"Фантастика 2023-85". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Анишкин Валерий Георгиевич

— Интересно, и как это может быть, — почесал в затылке рыцарь, — чтобы похороны были торжественные, а где проходили — неизвестно?

— Да, в этом очень много неясного, — согласился Сен-Жермен, — тем более что слухи до нас доходят в основном от мусульман, через Багдад и Конию. Самое неприятное заключается в том, что сейчас к наследникам Чингисхана, желая привлечь их на свою сторону, посланы эмиссары императора Фридриха. Вот почему нам так важно встретиться с посланником — больше такой возможности у нас просто не будет.

Сен-Жермен и де Мерлан одновременно посмотрели на Жака. Тот съежился и потупил глаза.

— Нам нужно знать, что сказал тебе Базил! — положив ему руку на плечо, произнес приор. — Не торопись и попробуй вспомнить.

— Знаю лишь одно, — ответил Жак, — слова, похожие на те, что он сказал перед смертью, произнесли мосульские купцы в Тире. Я услышал, когда нас вели на казнь. Сам я их, сколько ни старался, произнести не мог — но если только услышу…

Сен-Жермен три раза хлопнул в ладоши, призывая секретаря.

— Вызовите брата Серпена, — распорядился приор, едва тот появился на пороге.

Секретарь растворился в воздухе.

— Сделаем так, — Сен-Жермен медленно подошел к окну, — с этой минуты вы втроем будете заниматься лишь поисками монгольского посланника. В вашем распоряжении все, что только может понадобиться, — люди, оружие, деньги. Но вы должны быть предельно осторожны — Акра наполнена императорскими людьми.

— Вы хотели видеть меня, мессир? — На пороге стоял брат Серпен.

— Да, брат-рыцарь. — Лицо Сен-Жермена немного просветлело. — Ты занимался подготовкой новых братьев. Что о них можешь сказать?

— Брат-рыцарь де Мерлан — великолепный воин, — ответил Серпен, — он быстро научился ускорять свои движения. Еще год, от силы полтора упорных тренировок — и ему не будет равных. У брата-сержанта Жака выучка, слов нет, послабее. Но могу твердо сказать: как и сир Робер, он — прирожденный боец. У него твердая рука и холодная голова. Я с ним много занимаюсь, и он делает успехи прямо на глазах.

Жак за все время пребывания в братстве не слышал от Серпена ни единого слова одобрения и был до крайности польщен. Всем было хорошо известно, как скуп на похвалы этот рыцарь, и тем ценнее была для недавнего виллана его оценка.

— Ступайте, братья, — произнес Сен-Жермен, — и думайте, как выполнить поставленную задачу. Я же должен хотя бы немного отдохнуть — не спал две ночи на марше из Триполи, а завтра предстоит трудный день.

Не успели они втроем спуститься вниз по лестнице, как к Роберу подошел один из сержантов дневного караула:

— Брат де Мерлан, там у ворот дожидается какой-то простолюдин. Утверждает, что он — ваш новый слуга.

— Надо же, пришел все-таки, мерзавец, — прицокнул языком Робер. — Значит, жизнь его хоть чему-то да научила.

Достославный рыцарь двинулся в сторону ворот и вскоре вернулся вместе с Рембо. Отставной жонглер, похоже, и в самом деле получил хороший жизненный урок. Он выполнил в точности все распоряжения своего нового хозяина, вид имел покорный и даже пытался вернуть оставшуюся после бани мелочь.

— Это кто? — поинтересовался брат Серпен.

— Жонглер Рембо из Прованса, мой слуга! — Робер с размаху хлопнул беднягу по плечу, так что тот едва удержался на ногах. — Ладно, приятель, сейчас я тебя отведу в помещение для слуг и оруженосцев и поставлю на довольствие. Завтра чтобы чуть свет был при конюшне. Утром лошадей нужно будет промять. А дальше посмотрим, на что ты способен, кроме как на лютне бренчать да шарить в чужих карманах.

По щеке жонглера, не надеявшегося на такую милость со стороны господ, которые благодаря ему чуть было не лишились жизни, покатилась слеза, и он едва не встал перед Робером на колени.

— Но-но! — прикрикнул на него рыцарь, удерживая верноподданнический порыв. — Подхалимов не переношу. Делай свое дело и отрабатывай причиненный ущерб. А поклоны будешь бить у алтаря, раскаиваясь в делах своей прошлой жизни.

Рембо был перепоручен одному из слуг брата-драпиария, ведающего всеми хозяйственными делами ордена, а Жак, Робер и Серпен отправились в подземный зал, чтобы потренироваться перед сном.

— Раз уж мессир объединил нас в отряд, — произнес брат Серпен, выбирая и отвешивая на руке учебный меч, — то, может быть, вы введете меня в курс всех событий?

— Несомненно, брат-рыцарь, — улыбнулся Робер, — только запасись терпением, разговор у нас будет очень долгий.

Наутро к ним в комнату зашел брат Серпен.

— Я всю ночь размышлял над вашей историей, — сказал он, присаживаясь на табурет, — и вот что хочу предложить. Раз Жак никак не может припомнить то, что услышал на нефе, мы просто обязаны ему помочь. А для этого, наверное, стоит прежде всего отправиться в Тир и хорошенько расспросить тех самых мосульских купцов.

— В Тир? — сразу же вскинулся Робер. — Отличная идея! Говорят, что Жан Ибелин туда часто наезжает. Ох, я там и устрою…

Жак представил, что учинит мстительный рыцарь, пользуясь преимуществами, которое давало его новое положение, и ему стало страшно.

— К сожалению, — улыбнулся в ответ Серпен, — мессир запретил вам обоим покидать пределы Акры. — На сердце у Жака сразу же отлегло. — Я был рано утром на докладе. Чтобы не привлекать внимания врагов, Сен-Жермен приказал отправиться в Тир именно мне. Я собираюсь вместе с двумя или тремя конными сержантами выехать прямо сегодня. Поэтому, братья, потрудитесь мне сообщить, где именно находится эта лавка и как выглядел купец, который произнес столь важные для нашего дела слова.

— Лавка, где продают благовония и пряности, внутри городских стен только одна, — ответил Жак. — Ее по привилегии, дарованной еще самим Конрадом де Монферратом, держит семья ломбардских негоциантов. Но торгуют там не ломбардцы, а их компаньоны, арабы-мелькиты. Они-то и доставляют свой бесценный груз из Мосула, а миланцы везут его дальше — через Венецию и альпийские перевалы — в земли германцев и франков.

— Как выглядели эти купцы? — спросил Серпен.

— Как и все сирийские христиане, — пожал плечами Жак, — бородатые, в халатах, на голове чалма, золотые кресты на груди весом не меньше фунта, с цепями, которыми можно спокойно акрскую гавань перегораживать…

— Под такое описание подходит любой богатый купец Востока, — снова улыбнулся брат Серпен. — А были ли какие особые приметы?

— Да какие там приметы? — не выдержал Робер. — Моя Хафиза в этой лавке была чуть не главной покупательницей, я ее туда не раз сопровождал. Их главного зовут Салям, его и ищи.

Несмотря на то что до Тира было всего полтора дневных перегона, брат Серпен отсутствовал в Акре целых тринадцать дней. К концу второй недели мучительного ожидания Робер уж было собрался просить Сен-Жермена, чтобы он отпустил их на поиски пропавшего рыцаря, но к вечеру первого дня Петрова поста тот возвратился в патриарший квартал. Судя по всему, путешествие завершилось успешно, хоть и не было безмятежной прогулкой — вид у брата-рыцаря был усталый, но довольный, а один из сопровождавших его сержантов держал руку на перевязи. Жак и Робер, хоть оба и сгорали от любопытства, настояли на том, чтобы Серпен немного отдохнул с дороги, умылся и сменил дорожное платье.

Ближе к вечеру они собрались в беседке, расположенной в уединенном закрытом саду, куда был разрешен вход только патриарху и братьям ордена. Пройдя по аккуратной песчаной дорожке между пальмами и развесистыми земляничными деревьями, Серпен, Жак и Робер обнаружили там сервированный к полднику столик, вокруг которого хлопотал бывший жонглер. При их появлении он встал — руки по швам и, обращаясь к Роберу, четко, по-военному доложил:

— Все готово, брат-рыцарь, ваше приказание выполнено, стол подготовлен, порядок наведен. Как и наказывали, на столе ваза со свежими фруктами, ливанские сласти, вино из Киликии и кувшин родниковой воды. Чего еще изволят достопочтенные братья?

— Достопочтенные братья, — удовлетворенно буркнул Робер, — желают, чтобы ты исчез отсюда быстрее, чем убегал от меня по акрской набережной с векселем брата Жака.