Дмитрий Казаков - Схватка призраков
— Вот и я думаю, — пробормотал Виктор, — незачем...
— Ну а тот блок, что остался снаружи, кое-что передал. — Голос Тео стал довольным. — Он делал снимки всех входящих в здание, и среди десятков лиц оказалось несколько знакомых.
— И кто же?
— Джаспер Монро, Марта Джексон, Оливер Вирхаус.
При упоминании последнего Виктор невольно вздрогнул. Это имя он видел на одном из каменных надгробий маленького кладбища, находившегося в лагере «Острова Блаженных».
— Неплохой улов, — сказал он. — Можешь посылать вызов шефу, а я пока проверю еще один вариант.
— Слушай, подождал бы старшего, а? — сказал Тео. — Он меня предупреждал, что ты можешь на рожон полезть!
— Да никуда я не полезу, — ответил Виктор, думая, что давно не врал так нагло и неуклюже.
— Ну смотри. Я тебя предупредил! До связи!
— До связи! — отозвался Виктор и сунул мобибук на место.
Кажущуюся мертвой усадьбу он разглядывал еще минут пятнадцать, а после этого убрал бинокль и закрыл окно. Завел мотор и поехал дальше, поминутно сверяясь с картой и оглядываясь.
Следовало найти базу для ночной операции.
Мотель «Святая Лючия» был выстроен около церкви, от которой, скорее всего, и получил название. Вокруг толпились десятка два домов, а дальше простирались поля и рощи плодовых деревьев.
Сворачивая к мотелю, Виктор думал, что будет тут единственным постояльцем. Но на стоянке внутри ограды расположилась парочка трейлеров, длинный и зеленый, как крокодил, лимузин и потрепанный грузовичок.
— Добро пожаловать, добро пожаловать! — высунулся из двери краснолицый толстяк, напоминающий постаревшего Чиполлино. Клок волос на макушке походил на луковую поросль.
— Я знаю, вам нужен номер! — с видом пророка, несущего в мир истину, возгласил толстяк, не успел гость и слова сказать. — А еще — ужин!
Виктор обнаружил расположенный неподалеку от нужной ему усадьбы мотель еще днем, но до вечера мотался по дорогам Лацио, прежде чем явиться сюда. К «Святой Лючии» он подъехал с запада, чтобы окончательно запутать следы.
— Вы правы, почтенный хозяин, — сказал Виктор. — Готов заплатить и за то и за это.
— Так я и знал! — расхохотался толстяк, обнажив желтые и крупные, как у коня, зубы. — Ставьте машину и проходите в тринадцатый номер. Сканер для оплаты имеется внутри. А ужинать приходите прямо сюда, ко мне! У нас отличный ресторан! А какие спагетти!
На лице владельца «Святой Лючии» появилось мечтательное выражение и он зачмокал губами, точно верблюд при виде источника.
— Обязательно, — сказал Виктор, не сдержав улыбки.
75 ноября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Рим
Положенный на тумбочку у изголовья мобибук запиликал негромко, но очень пронзительно. Виктор открыл глаза тут же, словно и не спал, и одним движением откинул одеяло.
Прислушался и, не уловив ничего, кроме стука собственного сердца и отдаленного рычания мотора на автотрассе, подтянул к себе портфель и со щелчком открыл замок.
Вещи, одна за другой появляющиеся на кровати, вряд ли могли оказаться в гардеробе обычного путешественника, если он, конечно, не подрабатывает воровством.
Черный облегающий костюм из плотной ткани, того же цвета лыжная шапочка, перчатки, ножницы, туфли из мягкой кожи, портативный плазменный резак, широкий пояс со множеством креплений, какие используют рабочие. И на закуску — пистолет, стреляющий капсулами со снотворным.
Два часа, проведенных в магазинах городка Чивитавеккья, Виктор потратил не зря.
Для начала натянул костюм, потом обулся, застегнул пояс. Нацепил шапочку и ножницами аккуратно прорезал два отверстия на месте глаз. Убедившись, что они расположены правильно, повесил на пояс пистолет и рядом резак. В последнюю очередь надел перчатки.
Окно, выходящее на стоянку, открывалось бесшумно. Виктор проверил это еще днем, как только зашел в номер. Сейчас, в половине первого ночи, снаружи было темно, светились только фонари на ограде.
Когда перелезал через подоконник, в животе заурчало. Должно быть, возмущались остатки спагетти, оказавшихся, как и обещал толстяк, на удивление вкусными.
Виктор осторожно прикрыл окно так, чтобы, для того кто пройдет мимо, оно выглядело закрытым, и, пригнувшись, скользнул вдоль здания, подальше от въезда со стороны трассы.
Скрипнул под ним забор, чавкнули погрузившиеся в довольно глубокую грязь ботинки. Убедившись, что никто его не видел, Виктор поглядел на часы, глубоко вздохнул и побежал на восток, туда, где за пеленой ночи и тумана пряталась усадьба «Обитель квиритов».
Десять километров он преодолел за пятьдесят минут, большую часть времени потратив на то, чтобы найти дорогу между натыканными рядом друг с другом частными владениями.
В здании, похожем на средневековый замок, светилось несколько окон. Сквозь лишенные листьев кроны пробивалось желтое сияние, две цепочки фонарей обозначали главную аллею, идущую от ворот к дверям.
Виктор вовсе не собирался ими пользоваться.
Подобравшись к забору, он минут десять стоял неподвижно, вслушиваясь в шорох ветвей на ветру и вглядываясь в темноту.
Решив, что наружной охраны в усадьбе нет, Виктор снял с пояса резак и включил его. Призрачное голубоватое пламя разогнало тьму на несколько метров, а при соприкосновении с металлом зашипело, точно комок рассерженных змей.
Виктор сделал два надреза, осторожно поймал и уложил на землю три выпавших из конструкции железных прута. Переложил резак в левую руку, а в правую взял пистолет.
Еще вчера, изучая усадьбу, Виктор узнал, что охраняют ее выведенные полтора столетия назад норильские овчарки. Собаки, используемые не как сторожа, а как убийцы.
Псы возникли из мрака через тридцать секунд. Громадные, как волки, они двигались стремительно и бесшумно. Не тратя сил на бестолковый лай, три собаки попытались атаковать чужака.
Первая рухнула, получив ампулу со снотворным в лапу, вторая проскочила через прорезанное в заборе отверстие, но игла вошла ей в шею, заставив ткнуться мордой в землю.
Третьего пса удалось подстрелить лишь в прыжке. Виктор попытался увернуться, но не успел. Тяжелая туша ударила его в грудь, повалила на спину, около лица клацнули клыки, а обоняние забила вонь мокрой шерсти.
Он вскинул резак, готовясь использовать его как оружие, но собака уже заснула. Выбравшись из-под нее, Виктор повесил инструменты на место и отер с лица липкую слюну.
После этого обошел собак и, выдернув у каждой ампулу, выбросил их подальше во тьму. Переступил через загораживающего дорогу пса, который поскуливал во сне, и ступил на территорию усадьбы.
Между деревьев царила непроглядная тьма, так что полагаться приходилось больше на слух и чутье, чем на зрение. Кусты норовили ткнуть в лицо острыми ветками, под ногами хлюпали лужи.
Сколько всего собак охраняло усадьбу, Виктор не знал, и на всякий случай держал в руке пистолет. Но когда что-то хрустнуло во мраке и рычащая тень бросилась на человека, выстрелить он не успел.
Обученный пес попытался схватить держащую оружие руку, и Виктор ударил животное левой. Кулак врезался твари точно в висок, сбив прыжок, и челюсти, похожие на капкан, лишь порвали ткань рукава.
Пистолет щелкнул — и через мгновение одной спящей собакой стало больше.
Виктор выдернул ампулу, зашвырнул в кусты и зашагал дальше. Пройдя пару десятков метров, остановился на границе парка и окружающей здание дорожки. С того места, где он стоял, можно было видеть заднюю часть «замка».
Мелькнула мысль, что ночная вылазка на самом деле всего лишь авантюра, спровоцированная жаждой мести за Джоанну. Но Виктор спешно отогнал ее, запихнув в самый дальний угол подсознания.
Весь нижний этаж был темен, а дверей, ведущих внутрь здания, имелось сразу три. Одна закрывала проход в низкую широкую пристройку, судя по всему — гараж, вторая являлась черным ходом, а третья, выглядящая наименее презентабельно, могла открываться в подвал или какое-нибудь подсобное помещение.
Над пристройкой горело единственное окно, на фоне освещенного проема время от времени появлялись тени.
Решившись, Виктор резким рывком перебежал открытое место и прижался к стене. Осторожно подпрыгнул и подтянулся, а через мгновение лежал на крыше постройки, ощущая животом ровные ряды черепицы.
Двигаться по ним бесшумно было куда труднее, чем танцевать на льду, натерев подошвы салом, но Виктор справился. Медленно, сантиметр за сантиметром переставляя руки и ноги, он перемещался вперед, пока не уперся в стену рядом с подоконником.
Подтянул ноги и уселся, прижавшись так, чтобы слиться с фоном, и, приложив ухо к раме, осторожно прислушался.
—...Последнее время, — сказал мужской голос, принадлежащий, без сомнения, Мареку Сагановски.
— Ты думаешь, его пора сменить? — проговорил незнакомый женский, глубокий и мелодичный, как у певицы.
