Анатолий Гончар - Ангелы апокалипсиса
– Тут по прямой километра три-четыре, – сообщил своим спутникам Ефимов, – дойдём до изгиба и пойдём вниз по реке. Лишь бы вода была чистая. Весь сплав часов на пять-шесть.
Вода оказалась мутной. Не то чтобы совсем, но лучи фонарей пробивали её не больше чем на полтора метра. Охотиться было можно, но предвкушаемое Ефимовым удовольствие от встречи с рекой рассеялось без следа. Посовещавшись, охотники всё же решили плыть. Слегка приотстав от своих друзей и едва шевеля ластами, Ефимов с наслаждением впитывал в себя успокаивающие звуки ночной реки. Часа через два он невольно забеспокоился. Маршрут действительно не представлял никакой сложности. Для его прохождения Сергею требовалось часа три, от силы четыре неспешного, размеренного ныряния. Оценивая время сплава в пять-шесть часов, он учитывал неопытность своих спутников. Увы, его расчёты оказались неверными: его товарищи плыли намного медленнее, чем ему представлялось изначально.
– Андрей, – подплыв к вынырнувшему на поверхность Прудину, Ефимов коснулся пальцами его локтя, – не устал?
– С чего это?
– Мало ли. А то пока за поворот не ушли, можно выйти на берег и двинуть к машине.
– Ещё чего! – отмахнулся Прудин. – Только начали. Рыба есть. – Он показал на трепыхающегося на кукане двухсотграммового окуня. – Видимости хватает. Поплыли. – Сказав это, майор обернулся к оказавшемуся рядом Уварову: – Женёк, ты как?
– Нурмалёк, – весело отозвался Уваров и ушёл под воду.
– Поплыли так поплыли. – Сергей нырнул к противоположному берегу. Рыба в реке действительно была. Но какая? Попадавшиеся Ефимову окуньки, голавли, язёчки, щучки по большей части не превышали в весе полутора килограммов и интереса для него не представляли. Не за такой рыбой ехал в эту глушь Ефимов. Он мечтал как минимум о пятикилограммовом судаке, почти таком же леще, десятикилограммовой щуке или же двухпудовом соме.
Время шло, а указательный палец Ефимова так ни разу и не потянул спусковой крючок. Подвохи (подводные охотники) миновали поворотный участок и по петляющему руслу реки всё дальше и дальше уходили в глубину леса. Вот только плыли они слишком медленно. Мысленно прикинув пройденное расстояние, Сергей понял: к точке старта они доберутся не раньше, чем поднимется утреннее солнце.
«Ну и ладушки», – подумал он. Находиться в воде по десять-двенадцать часов кряду ему было не впервой. Появившееся беспокойство за своих спутников он тут же отогнал простой мыслью о том, что плыть по течению не составляет труда, можно и вовсе не прилагать никаких усилий, отдавшись на волю вод. Но, как оказалось, он жестоко ошибался.
– Михалыч, – получасом позже до него донёсся голос Прудина.
– Уже рядом, – с готовностью отозвался Сергей и в несколько гребков достиг стоявшего на отмели майора.
– Что случилось? – спросил Ефимов.
– Баста, Михалыч, ноги деревянные, – сообщил тот, и Сергей, мысленно чертыхнувшись, повёл по сторонам фонарём, выискивая на воде трубку или голову Уварова.
– А Женька?
– Он уже на берегу. – Луч прудинского фонарика уткнулся куда-то в черноту возвышающегося над рекой леса.
– Мать вашу! – выругался Ефимов, вспоминая своё двухчасовой давности предложение. – Я же вам предлагал, блин!
Его мозг заработал с интенсивностью компьютера. То, что выдохшиеся спутники не смогут дотянуть до конечной точки по воде, было яснее ясного, но и выйти отсюда на оставшуюся за спиной поляну было не так просто. Идти по ночному лесу – само по себе проблема, а не зная дороги…Сергей невольно посмотрел вверх: на совершенно безоблачном небе сверкали ясные звёзды. Не будь их, он бы ещё семь раз подумал, прежде чем решиться отойти от реки хотя бы на сотню метров, но звёзды позволяли ориентироваться, а общее направление он знал. «Ладно, как-нибудь прорвёмся», – подумал он, но вслух ничего говорить не стал.
– Ладно, потопали. – Сергей подплыл к берегу, стянул с ног ласты. Ухватившись за корень, выбрался наверх и подал руку поднимавшемуся следом Прудину.
– Жень, что, подустал? – нарочито бодро поинтересовался Ефимов у присевшего на корень дуба Уварова.
– Есть маленько, – отозвался тот и пояснил: – С непривычки сдох.
– Бывает, – небрежно заметил Ефимов и, вновь взглянув вверх, предложил: – Что, пошли?
Возражений не последовало.
Желание заставить лесников бегать по этому лесу наперегонки возникло сразу, не успели они пройти и двух сотен шагов. Лес стараниями местных его «охранителей» оказался наполовину вырублен, а всё пространство между уцелевшими деревьями завалено срубленными и неубранными ветками, через которые к тому же еще и проросла многочисленная молодая поросль. Ефимов продирался сквозь неё, не жалея ни сил, ни костюма. Время от времени он останавливался и ждал своих спутников, прислушиваясь и к брани двадцатипятилетнего Уварова, и натужному сопению перегревающегося в своем «семимиллиметровом» неопрене тридцатидвухлетнего Прудина. Собственно, у самого Ефимова тоже была «семимиллиметровка», но он, более привычный, чем штабной Прудин, к нагрузкам подобного рода, шел без особого перенапряжения.
Наконец впереди наметился большой просвет. Обрадовавшийся Ефимов рванулся вперёд и оказался на берегу большого озера. Отпустив мысленную тираду по поводу собственного везения (обходить озеро не было никакого желания), Сергей вдруг подумал, что, может быть, озеро – это и не так плохо. В конце концов, именно для плавания они и одеты. Вот только захотят ли лезть обратно в воду его спутники? Остановившись на берегу, прапорщик принялся ждать отставших товарищей и вдруг услышал хриплый голос Прудина.
– Женёк, – окликнул тот продирающегося сквозь ветви Евгения, – Сергей Михайлович у нас старенький, скажи ему, пусть присядет отдохнуть, нас подождёт. Иначе я кони двину.
Услышавший эту фразу Ефимов улыбнулся: «Раз у Андрея остались силы шутить, то не всё потеряно».
Плыть по водной глади не получилось, озеро сплошь заросло шипастыми «розами» водорезника. Хорошо, что оно оказалось неглубоким, дно твёрдым, и после непродолжительного отдыха вволю «нарыбачившаяся» троица предприняла его штурм. Ефимов шёл первым, раздвигая водорезник грудью и отталкивая его по сторонам руками. Следом продирался Уваров, замыкал цепочку по-прежнему тяжело дышащий Прудин.
Они выбрались на знакомую поляну под утро. Светало. Ефимов остановился, чтобы дождаться поотставших товарищей. Утренняя свежесть приятно ласкала вспотевшее лицо. Хотелось стащить неопреновый костюм и подставить тело под гуляющий среди листвы ветерок.
– Почти добрались, – сообщил он своим спутникам и вдруг замер, поражённый увиденным, – подводное ружьё майора Прудина всё ещё было заряжено.
– Ты так всё время и шел? – Сергей недвусмысленно показал на кончик торчавшей из ружья стрелы.
– Ну да, – словно ничего не произошло, пожал плечами Прудин.
– Всю дорогу?
– Да что с того? – в голосе майора слышалась только усталость, и ничего больше.
– А если бы сорвалась?
– Так оно же на предохранителе, – пояснил Прудин, приседая на корточки.
Ефимов едва сдержался, чтобы не заругаться.
– Предохранители на подводных ружьях не дают стопроцентной надёжности, – начал он разжёвывать спутникам прописную истину. – Нельзя на них полагаться. Всегда есть опасность непроизвольного срыва.
– Да ладно, – отмахнулся Прудин. – Он у меня слабо накачан. Рыбу едва пробивает.
– Рыбу! – Сергей не знал, что делать: негодовать или смеяться. – Это под водой! А на воздухе такая вот одноразовая стрела даже из слабо накачанного ружья пробьёт человека насквозь.
– Да ну. – Всё ещё сомневающийся Прудин взглянул на кончик своей стрелы. Ехидно ухмыльнувшись, он отцепил от неё шнур и, отставив ружьё в сторону, выстрелил.
Двухсотграммовый металлический стержень улетел метров на восемьдесят. Искать его среди разросшейся луговой растительности было гиблым делом.
– Пошли, – махнул рукой Прудин, глухим вздохом прощаясь со своей стрелой. На его кукане серой тенью болтался одинокий окунь.
Берег речушки Ефимов и бойцы головного разведдозора покинули под вечер и без проблем воссоединились с остальными силами подразделения. Незаметно наступили сумерки, пришла ночь. Природа, накинув на себя тёмное покрывало, пожелала всем «Спокойной ночи».
А небо на западе полыхало заревом. Огни пожарищ подсвечивались всполохами разрывов. Почти непрестанная канонада продолжалась всю ночь. Кто чьи позиции утюжил – не ясно. То ли ополченцы били укропов, то ли укропы ополченцев. Впрочем, похоже, работали и те и другие.
