Сурен Цормудян - Странник
– Ну, чего ты кипятишься? Проверим информацию и пустим по сталкерам. Не переживай так. Это, конечно, многое усложняет…
Сергей снова взглянул на толкотню у торговых лотков.
Женщина примеряла потрепанные лайковые перчатки. Натянула одну на ладонь, растопырила пальцы и начала разглядывать. Чуть в стороне стоял высокий мужчина, чья внешность не позволяла судить о его возрасте. Он был невероятно худым и большеглазым, а одежда на нем висела так, что, казалось, туда можно засунуть еще одного такого дистрофика. Черные волосы на голове были прилизаны, словно нарисованы углем, а взгляд огромных черных глаз выражал совершеннейший идиотизм. Мужчина широко и глупо улыбался, разглядывая людей. Глядя на женщину в перчатке, он тоже поднял перед собой широкую ладонь с длинными пальцами и, растопырив их, стал с изумлением разглядывать. Потом быстро подошел к женщине, протягивая ей руку, но та испуганно отшатнулась. Странный тип развернулся и пошел куда-то. Его руки болтались вдоль туловища, как обрубки канатов. Теперь он уставился на одного из охранников челноков, на плече которого дулами вверх висела двустволка. Человек смело подошел к охраннику и, улыбаясь, начал засовывать пальцы прямо в стволы оружия.
– Казимир, глянь, что это за чудак?
Старик взглянул в сторону дурачка, который был на голову выше всей толпы, и усмехнулся:
– А-а, – так это и есть тот самый наш гость с Нагатинской. Я же говорил, юродивый.
Тем временем охранники стали довольно грубо прогонять мужчину, и тут он заметил детей, игравших неподалеку. Дети были увлечены новыми игрушками, которые принесли на станцию челноки. Это были цилиндры из стальной сетки с запаянными торцами, внутри которых сидели крупные живые крысы. Дети шумно катали цилиндры по полу, тыкали через ячейки куски проволоки и радостно смеялись, дразня крыс и слушая, как те пищат. Бум заметил, как юродивый преобразился, наблюдая эту сцену. Он замер и внимательно смотрел на детей, с каждой секундой все меньше походя на идиота. Его взгляд был пристальным и сосредоточенным. Не мигая, юродивый буравил детей этим взглядом, медленно подбираясь поближе.
– Слушай, Казимир, не нравится мне этот гость.
– Почему?
– Уж больно он детей любит. Тут что-то не то.
– Ты думаешь, он из этих?..
– Ага, из католических священников. – И Сергей ухмыльнулся, поднимаясь со стула.
Глава 3
Знакомство
Юродивый пристально смотрел на детей, стараясь заглянуть им в глаза. Маленькие, худые, бледные ребятишки продолжали играть, не обращая внимания на толчею у лотков и на этого странного пришельца. Дети катали цилиндры, дразнили заключенных в них крыс и смеялись хриплыми, простуженными голосами. Видимо, для того чтобы привлечь к себе их внимание, незваный гость внезапно и резко хлопнул в ладони. Трое детей подняли на него взгляды, и тогда он пристально посмотрел в глаза каждому. Это продолжалось всего несколько секунд, после чего незнакомец снова преобразился – на его лицо вернулась глупая улыбка, а взгляд опять стал идиотически бессмысленным. Улыбаясь, он неуклюже помахал детям рукой и отвернулся, как будто потеряв к ним всякий интерес.
Теперь прямо перед ним стоял рослый человек лет сорока. Челюсть его поросла светлой щетиной, карие глаза недобро поблескивали из-под прямой челки. Даже при своем высоком росте человек оказался почти на голову ниже юродивого, однако его это явно не смущало. Он пристально, в упор смотрел на гостя.
– Чего тебе от них надо, мужик? Ты чего в ясли суешься?
Юродивый широко улыбнулся.
– Пяяя, – выдавил он.
– Чего ты мне дурку включаешь? Ты ведь не такой дебил, каким стараешься казаться.
– Дебил дурку, – повторил высокий, сильно зажмурившись; странное дело, но голос у него был низкий и приятный. – Дурку дебил! – Незнакомец хлопнул Сергея по плечу.
– Я тебе сейчас мозги выбью из черепа! – Маломальский толкнул незнакомца.
Юродивый сделал обиженное лицо и, повесив голову, пробормотал:
– Из черепа, – а потом стал тыкать указательным пальцем правой руки в подушечки пальцев левой, словно пересчитывал что-то.
– Ты не понял? Я тебя спрашиваю, чего на детей пялишься?! – рявкнул сталкер, указывая рукой на играющих ребятишек.
Незнакомец проследил за его рукой и уставился на них.
– Детей? – переспросил он.
– Да, черт тебя дери! Детей!
– Детей! – радостно закивал юродивый и показал Сергею три пальца.
– Да. Трое детей. Чего тебе надо вообще?
Незнакомец показал теперь один палец. Потряс им перед Сергеем и сказал:
– Детей.
– Один ребенок?
– Один детей, – кивнул высокий.
Сергей вдруг подумал, что этот незнакомец ему определенно кого-то напоминает. Но кого? Чрезмерно вытянутое лицо с большими черными глазами. Оттопыренные уши и зализанные, словно не настоящие, черные как смоль волосы. Этот юродивый был карикатурой… на Сеню Кубрика. Того самого, что пропал там, наверху, в районе Нагатинской. Сеня, правда, был даже ниже Сергея, волосы у него были гуще и лицо не такое вытянутое, а глаза – поменьше и не навыкате. Вдобавок Сене выбили три зуба, еще в прошлом году, в драке с бандюгами, что обитали на Третьяковской. А у этого типа зубы сверкали белизной и здоровьем, что в метро было большой редкостью. Нет, просто похож, и то отдаленно. Но даже такое совпадение как-то кольнуло Сергея. Юродивый пришел с Нагатинской, а перед этим оттуда же пришел заплаканный глухонемой ребенок.
– Ты ищешь того ребенка? – спросил Маломальский.
Теперь незнакомец смотрел на него задумчиво, словно пытался понять, что у него спросили.
– А ну пошли! – Маломальский бесцеремонно схватил его под руку и поволок за собой. Юродивый смотрел на него недоуменно, но не сопротивлялся.
Они быстро направились к станционному госпиталю, который был оборудован на бывшем посту милиции.
* * *– Вера! Вера, открой! – Сергей настойчиво стучал в деревянную дверь левого крыла станционного госпиталя, собранного из деревянных щитов, кирпичей и встроенных туда частей вагонов.
Санитарка Вера, решившая приютить странного ребенка, жила прямо в госпитале, в крыле с подсобками, свободном от больничных коек. Маломальский с нетерпением поглядывал на юродивого, ожидая, какую реакцию вызовет у него малыш.
Однако дверь все не открывали, и тогда стоявший позади незнакомец вдруг деликатно отстранил Сергея и потянул ручку на себя, довольно улыбаясь.
– Да ты гений просто, – проворчал сконфуженно сталкер.
Они вошли внутрь. В темном коридоре стояла различная утварь, освещаемая тусклым светом из приоткрытой двери справа. Там была комната, в которой и жила санитарка.
– Вера! – снова позвал Сергей, но ему никто не ответил. Тогда он вошел в комнату.
Это было помещение примерно три на три метра с низким потолком и свисающей с него керосиновой лампой. В одном углу шкафчик с посудой, в другом – пластиковый столик. Под столом – стопки медицинской литературы. Пластмассовая корзина с бельем. На стенах развешаны потускневшие картинки, выдранные из различных журналов.
А слева от входа – кушетка. И сейчас Сергей не сводил с нее глаз. На ней лежал, запрокинув голову, маленький ребенок, одетый в неимоверно старые, потерявшие всяческий намек на какой-либо цвет лохмотья. Ноги вместо обуви так же обмотаны тряпьем. Крохотные пальчики на ладонях скрючены, словно от невыносимой боли. Рот раскрыт, будто в безмолвном вопле. Изо рта, ноздрей и ушей тянулись бурые струйки засохшей крови. Сомнений не было – ребенок мертв. Сергей давно уже привык видеть смерть, а дети умирали часто. Но если осталось в тебе еще что-то человеческое, привыкнуть к смерти детей невозможно. Бум вздохнул и прислонился к стене. Тем временем незнакомец вошел в комнату и уставился на ребенка. Никакой видимой реакции не было: ни скорби, ни горя, ни недоумения. Он просто взглянул на ребенка и, подойдя к нему, осторожно положил ладонь на его голову.
– Один ребенок… детей… – тихо проговорил незнакомец и устремил свой взор на Сергея. – Вера! – громко и настойчиво сказал он.
– Что – «Вера»?!
– Вера! – повторил незнакомец и стал судорожно трясти перед собой ладонями, словно пытался подобрать нужные слова из тех, что знал. Затем растопырил одну ладонь и сделал ею движение от головы мертвого ребенка к своей голове, засовывая пальцы себе в ноздри и рот. – Мозз! Мозз! Вера!
– Что еще за мозз?
Юродивый повторил свое движение рукой и снова произнес:
– Мозз! Вера!
– Да что ты заладил-то? Думаешь, это Вера его убила?
Собственно, разобраться в этом надо было как можно скорее. Смерть похожа на насильственную, но, возможно, малыша убила какая-то неизвестная болезнь. И болезнь эта может быть заразной. А юродивый пытался сказать что-то о взаимосвязи гибели ребенка и того, что сейчас происходит с женщиной, которая была с ним рядом. Да, юродивый этот был не такой уж дурак, хотя явно что-то знал. Только не имел возможности этим поделиться. Или делал вид, что не может? Хотя, судя по его возбужденному состоянию, он очень хотел, чтобы Сергей его понял.