Олег Никитин - Черный Шаман
Он примерился и крепко ухватил зеленовато-желтого живчика двумя пальцами. Шкурка у того была твердая, немного шершавая и в то же время скользкая. Живчик завертелся вдвое шустрее. Вадим вонзил в него ногти и резко дернул. Звериный рев Хэмпстеда смешался с торжествующим возгласом сержанта.
– На, любуйся своим проклятием, – сказал он и сунул дергающуюся тварь Ирвину в ладонь. После чего выплеснул ему на грудь остатки шиповникового эликсира.
Американец зашипел сквозь зубы. Затем разжал ладонь, посмотрел на то, что там подергивалось, и брезгливо отбросил.
– Что за гадость, мать ее?
– Точно не скажу. Похоже на пиявку.
– Ох, Наср! Слышь, чувак, а пиявки ядовиты?
– Наоборот, страшно полезны. Их даже специально разводят. Во врачебных целях.
– Un-fucking-believable! – потрясенно воскликнул американец. – Первый раз слышу, чтобы кровососов выращивали для лечения. Наверное, это только в России. Правду видно говорят, что у вас медикаментов постоянно не хватает...
– Само собой. От болезней только водкой да пиявками спасаемся, – язвительно парировал Вадим. – Зато у нас образование первоклассное, даже самые тупые дети в колдовство не верят. А теперь встать, рядовой Хэмпстед. Довольно изображать жертву абор... э... проклятья. Нужно спешить. Кажется мне, свобода уже близко. Свежим ветерком веет.
Так и оказалось. Через какой-нибудь десяток минут быстрой ходьбы диверсанты разглядели впереди светлый полукруг выхода, затянутый густой сеткой растительности. Они издали радостный, не вполне цензурный клич – и побежали.
На поверхности стоял вечер. В небе слабо мерцали брызги ранних звезд. Такие же, но дрожащие и дробящиеся светлые точки виднелись внизу. Там несла мутные воды широкая медлительная Касуку. Вдалеке, на юге, сквозь силуэты пальм помаргивали огни Малелы.
Берег был пустынен, лишь неподалеку горел крошечный костерок.
* * *Прорваться во дворец тем же способом, что и старшие диверсанты, LSn-01.2 не смог – это поставило бы под угрозу не только его собственную жизнь, но и целостность сосуда, чье значение с каждым днем, а в последнее время и часом возрастало.
В поисках безопасного входа в президентский дворец андроид уходил все дальше от КПП. Периметр имел форму замкнутого шестиугольника, и охранялся повсюду одинаково надежно. Люсьен начал испытывать что-то вроде тревоги, но тут его сейсмодатчики уловили глубоко под землей пустоту. Анализ показал, что это могло быть тоннелем или частью тоннеля, идущего от дворца в сторону реки Касуку. LSn-01.2 получил шанс.
Идя вдоль подземных пустот, он миновал кварталы состоятельных туземцев, затем кварталы среднего класса и бедноты, затем большую рощу кривых пальм, заваленную кучами мусора, и спустился по крутому склону к реке. Берег покрывали чахлые заросли каких-то эндемичных кустов, а вся почва между ними была обильно усеяна бытовыми отходами самого отвратительного вида. Судя по ним, в сезон дождей Касуку разливается и затопляет этот бережок, принося мегатонны плавучего хлама со всей Малелы.
К тому времени Люсьен успел потерять четкий след предполагаемого тоннеля. Однако надежда обнаружить вход еще оставалась, и он двинулся вдоль берега, не обращая внимания на грязь и заросли. Порой он проваливался в вязкую жижу, но подобные мелочи почти не замедляли его размеренного хода.
ГЛАВА 20
Касуку в район Малелы имела спокойный нрав и текла точно на запад. Хоть компас по ней проверяй. Туда же сносило воды впадавшего в реку подземного ручейка – вместе с президентскими нечистотами и теми непоседливыми хухум, которым было скучно в тоннелях.
Замеченный разведчиками костер находился также на западе. Рядом с ним виднелась одинокая человеческая фигура. Упитанный абориген готовил над углями что-то вроде шашлыка. От этой буколической картины – сидящий возле огня толстячок жарит мясо – прямо-таки веяло покоем и гражданским согласием. Друзья после короткого обсуждения решили, что опасаться позднего ценителя натуральной кухни не стоит. Пусть он лучше сам боится двух крепких парней.
От костра веяло дымом и горячей пищей. И это пробудило у морально менее стойкого черного диверсанта звериные, прямо-таки хищнические инстинкты.
– А давай нападем на него и отберем жратву! – блестя глазами, предложил Ирвин.
– Мы не бандиты! – мужественно возразил Вадим. – Пока нет иного приказа, мы по-прежнему бойцы KFOR, они же воины-освободители ОАТ.
– Можно подумать, только бандиты должны ужинать. Миротворцам не положено, что ли? Я, между прочим, уже много недель не пил апельсинового сока, а у меня он в контракте записан!
– Отнимать еду у мирных аборигенов мы не имеем никакого права!
– Так ведь это, поди, подлый киафу, наш заклятый враг, – зашел с другого бока голодный диверсант.
– Все равно кто, хоть тувлюх, – отрезал Вадим, гордясь собственной принципиальностью. – Для миротворцев нет разделения на племена. И даже таха пришли в город не для того, чтобы ссориться с простыми киафу.
– Разве? – усомнился Ирвин. – А я думал, что наша задача – поголовно их перерезать.
Он протяжно вздохнул и завистливо уставился на аборигена. Тот будто почувствовал: обернулся, заметил вдалеке диверсантов, схватил с рогулек шампур и шмыгнул в заросли.
– Точно, киафу, – сделал вывод негр. – Самая жадная порода. У-у, скотина! Зря мы ему не наподдавали. Сейчас бы уже были сыты...
– А мне он показался знакомым, – в сомнении проговорил Косинцев. – Наср, сейчас повсюду будет Онибабо мерещиться.
Подкрепиться и в самом деле не мешало. Вадим запустил руку в карман и выудил оставшиеся от «гуманитарного» обеда галеты и шоколад. Шоколад превратился в несъедобное даже на вид месиво и гадко вонял, так что пришлось его выкинуть. Галеты тоже подмокли, но лишь чуть-чуть. Долго размышлять, что за жидкость пропитала пачку, не приходилось. Аппетит у Косинцева сразу же значительно понизился. Выбрав себе наиболее сухой хлебец, остальные он отдал Ирвину. Тот в мгновение ока смолотил все, не обращая внимания на гадостный привкус помойки. Тогда Вадим отдал ему и свою галету.
После странствий по канализации пахло от диверсантов далеко не ландышами. Пропустив мимо ушей возражения американца, который опасался, что в реке пиявок еще больше, чем в тоннеле, Вадим решительно направился к воде. Отмерил шагов пятьдесят против течения, чтоб не бултыхаться среди президентских фекалий, разулся, сбросил одежду и полез в воду.
– Там могут быть крокодилы, чувак, – сделал последнюю попытку предостеречь его Ирвин. – И гиппопотамы. Утянут на дно и там проглотят!
– Вряд ли у крокодила пробудится аппетит на существ, которые воняют как мы с тобой. Тем более у гиппопотама. Они знаешь, какие брезгливые! К тому же меня будет охранять бледный лис Йуругу. – Вадим потряс амулетом. Внутри глиняного уродца загремели картечина и сушеный глаз жабы.
– Все еще таскаешь с собой эту ерунду?
– Конечно. Я хорошо запомнил твои слова, что вокруг нас море колдовства, от которого у белых нету защиты. А теперь кончай болтовню и вперед! Присоединяйся.
– Не хочу. Я чистый.
С этими насквозь лживыми словами американец сел на прибрежный песочек, а потом и лег. Потянулся с видимым удовольствием.
Вадим повысил голос:
– Забыл, что такое воинская дисциплина, солдат? Или это бабская униформа тебя расхолаживает? А ну-ка живо в воду!
– Давай потом, господин сержант, сэр, – подобострастно заныл Ирвин. – Я же не просто так валяюсь. Я как бы часовой. Охраняю твое купание. Вдруг Ихуси все-таки следит за нами...
– Лежа охраняешь?
– Ну и что, что лежа? – Ирвин снова потянулся и вдобавок зевнул. – Во-первых, это нормальное положение бойца во время разведывательных действий. Мы ведь на разведке, верно? А во-вторых, отсюда обзор отличный. Просто великолепный обзор, чувак! Как минимум на километр.
Понятно было, что спорить с этим гигантским скунсом – напрасный труд. Вадим приказал как можно более грозно: «Ну, тогда стереги без разгильдяйства!» – и приступил к гигиеническим процедурам. Вначале вымылся сам, затем прополоскал одежду. Тщательно выжал и разложил ее на берегу, чтоб обдуло ветерком. Оттер песком грязь с башмаков и вынул анатомические стельки – проветриваться. К тому времени, когда он закончил, горе-часовой уже громогласно храпел.
«Ах, вот ты как прикрываешь боевого товарища! – рассердился Косинцев. – Ну, сейчас я тебе устрою беззаботное пробуждение».
Хищно осклабившись, он схватил американца за ногу и быстро поволок к реке. Тот спросонья ничего не понимал и оттого почти не сопротивлялся. Зато, угодив в воду, вообразил, что случилось страшное. На него напало гигантское речное чудовище!
Ирвин задергался, и над широкой гладью Касуку полетел панический вопль:
