Игорь Вардунас - S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник)
Вторая игла угодила чуть выше правого уха, и детеныш, покачнувшись, мягко завалился в прибрежные цветы. Рассчитанная на взрослую особь, парализующая сыворотка оказалась для него слишком сильна. Выскочив на берег ручья, внедорожник круто развернулся и застыл. Небольшой отряд выбрался на прибрежную гальку.
– Ты что, гад, делаешь? – мгновенно накинулся на Журналиста Саоб. – Сказали же – без спроса не телепаться. А ты… Тварям на корм решил всех пустить?
– Мне обещали охоту на волколака… вот я… – беспомощно болтался в крепкой солдатской хватке Журналист.
– Отстань от него, – одернула солдата девушка и посмотрела на противоположный берег, где невозмутимо похрапывал усыпленный щенок. – Потом разберетесь. У нас много работы, а время идет. Мы и так отстаем от графика. Жикар, устанавливайте манок.
При помощи Юки и Спока Жикар выволок на гальку извлеченное из багажника нечто громоздкое, напоминающее большую смятую шубу.
– Фу! Что это за вонь? – скривившись, Саоб зажал нос ладонью.
– Экстракт железы волколака, – деловито пояснил Жикар.
Дружно засопело несколько автомобильных насосов, и через некоторое время над землей стало неторопливо расправляться скроенное кое-как, но, тем не менее, весьма похожее на оригинал шерстяное чучело волколака.
– Ну, хоть теперь-то можно снимать? – заинтригованный происходящим, взмолился Журналист.
– Можно, – устало разрешила следящая за приготовлениями охотница.
Пока фотоаппарат деловито щелкал, на морде чучела расправилась пара выпученных глаз – футбольных мячей, намалеванные зрачки которых забавно уставились в разные стороны. Из раскрывшейся пасти с фальшивыми зубами вывалился длинный язык, сшитый из разноцветных лоскутов, сильно напоминающих российский триколор. Когда волколак был надут и Спок с Юкой отсоединили насосы, Жикар размотал шланг от бака на крыше «хамви».
– Что это такое? – оторвавшись от съемки, почесал макушку обескураженный репортер, наблюдая, как ассистент Дрессировщицы втыкает конец шланга в отверстие под хвостом чучела.
– Манок.
– Для кого?
– Снимать больше нельзя.
– Но…
– Я сказала. Профессиональный секрет.
Девушка вошла в воду, помогая мужчинам перенести конструкцию на другой берег и осторожно опустить ее в цветы неподалеку от щенка.
– Готовы? – спросила она, когда все вернулись к джипу и Жикар зарядил стреляющую «жалом» пушку. – Никуда не отходить, бить, только если переберутся на этот берег, помните? Тогда давай!
Неторопливо прицелившись, Жикар выстрелил. Ощетинившаяся электродами присоска со свистом воткнулась в бок мутанта, и послышалось привычное гудение электричества. Но в этот раз шерсть на неподвижном теле животного пришла в движение, хотя под куполом из переплетенных зарослей Леса не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Люди на противоположном берегу напряглись, расхватав приготовленное заранее оружие – кто металлические прутья, кто сачки.
Сначала тихо, а потом все явственнее и громче в сгустившейся ночной тишине стало различимо зловещее стрекотание и пощелкивание – словно догорали угли в затухавшем костре. Туша щенка заметно обмякла, и рядом с ней один за другим задергались стебли, через мгновение окружившие храпящего детеныша мерцающим кругом колышущихся цветов.
– Блохи! – одними губами выдохнул Журналист.
Надутый муляж-манок покачнулся, и на берегу ручья показалась встревоженная электрическим импульсом стрекочущая масса иссиня-черных насекомых размером с булыжник. Тут и там угрожающе щелкали жвала. Достигнув кромки воды, членистоногие в нерешительности остановились. Иные, повинуясь инстинкту самосохранения, привлеченные знакомым запахом, один за другим исчезали в искусственном чреве волколака-манка. Некоторые, наоборот, ретиво отталкиваясь многочисленными лапами и высоко подпрыгивая, помогали себе куцыми крыльями, перелетая на другой берег, где натыкались на ожесточенный отпор размахивающих сачками и прутьями людей.
– В машину! – коротко рявкнула Журналисту Дрессировщица, сдергивая с ремня упруго распрямившийся хлыст.
– Так вы не за волколаком… – замешкался фоторгаф.
– Назад, я сказала!
Хлыст несколько раз рассек воздух, на лету разрубая воинственно стрекочущих насекомых. Послушно забившийся в джип Журналист принялся шустро орудовать карандашом, через поднятое стекло во все глаза наблюдая за происходящим.
Выждав момент, когда на чучеле собралось наибольшее количество гонимых электричеством насекомых, Жикар потянул рычаг на корпусе «хамви». Протянутый к муляжу шланг заворочался, и облепившие ткань паразиты один за другим стали засасываться в специальные отверстия на поверхности манка. Влекомые воздухом, они заполняли чрево закрепленного на крыше автомобиля бака.
– Давайте, еще чуть-чуть! – подбодрила суетящуюся команду Дрессировщица.
Наконец, когда бак, играющий роль пылесоса, был полон и поток насекомых постепенно иссяк, люди на берегу с облегчением опустили оружие.
– Все закончилось, – скорее констатируя, чем спрашивая, заключил опасливо выбирающийся из джипа Журналист.
– Как видишь, – устало откликнулась Дрессировщица, наматывая на запястье перепачканный густой слизью хлыст.
– А что с ним? – фотограф кивнул на другой берег ручья, где продолжал отсыпаться щенок.
– Очухается, почувствует себя намного лучше. Скажем лесничему и можем убираться домой.
– Отличненько! – с присущей журналистской братии невозмутимостью откликнулся корреспондент, перелистывая исписанную страницу блокнота. – В таком случае, извольте на коротенькое интервью.
* * *Команда была измотана до предела.
– Чего написал-то? Интересно хоть? – сняв пенсне, сидящий напротив Журналиста Спок устало потер глаза. – Или опять ваши газетные побасенки, как всегда?
– Учитывая специфичность темы… конечно, есть пробелы, – посасывая карандаш, неохотно отозвался тот. – Но уже вырисовывается цельный рассказ. Добавим снимки, причешем стиль…
– Дай-ка!
Выдернув у толстяка блокнот и водрузив пенсне обратно на нос, Спок бегло прочитал несколько строк.
– …потревоженные мощными разрядами электричества. Но наш отряд во главе с отчаянной Дрессировщицей сумел дать отпор полчищу прожорливых тварей, по сравнению с охотой на которых поимка волколака выглядит сущей безделицей. И теперь каждый сможет собственными глазами увидеть укрощенных насекомых в захватывающем представлении Северного Шатра под названием «Блошиный цирк», – наконец усмехнулся он. – Да, лихо закручено, брат.
– Раскроешь технологию – из-под земли достану, – веско напомнила со своего места Дрессировщица. – И никаких имен!
– Отдайте, полработы не показывают, – обиженно нахохлился фотограф. – Это жанр. Здесь не все должно быть абсолютно документальным.
– Конечно, конечно, – иронично усмехнулся Спок, возвращая записки.
– Эй, гляньте-ка! Еще осталась, – Журналист спрятал блокнот и, желая сменить тему, вытащил из сумки последнюю серебряную пластину. – Ну, что. Как говорится, на посошок?
Осунувшиеся от бессонной ночи лица солдат медленно растянулись в нацелившийся объектив. Получились вымученные ухмылки. Жикар же, наоборот, не стесняясь, храпел во весь рот, уронив голову на плечо клевавшего носом снайпера.
За мгновение до вспышки сидящая на канистрах Дрессировщица успела прикрыть шляпой верхнюю часть лица. Свое дело она сделала. А меньше светишься – дольше работаешь (или живешь – как хотите). Цирк – бизнес рисковый.
Увлекая за собой фургон с «хамви», внутри бака которого приглушенно гудели отловленные насекомые, БМП катила по пустынным городским развалинам к Северному Шатру, репертуар которого вскоре обещал пополниться новым захватывающим представлением.
Zотов
Сумерки богов
– …Нет, мутант мне точно не подойдет. Ты соображаешь, что будет, если я приду, соберу людей на площади Грозы и скажу: отныне и навеки, ваш бог – этот мужик с головой слона? И не думай уговаривать. Мутанты – угроза обществу. Позавчера бабы в лес пошли, наткнулись на пару тигромедведей – те ананас объедали… еле-еле бегством спаслись. Даже если я цистерну спирта с собой привезу, чудовищу поклоняться не станут.
Жрец не изменился в лице. Он привык к придирчивой клиентуре.
– Напрасно. Это мощный бог. Его звали Ганеша, в Индии он считался покровителем счастливых желаний… ему даже цветы жертвовали. Индусов знаешь? Тьфу ты, о чем я… Короче, была такая нация – миллиард человек, специфичные танцы, неплохая кухня… Они вымерли, когда мир поглотило Солнце-Людоед. Может, передумаешь?
Клиент отрицательно качнул головой. Жрец по-прежнему остался невозмутим. Сгорбленный старец, обустроивший свое логово в чудом уцелевшем бетонном бункере посреди Великого Леса, он внушал уважение одним своим видом – морщинистое лицо раскрашено синей краской, на лбу нарисован третий глаз, а окладистая борода достигла колен. Легенды лесов гласили, что Жрец очень стар – ему никак не меньше сорока лет.
