Андрей Ливадный - Титановая Лоза
Так, словно его убили и вдруг воскресили вновь.
– А ты молодец… – скупо похвалил его Шрам, поднимаясь с колен. – Крепкий. Даже не заорал. Похудеешь килограммов на десять-пятнадцать, но жить будешь. Гарантирую.
– Что это было? – сипло выдавил Баграмов.
– Боевой прием. Практикуется нечасто. Называется «Сила скорга».
– Оружие? – Егор уже стоял на ногах. После только что перенесенного страдания к нему внезапно вернулось желание жить, идти наперекор той предопределенности событий, в плену которой он провел последние дни своего тягостного существования.
– Держи. – Денис передал ему ИПК.
– А ты?
– Справлюсь. – Он активировал армган, в левую руку взял импульсный пистолет.
– Он же брони не пробьет.
– Смотря чем стрелять, – усмехнулся Денис. – Саид, отдай капитану шлем. И валим отсюда, пока автоны из комнаты не вырвались.
– Может, взорвать коридор?
– И то дело. Старик, конечно, брюзжать будет, ну да ладно…
* * *По системе коллектора сточных вод они прошли около ста метров, прежде чем путь преградил завал.
– Туда. – Павел, временно возглавивший группу, посветил вверх.
Ржавые скобы, влитые в бетон вертикального колодца, угрожающе скрипели, едва выдерживая вес сталкеров, облаченных в тяжелую боевую броню.
Первым наружу выбрался Шрам, за ним последовал Саид. Они заняли позиции, и лишь после этого начал подъем Баграмов.
Ощущения были противоречивыми. С одной стороны, он снова находился в строю, в окружении людей хоть и малознакомых, но решительных, близких по некоему внутреннему содержанию. С другой – роль рядового бойца, опекаемого более опытными товарищами, напрягала. Обстоятельства постоянно напоминали ему об оставшихся в недавнем прошлом ощущениях морального и физического бессилия, беззащитности перед лицом абсолютно чуждой реальности, частицей которой он стал.
А на самом деле, была ли у меня возможность сознательного выбора? – думал Баграмов, подтягиваясь на ржавых скобах. Невольно анализируя случившееся, Егор приходил к удручающему выводу: никакого выбора он не делал. Плыл по течению смертельных обстоятельств, подхваченный стремниной событий. Даже сейчас, вновь обретя власть над телом и разумом, он пребывал в состоянии шаткой неопределенности, осознавая, что все временно, вскоре придет час расплаты и Зона возьмет с него мзду за саму возможность двигаться, мыслить…
Осознанный выбор надо делать сейчас.
Егор выбрался наружу, в тусклые, освещенные бликами пожаров, взрезанные отсветами лазерных разрядов, сминаемые многочисленными разрывами сумерки. Город-призрак распростерся вокруг иззубренными руинами высотных зданий.
Чем Ковчег отличается от Ордена? Почему меня вдруг начали преследовать одни силы и защищать другие? Откуда такое фанатичное упорство? Что за таинственный Узел? Какой властью он наделяет? Егор почти ничего не помнил из тех скупых пояснений, что давала Титановая Лоза, прежде чем их пути разошлись.
Множество вопросов теснилось в голове.
Баграмов понимал – нужно оставаться настороже. Нельзя сейчас допустить любые симпатии или антипатии. Он практически ничего не знал о происходящем. Так ли уж бескорыстно меня пытаются защитить?
…Тем временем из люка ливневой канализации выбрался Павел. Его позывной – Апостол – звучал жутковато, аллегорично; в окружении руин, по которым то и дело пробегали отсветы мятущегося в ночи боя, все казалось таинственным, имеющим скрытый смысл, до понимания которого еще далеко.
– Нам нужно пройти около трех километров, – раздался переданный устройством мью-фона голос Шрама. Похоже, что он озвучивал некоторые аспекты исключительно для Егора. Апостол и Саид никак не отреагировали на его слова, они напряженно всматривались в полумглу, заняв позиции под стеной здания, за грудами строительного мусора, выдавленными на проезжую часть через проломы в фасаде многоэтажки. – Двигаемся строго вдоль стен, никто не лезет на середину улицы. По возможности используем сквозные проломы в руинах. Нас четверо, значит, работаем парами. Саид с Апостолом, я с Егором. Один двигается, второй прикрывает.
Баграмов хотел огрызнуться, заметить, что знает тактику уличных боев, но вовремя удержался.
Не время сейчас. Видно, отзыв о нем, полученный Шрамом от Титановой Лозы, был далеко не лестным…
* * *Три «Пустельги» действительно не покинули зоны боевых действий, охвативших город.
Боевые машины, с филигранной точностью приземлившиеся на прогалинах, среди зарослей автонов, выглядели более чем таинственно.
Все они были сбиты в воздушном пространстве Соснового Бора в разное время и значились в базах данных подразделений как безвозвратные потери. Их фюзеляжи, пробитые во многих местах, лишь по чистой случайности не стали законной добычей техноса, но теперь все изменилось.
Непонятно, какая сила заставила искалеченные боевые машины подняться в воздух, расстрелять остатки боекомплектов и совершить посадку в зарослях металлорастений. Возможно, причиной внезапной реанимации стали действия модулей кибернетических систем автопилотирования, но тогда оставалось неясным – почему автопилоты машин не проявляли активности на протяжении нескольких лет и реактивировались именно сейчас?
С каждой минутой загадок становилось все больше.
Технос Пятизонья проявлял сейчас новые, вроде бы не свойственные ему качества.
Создавалось ощущение, что на просторах отчужденных пространств завершился этап эволюции «примитивов» и на сцену событий этой ночью вышли новые силы, демонстрирующие нечто большее, чем набор инстинктов, присущих механоидам.
Три «Пустельги», исчерпавшие в коротком рейде не только остатки боекомплектов, но и скудные запасы топлива, сохранившегося в резервных баках, внезапно подверглись необычному воздействию.
Заросли автонов вдруг пришли в движение. Ветви металлорастений начали стремительно удлиняться, они тянулись к боевым машинам, соприкасались с их корпусами, выбрасывая снопы искр, оплетали их, проникали внутрь через пробоины.
Воздух в районе прогалин, напитанный статическим электричеством, резко пах озоном и металлом.
На части автонов, не принимавших непосредственного участия в захвате «технических носителей», появились вздутия, затем они лопнули, осыпая на землю н-капсулы необычайно больших размеров.
Через некоторое время ветви металлорастений, густо оплетающие фюзеляжи, слились с металлом корпусов боевых машин. Непонятно, что за процессы происходили внутри, но вскоре лопасти вертолетных винтов пришли в движение, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее рассекая предгрозовой воздух.
