"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Емец Дмитрий Александрович

– Да, – созналась Рина. – Ты очень необычная.

– Умница! – похвалила девушка. – Я в тебе не ошиблась. Ты довольно умная на вид! Делаешь большие успехи!

Рядом кто-то громко, вызывающе захохотал. Оказалось, что Вовчик. Зачем-то он влез на одну из опор забора и стоял на ней во весь рост. Ему важно было продемонстрировать новичкам, что вот в ШНыре есть такая значительная, сильная и прекрасная личность, которая в упор никого не замечает, а просто хохочет себе на заборе по своей программе.

Высокая девушка мельком взглянула на Вовчика и кивнула самой себе.

– Вот! А это уже ржание, или смех ликующий! Данный вид смеха преобладает у приматов. Обратите внимание, он залез на возвышение и пытается бить себя в грудь, – сказала она.

– Я не бью! Я чешусь! – возмутился Вовчик.

– Что чешешь? Грудь? Это заменное действие, то есть примерно одно и то же.

Вовчик с трудом заставил себя опустить руку и дальше продолжал смеяться уже с некоторой натугой.

– Это тоже смех ликующий? – спросила Рина.

– Нет. Видишь, высота звука поменялась? Это патологический смех, или так называемый смех без причины… Такой бывает при лечении душевных болезней прямой электростимуляцией мозга… Кстати, пора знакомиться! Я Маша Белявская.

– У тебя тоже какой-то необычный дар? Клоны там или что-то такое? – спросила Рина, заметив, что в коротких волосах Маши мелькнула и сразу скрылась крупная, с бронзовым отливом пчела. Пчела эта была заметно крупнее обычных шныровских, и цвет у нее был размытый, тусклый, с бронзовым отливом.

– Мой дар – логический анализ. Я пытаюсь понять природу всех явлений. Если песчинка где-то сдвинулась – значит, подействовала сила, которая ее сдвинула. Так и человек… Вот ты сейчас моргнула два раза подряд. Это могло означать, во-первых…

– Хватит. Я уже поняла! – торопливо прервала ее Рина.

Из маршрутки показался невысокий крепкий юноша, чем-то неуловимо похожий на юного Меркурия Сергеича без бороды.

– Кто это? – шепотом спросила Рина у Маши Белявской.

– Федор Морозов. Загадочный тип. Пока Андреи Носы прыгали и все разносили, этот преспокойно сидел и дышал на свою пчелку. Я бы сказала, что он пытался на нее воздействовать, но у него не получалось, – так же шепотом ответила Маша.

– А что, должно было получиться? – заинтересовалась Рина.

– Не знаю. Данных для анализа недостаточно, поскольку нет достоверной статистики! – строго сказала Маша. – Но насколько я поняла, этот Федор оживляет предметы.

– Как оживляет?!

– Да очень просто. Возьмет и оживит, допустим, стул. Стул идет как собачка, а потом вдруг поднимет ножку – и из него выпадет гвоздик, – Маша Белявская засмеялась, причем не самым умным видом смеха. – При этом в движениях стула соблюдается внутренняя закономерность. То есть стул не сможет прыгать как кузнечик! А какая-нибудь лампа на пружинках сможет. А спичечная коробка будет ползти, выдвигая и вдвигая свою брюхоножку… Ну как там назвать ту штуку, где у нее спички лежат?

Рядом с Федором Морозовым шла девушка. Кожа на ее лице была такой нежной, что на ней виднелись все прожилки. Когда она краснела, кожа вспыхивала красными точками в разных местах. И точки эти тоже были разные: где-то алые, где-то розовые.

Девушка остановилась рядом с Машей Белявской, и Рине показалось, что Маша – смелая, уверенная, умная Маша – несколько зажалась. Во всяком случае, ее улыбка стала какого там типа? В общем, напряженная. Потом девушка прошла дальше, и лицо Маши с облегчением разгладилось.

– Ее зовут Ева. Она впереди меня сидела. Она очень вспыльчивая! – шепнула Маша.

– Все вспыльчивые, – сказала Рина.

Маша посмотрела на нее с тревогой:

– Правда? Значит, ты тоже все воспламеняешь?

– А-а?

– Вот-вот! И я о том же! – кивнула Маша. – Едва она начинает сердиться, как вокруг все вспыхивает. В машине, когда эти бабуины Носы буянили, она случайно порезалась осколком стекла. Так она достала зажигалку и стала свою рану поджаривать. И кожа моментально затянулась!

Послышался оглушительный свист, сорвавший желтые листья с деревьев. Это Суповна свистнула в два пальца, подзывая к себе новичков. Маршрутка № Н только этого и ждала. Она развернулась и умчалась.

Суповна посмотрела на свою руку и убрала ее за спину.

– Ну вот, – сказала она. – Я прекрасно понимаю, дорогие мои, что все вы направлялись не сюда, но у большинства есть с собой какие-то вещи. Об этом пчелки позаботились. Остальные вещи вы сможете заказать позднее. Правила вам объяснят.

– Я ехал в спортивный лагерь! – заявил Андрей Нос.

– А я – к подруге на дачу. Думала, дня на два, – промурлыкала Дина Кошкина и, не зная об кого потереться щекой, начала приглядываться к Суповне.

Суповна нетерпеливо дернула головой, пресекая дальнейшие рассказы, кто куда ехал.

– Стало быть, теперь вы в ШНыре! Нервничаете, переживаете. Это понятно, это со всеми было. Скоро начнете через забор прыгать – ограду изучать… Смотрите: если ночью сбегать начнете – на клумбу не скакать! Мои окна прямо на нее выходят! Из арбалета бить не буду, а вот картошечкой, не удержусь, запулю. Бегите уж через главную дверь – она всегда открыта.

Никто из новичков не сдвинулся с места.

– И вас сюда насильно привезли? – склонив голову набок, спросила Маша.

Суповна затуманилась воспоминаниями:

– А как же! Автобус тогда другой был… Желтый такой, двери гармошкой открывались. «ЛиАЗ». После уж, лет через пять, его ведьмарики поджарили. Ну и мы, конечно, тоже сбежать пытались по пути, – сказала она с некоторым смущением.

– А вы куда ехали? – спросил Федор Морозов.

– Как куда?

– Ну вам казалось: куда вы едете?

Суповна улыбнулась:

– Я-то? Не поверите. Нажужжала мне пчелка, что мне красную штору отдадут, а я из нее сошью юбку. Нет у меня до сих пор красной юбки.

– Га-га-га! Юбка! – захохотал Вовчик.

Суповна резко наклонилась и схватила его за ногу. На запястье у нее полыхнул сокол. Мгновение спустя Вовчик болтался головой вниз.

– Это вам теперь сопли в нос заталкивают! Тортик хочешь? На тебе тортик! Только, пожалуйста, изо рта не вырони! Нам соплей в нос никто не засовывал! – рычала Суповна, встряхивая попискивающего Вовчика в воздухе так, что из карманов у него сыпалась мелочь. – А у нас как было? Нужна тебе юбка – ты прешься за шторой, а потом сидишь и шьешь! Кто на машинке, а кто и вот этими ручками! – Заметив, что новички настороженно наблюдают за происходящим с Вовчиком, Суповна разжала руку и, небрежно уронив Вовчика на асфальт, приветливо улыбнулась. Это была фирменная улыбка атаманши разбойников, которая только что уложила из двуствольного пистолета кучера и форейтора и теперь галантно распахнула дверцу, чтобы помочь пассажирам выйти. – Простите, детки! На самом деле я тихая, только страсть как дураков не люблю!.. О чем, то бишь, мы говорили?

– Что сбежать можно через главную дверь, – напомнила Маша Белявская.

– Да. Можно. Но мой совет: лучше подождите пару деньков, осмотритесь. А там – никто вас не держит. Рассказать про ШНыр вы никому не сможете – так уж все устроено.

– А родители? – спросила Дина.

– За родителей не волнуйтесь – они вас отпустят. Каждый что-то свое поймет, даже если он очень мнительный. В общем, я все сказала. Может, Кузепыч еще что добавит?

– Я? Чего сразу я? – Кузепыч почесал свой подбородок-пятку. – Короче, мебель не ломать, стульев не резать. Маршрутку – ладно, тут мы привыкли, на первый раз простим, но если в самом ШНыре кто начнет выключатели отрывать… Тут я, якорный пень, лично с ним буду толковать на доступном, ешкин кот, языке…

Клешня, подписанная «КУЛАК», запрыгала перед самым носом у Андрея. Кузепыч с его огромным опытом хозяйственника уже разобрался, кто здесь главный вандал. Андрей потрогал свой одноименный нос и тревожно отодвинулся. Рина сказала бы, что эти двое ощутили друг друга на простом природном уровне.

– Почему нас сюда привезли? – спросила Дина.