Владислав Выставной - Кремль 2222. Кенигсберг
– Это ты про рыбку? – спросил Зигфрид, кивнув в сторону воды, по которой расходились круги от скрывшегося в глубине монстра.
– Это я про воронку.
– Где ты увидел воронку? – не понял Книжник.
– А вот же, – Три-Три указал на на воду.
Присмотревшись, Книжник понял, что имеет в виду кио: слишком уж правильная она, эта бухточка, словно вычерчена циркулем. И эта мертвая проплешина у берега, а дальше – каменное крошево…
– Ядерный взрыв? – предположил Книжник.
Кио кивнул:
– И похоже, недавний. Лет пятьдесят, не больше.
– Ого, – без особого удивления произнес Зигфрид. – Живенько тут у них.
– Эт точно, у нас не соскучишься! – крикнули снизу.
Книжник сразу узнал голос наглого мужичка. Глянул вниз по правому борту. Тот сидел на своем железном ящике и обсасывал новую самокрутку. На Книжника же глядел с насмешливым прищуром. Эдакий простоватый и в то же время хитрый взгляд – будто этот тип знает нечто, недоступное чужакам.
– Э, ты чего там уселся? – крикнул сверху Книжник. – Подслушиваешь, что ли?
– А чего подслушивать, когда вы на всю округу орете? – отозвался мужичок, окутываясь дымом.
– А я ему уши-то сейчас укорочу! – лениво подымаясь на ноги, сказал Зифгрид. Приблизился к правому борту, сел на корточки, разглядывая незнакомца. – Ты кто такой? Откуда взялся?
Мужичок мгновенно сообразил, что ладный воин с мечом в заплечных ножнах – не легкомысленный семинарист, с которым он самодовольно болтал до этого, а потому стразу подскочил, попятился, уволакивая за собой мешок и ящик. Удостоверившись, что Зигфрид гнаться за ним не собирается, остановился, выкрикнул:
– Да я вообще-то тутошний! А вот откуда здесь вы взялись на своей колымаге – это еще большой вопрос! Может, вы из зараженной местности прикатили, эпидемию учинить намерены! А может, каннибалы, на людей охотитесь – кто вас знает?
– Уж не хочешь ли ты нам допрос учинить? – поинтересовался Зигфрид.
– Да мне-то, в общем, до этого дела нету, – примирительно сказал мужичок. Как-то бочком вернулся, снова уселся на железку и принялся чиркать кресалом, пытаясь запалить размокшую самокрутку. – Раз приехали – значит надо. И меня подвезли – за это вам моя отдельная благодарность!
– Так что не идешь своей дорогой?
– А куда ж мне идти, коли я пришел?
– Вот как? И что ты тут делать станешь? Вокруг же нет ни черта!
– Как это нет? А берег?
– А зачем тебе этот берег? Рыбки поудить решил, что ли?
– Да тут такая рыбка, что сама кого хочешь выудит.
– Так чего сидишь здесь под дождем, мокнешь?
– Ничего, мокрый, да живой. Муты с округи к берегу подходить не любят. Так что, буду сидеть, лодку ждать.
– Лодку? Куда плыть-то собрался?
– А ты что, так и будешь орать со своей колымаги? Это, мил человек, конечно, дело твое, но у меня глотка, чай, не луженая.
Зигфрид рассмеялся и легко соскочил с крыши вагона на песок. Следом сполз и Книжник. Песок, к его удивлению, оказался сухим и плотным, будто дождевая вода впитывалась в него, как в губку. Мужичок чуть попятился, но Зигфрид примирительно продемонстрировал открытые ладони:
– А звать-то тебя как? Чем промышляешь?
– О, так бы сразу и спросили! – вовсю оскалился мужичок. – Здесь меня все знают! А кличут Балаболом – может, слышали?
– Это отчего же так кличут? – поинтересовался Книжник. – Языком чесать любишь?
– Да, есть такой грех, чего скрывать, – Балабол расплылся в кривозубой улыбке. – Да только кто ж виноват, что я таким общительным уродился? Иной может все молчать, да хмуриться – но это не по мне, у меня душу распирает, так мне и поплохеть может. Тут такое дело: я столько всего знаю, что одному не унести – со всеми хочется поделиться!
– Слушай, а может, ты мутант какой? – поинтересовался Зигфрид.
– Чего?! – лицо мужичка вытянулось.
– Ну, знаешь, у мутов отклонения разные бывают – одних на смертоубийство тянет, других на людоедство, а тебя вот – потрепаться без всякого смысла.
Балабол не сразу понял, что вест просто шутит, – слишком уж невозмутим и серьезен был вид воина. А когда дошло – шумно расхохотался:
– Ничего себе ты выдал! Мутом меня еще никто не величал. Вот тебе и тема для очередной истории! – отхохотавшись, он вытер нос грязным рукавом куртки. – Да только вряд ли – будь я мутом, не дожил бы до этого дня, придушили бы в колыбели. У нас с этим строго.
– У нас тоже, – сообщил Книжник. – Ну раз ты все здесь знаешь, может, и дорогу нам подскажешь?
– Отчего ж не подсказать? Подскажу. Особенно если договоримся взаимовыгодно. Вы, как я погляжу, ребята не бедные. В этих железных ящиках, небось, немало добра можно перевезти, а?
Книжник не сразу понял, что речь идет о вагонах. Чуть улыбнулся, сказал:
– Да перевезти-то можно, да только где ж его взять, это добро? Броня у нас крепка, да что толку от скорлупы, если орех пустой? Давненько мы в пути, поиздержались, сам понимаешь.
– Ну, хоть что-то, – не унимался мужичок. – Золотишко, там, жратва, патроны – я не привередливый!
– Не бойся, отблагодарим, – заверил Книжник.
– По крайней мере, голову отрывать не станем, – со свойственной ему прямолинейностью добавил Зигфрид.
– Ну и ладно, – легко согласился Балабол. – Может, хотя бы костер для странника запалите?
Уже тогда эта легкость показалась Книжнику подозрительной. Но тепло огня сближает путников, собирая вокруг костра самых разных людей, зачастую тех, что никогда не сели бы рядом в обычной жизни. Казалось бы, чего общего между воином народа вестов, кремлевским семинаристом, грязным бродягой с дальних берегов и кибернетическим организмом? Лишь языки огня, да жар, разгоняющий сырость. Даже вечный дождь немного приутих, чтобы не мешать сидевшим вкруг костра на железных ящиках.
Темнело. Тридцать Третий подбрасывал в огонь горючие брикеты из запасов «Дракона», и огонь весело трещал, разгоняя сырость. Чтобы разговорить нового знакомого, из закромов «Дракона» был извлечен небольшой запас горячительного – некой настойки, личной, Тридцать Третьего, перегонки. Запас знаний у кио казался безмерным – вот и алкоголь он научился делать, причем, чуть ли не в самом нутре ядерной паровозной топки. Учитывая это обстоятельство, получившееся высокооктановое пойло небезосновательно было прозвано коктейлем «Ядерным». До сих пор никто его пить не решался, несмотря на уверения кио в том, что «коктейль» неплох на вкус и совершенно безопасен для здоровья. Утверждения по поводу вкусовых и медицинских качеств продукта со стороны существа с танталовым скелетом и встроенными электронными блоками казались не очень убедительными.
