. Это нечто, доложу я вам. Праздник для рецепторов и туман для мозга. Отвлечься, но не увлекаться, вот что тут главное.
— Я могу себе позволить включить в штат технического специалиста? — поинтересовался я. — Как я понял из вашего рассказа, его там нет в принципе, а то, что он может понадобиться, я почти уверен.
— Можете, — кивнул мой собеседник. — Более того, я предусмотрел это, и ваш приятель включен в штат. Речь ведь идет о Вячеславе Зимине?
— Да, — несколько смутился я, поразившись осведомленности старика.
— Введите его в курс дела, озвучьте ставку. Она, кстати, равна пятидесяти процентам вашей, но сразу не пугайте. Не исключено, что ум вашего друга не столь гибок, как ваш, и мое предложение сможет вызвать непонимание и отторжение, но держать его за завесой неведения я бы тоже не рекомендовал. Пригодится нам и его военная подготовка.
До Славика я добрался ближе к часу ночи. Тот же шофер, что возил меня на свидание с фортуной, лихо домчал до ближайшего гипермаркета, где я, помня крутой нрав друга, прикупил упаковку добротного светлого, и отвез меня по указанному адресу. Всю дорогу я думал о фантастическом предложении и, чем быстрее сокращался путь между мной и квартирой моего приятеля, тем больше росла неуверенность и подозрительность. Решив не гадать понапрасну, я в обнимку с ящиком пива поднялся по темной, плохо освещенной лестнице и надавил кнопку звонка.
— Рассказывай, — вздохнул Славик, принимая из моих рук запаянную в пластик упаковку с банками и кивком указывая на притаившиеся в коридоре тапки.
— Что рассказывать? — поинтересовался я, сбрасывая обувь и наслаждаясь ощущениями. Туфли, хоть и дорогие, хорошего качества и купленные по ноге, к концу дня из удобной элегантной обуви превращались в средневековые пыточные колодки.
— Как до такой жизни дошел, — хмыкнул он, вспарывая пальцем тугой пластик, и вскоре, устроившись в мягком кресле напротив монитора, я в красках пустился в повествование о прошедшем и столь нетривиальном дне.
— Бред, — поморщился мой слушатель. — Старик явно выжил из ума, раз позволяет себе фантазии подобного толка.
— Да ладно, — отмахнулся я. — С этим можно пока повременить. Другое удивляет. Почему именно я? Деньги немалые, ответственности еще больше, да и должность, будто новогодний подарок.
— С этим, старик, все более или менее просто. — Залпом осушив банку, Зимин потянулся за следующей. — Выбрал он тебя именно потому, что это конкретно ТЫ.
— То есть? — Я последовал примеру Славика, щелкнув жестяным кольцом. — Я особенный, что ли?
— В некоторой степени да, — довольно кивнул мой приятель. — Ты не то чтобы особенный, а просто самый настоящий. Связями не обзавелся, сомнительных контактов с конкурентами не имеешь, да и звезд с неба не хватаешь, раз до сегодняшнего дня не сумел обратить на себя их пристального внимания. Они же в торговле, как человек человеку волк, не меньше. За лишний рубль глотку готовы перегрызть, а если человек такой найдется, что может им этот рубль нарисовать, так за уши его — и к себе, деньги посулив или еще какие блага. Более чем уверен, что служба безопасности этого чудака, прежде чем добро дать, серьезно твою корзину с исподним перекопала. Да ты не обижайся, правду я говорю. Кто, спрашивается, кроме меня, тебе, битюгу, правду матку лепить будет?
— Ты, конечно, — обиженно пробубнил я. — Только и можешь, что приличному человеку пакости по поводу моей посредственности втирать. На себя бы лучше посмотрел!
— А что я? — весело отмахнулся Зимин. — Тоже не гений. Не дурак, но на этом все мои положительные качества истончаются, да так, что и не разглядишь невооруженным глазом. В общем, мутная это история, да и барыш уж очень крутой. А может быть, твой Подольских просто эксцентричный миллионер? У них это часто случается от передозировки дензнаков. Чудить начинают, поступки выдавать нелогичные. Как бы так не вышло, что встретят тебя с чемоданами, выведут на сцену и скажут: «Сюрприз!» Пошутили, мол, потешили старика, а то что-то скучно ему было.
— Я, между прочим, за тебя тоже слово замолвил. Должность технического специалиста, — скривился я. — Пятьдесят тысяч ежемесячно на твой личный счет в течение года. Это шестьсот тысяч долларов в год, без налогов и прочей дряни.
После этой моей фразы Зимин поступил просто. Он встал со стула и, поставив на стол початую банку пива, снял со шкафа чемодан и принялся собирать вещи.
— Ботинки и свитера? — поинтересовался он, выглядывая из недр шкафа.
— Да, — улыбнулся я. — Ботинки и свитера.
Понедельник встретил меня хмуро и безрадостно. Серое дождливое небо, отвратительный привкус во рту, разламывающаяся на куски голова и полуголый Славик, выдающий пронзительные трели в обнимку с пустой бутылкой из-под коньяка. Я, впрочем, выглядел не лучше. Помятый, небритый и с отекшим лицом, я больше походил на распухшего от ботокса Пятачка, чем на преуспевающего торгового менеджера. Как ни стыдно это признавать, но пили два дня подряд. Вспомнить страшно. Схожую алкогольную интоксикацию мое несчастное тело до этого получало всего один раз в этой жизни, в пору армии, в дембельском поезде, везущем меня из части прямиком до родного города. Происходившее там я помнил смутно и фрагментами. Память застил алкогольный туман, но бутылок и здорового молодецкого перегара было оставлено великое множество.
