Владимир Зырянцев - Люди Края
— Все ты правильно сказал, сынок, — ответил Стоппер. — Или почти все. Где они? А, вот, вижу…
Да, этот корабль не надо было долго искать: маленькая яркая точка двигалась по экрану с неправдоподобной скоростью, словно кто-то вел по нему световой указкой.
— При такой скорости они будут здесь минут через двадцать, — сообщил штурман.
— Подождем, — заключил Стоппер.
Спустя полчаса погасивший скорость корабль класса „Драккар“ причалил к борту „Айовы“ и выставил трубу переходного тоннеля. Стоппер в компании штурмана, второго пилота и врача ждал гостей в тамбуре. „Видно, этот парень, которого мы нашли, был важной шишкой, — размышлял он. — Сейчас явится целый отряд во главе с полковником, не меньше. И начнутся расспросы, протоколы… Показания первого пилота, второго…“
Но все оказалось иначе. Едва створка люка ушла в пол, в тамбур вошли двое — и капитан Стоппер мог бы поклясться, что никогда не видел таких необычных гостей ни на борту „Айовы“, ни на других кораблях, на которых летал. Впереди шла затянутая в облегающий черный комбинезон женщина, обликом напоминающая одновременно и змею, и тигрицу. А за ней — высокий, хотя и несколько скособоченный супи, чье лицо переливалось всеми оттенками фиолетового. И хотя этот супи не походил на богатыря, двигался он, как и подобает сверхнатуралам, необычайно плавно. А еще Стопперу бросилась в глаза рукоятка лазерного излучателя, торчавшая из кобуры на его поясе.
При виде таких гостей заготовленные слова приветствия застряли в горле капитана: впору было не приветствовать пришельцев, а спрашивать, кто они такие, но что-то мешало Стопперу это сделать. Но, как видно, женщине-тигрице приветствие не требовалось. Проигнорировав капитана, она устремила взгляд на доктора — хотя сейчас, сняв фартук, он ничем не отличался от остальных.
— Он у вас? — характерным свистящим голосом спросила она.
— Да, он в медотсеке, — подтвердил врач.
— Что с ним, скажите! — спросила гостья, и было неясно, что это: просьба или требование.
— Знаете, я никогда не думал, что такое возможно, — сказал врач, и Стоппер с удивлением отметил, что он, кажется, ничуть не растерялся при виде странных гостей. — У него бьется сердце! Редко, всего три удара в минуту, но…
— Жив! Он жив! — воскликнула странная гостья и, стремительно шагнув вперед, заключила доктора в объятия.
Стоппер отметил, что столь горячее проявление чувств женщины-тигрицы подействовало на доктора так же, как на него самого — вид лазерного излучателя на поясе ее спутника; теперь и он выглядел растерянным.
— Ведите скорее! — потребовала гостья, и все направились в сторону медотсека.
Войдя в операционную, гостья склонилась над лежавшим на столе человеком, приникла к его груди.
— Бьется, доктор, оно бьется! — сообщила она, словно специалист, приглашенный врачом на консилиум. Затем коснулась руки, все еще сжимавшей ампулу; пальцы разжались, гостья взглянула на ампулу и передала ее врачу.
— Его отравили, — сказала она, — и он пытался… А скажите, — теперь ее взгляд отыскал Стоппера, — скажите, капитан, он был один? Рядом никого не было?
— Вы имеете в виду других пострадавших? — догадался Стоппер.
— Да, пострадавших. Если точнее — собаку.
— Нет, никого больше не было, — заверил Стоппер.
— Мы довольно долго маневрировали, заметили бы, если бы был кто-то еще, — добавил штурман.
— Мы и его-то нашли только благодаря сигналу. Кстати, мы так и не выяснили, как он подавался, — вступил в разговор второй пилот. Вот уж кто точно не выглядел растерянным; видно было, что парня прямо-таки распирает от желания побеседовать с гостями.
— Да, понимаю, — сказала гостья. — Я хочу слишком многого. Но так хотелось, чтобы Ган тоже…
— Получив от судьбы один подарок, всегда надеешься на следующий, — заметил ее спутник; это были его первые слова на борту „Айовы“.
Стоппер про себя отметил, что супи в отличие от остальных не приблизился к столу, а занял стратегическую позицию в дверях отсека.
— Ты прав, папа, — согласилась женщина. Затем, повернувшись к команде „Айовы“, сказала: — Спасибо вам всем за то, что спасли Питера. Ну мы пошли.
Она легко, словно малого ребенка, подняла лежавшего на столе человека и направилась к выходу.
— А как же протокол? — воскликнул, устремляясь за ней, капитан Стоппер. — Мы разве не будем ничего подписывать? И вы не показали никаких документов!
— Мне кажется, все решилось и без документов, разве не так? — произнес супи, преграждая ему дорогу. — А что до протокола, то подпишите его без нас. Укажите, что спасенного вами потерпевшего забрали родственники. Так и напишите: мол, неизвестного забрали Александр… э-э-э… Дарк и его дочь Элен. Запомнили?
— Да, конечно, но… — пробормотал Стоппер.
— Вот и отлично, — заключил супи, устремляясь к выходу вслед за женщиной.
Капитан не решился их остановить. Возле люка женщина остановилась и повернулась к Стопперу.
— Извините за то, что задержали вас, капитан, — сказала она. — И еще раз спасибо. Теперь я у вас в долгу. Если вам понадобится помощь, постарайтесь со мной связаться, и я помогу.
Люк закрылся, щелкнули, выходя из пазов, держатели переходного тоннеля. Спустя несколько минут Стоппер услышал, как заработали двигатели чужого корабля.
— Значит, где-то летает еще и пес, — задумчиво произнес второй пилот. — Может, его тоже удастся найти?
Глава 24. БЕН
Грозу с ураганным ветром и молниями толщиной в руку они переждали в пещере, выгнав из нее лерда. Лерд был старый, но еще вполне сильный и уходить не хотел. Шумовых и световых эффектов оказалось мало; пришлось псу пару раз цапнуть его за ляжки, а разведчику легонько стукнуть по носу. Обиженно рыча, крылатый тигр выскочил под дождь, а они принялись осваивать полученное пристанище.
Мельник отгреб в угол валявшиеся повсюду кости, потом бросил на пол пару таблеток топлива, чиркнул зажигалкой. Пес некоторое время смотрел на сильное ровное пламя, освещавшее высокие своды, потом сказал:
— Это не настоящий огонь. Хотелось настоящего.
— Не хотелось, а хочется, — поправил его Мельник: языковые навыки у пса еще не устоялись, и была надежда научить его говорить более правильно. Потом привыкнет, уже не переучишь. — Для настоящего дрова нужны, а у нас, как видишь, их нет.
Пес некоторое время лежал молча, а потом сорвался с места и, прежде чем Мельник успел что-либо сказать, исчез. Его не было долго, так долго, что разведчик уже начал тревожиться, но тут снаружи послышалось пыхтенье и какое-то царапанье. Мельник выглянул и увидел пса, ожесточенно выдирающего раскидистый сук из груды других таких сучьев, сваленных у входа. Ветки заплелись, и у пса ничего не получалось. „И как только он их снизу допер?“ — подумал разведчик, но говорить ничего не стал. Молча отстранил пса, сломал несколько веток и затащил сучья в пещеру.
Когда костер разгорелся, пес растянулся на полу и подставил огню мокрый бок.
— Хочется смотреть, когда горит, — произнес он немного позже. — Всегда хочется. Все равно как идти по следу.
Он говорил правильнее, чем Ган, и Мельник лучше его слышал. При этом челюсти у него остались вполне собачьими — мощные были челюсти, тому же лерду кость мог перекусить. Просто в центре на Гее, где его моделировали, пошли по другому пути: не стали добиваться, чтобы пес произносил слова вслух; ему достаточно было пробормотать их шепотом, и вделанный в гортань передатчик транслировал сказанное прямо в уши Мельника. Таким образом, речь пса слышал только он, остальные могли услышать только лай и мощное угрожающее рычание. Когда креатор в центре предложил этот вариант, Мельник сначала заколебался, а потом согласился. Кому еще нужно знать, что сказал пес? С кем они могли побеседовать втроем или тем более вчетвером? Не было таких, никого не осталось.
Пес встал, потоптался немного и улегся к огню другим боком.
— Скажи, а там, возле поселка, ты ходил к складу мертвых, долго ходил — зачем? — снова заговорил он.
— Во-первых, не склад, а кладбище, — поправил Мельник, — а во-вторых, там лежат мои друзья. Я о них вспоминал.
— Знаю, — сказал пес- Я видел. Мужчина и женщина. Ты о них можешь вспоминать только там, на этом месте?
— Нет, конечно, — ответил Мельник. — Я часто о них думаю.
— Тогда зачем ходить, стоять возле камней? Ты умеешь говорить с мертвыми?
— Нет, не умею, — признался Мельник. — Просто это такой обычай. Вся жизнь состоит из обычаев. Вот у нас с тобой обычай говорить по вечерам. Зачем? Ведь для охоты или разведки это не нужно. Просто обычай.
Пес некоторое время молчал, осмысливая сказанное, потом произнес:
— От разговора есть польза. Узнаешь новые слова. Лучше понимаешь. Хотя не всегда. Обычай… Зачем?
