Владимир Лосев - Черный призрак
— Тебя не было три дня…
Вот и поспорь с ней! С женщинами спорят только дураки. Смысла в этом нет никакого — все равно проиграешь, независимо от того, прав или нет.
— Хорошо, пусть будет три дня. — Я вздохнул. Откуда мне знать, что происходило на самом деле? В лабиринте все странно. Для меня могла пройти и пара часов, а для них три дня. Все относительно там, где сами законы меняются. — А плачешь зачем?
— Я тебя похоронила, поэтому плачу. Ты — мертвый.
— Ага, еще и голый, вот сейчас твой отец выйдет, увидит, что ты обнимаешься с мертвым и голым парнем, и, думаю, ему это не понравится.
— Плевать! — Она повисла на моей шее, и я едва смог удержать ее — в этой милой девушке было не меньше шестидесяти килограммов веса. Чтобы не уронить, пришлось сесть на землю, и Настя тут же улеглась мне на колени, словно кошка. Хорошо еще, что слезы у нее уже высохли. Не думал раньше, что от чужих слез так сильно болит сердце. — Папа принадлежит вашему миру, а не моему. У нас другие законы, девушка сама выбирает себе парня, и никто не имеет права вмешиваться в ее выбор.
— И горе тому, кого она выбрала…
— Точно так. — Настя всхлипнула в последний раз. — Тебе не повезло.
— Так ты меня выбрала? — почему-то удивился я, хотя это и так понятно. Впрочем, мне хотелось услышать подтверждение из ее уст. — А тогда почему называешь тупицей?
— А кто ты, если не понимаешь элементарных вещей?
— Пусть так. — Я заворочался. — Пойдем в дом, есть хочется, да и одеться во что-нибудь надо. Не могу же разгуливать в таком виде, особенно когда рядом находится такая привлекательная девушка. Неприлично это.
— Пойдем. — Настя встала и рывком подняла меня, сила у нее была совсем не девичья. — Одежду я тебе сделала еще три дня назад — приготовила на похороны. Такой же комбинезон, что сейчас на мне, очень удобный, может закрываться герметично, так что даже пылинка внутрь не попадет, да и снаружи самоочищается, стирать не придется.
— Здорово! — восхитился я. — А когда ты меня собралась хоронить?
— После того как нашла бы тело. Я уже собиралась в лабиринт, когда почувствовала, что ты где-то рядом. Очень испугалась.
— Ты погибла бы в лабиринте.
— А это уже не твое дело, мертвому все равно.
— Ну, я-то еще не совсем умер. Кажется. Кстати, а как ты его сшила и, главное, где взяла ткань?
— Синтезатор может делать все что угодно, если его правильно запрограммировать. Какая разница, что изготавливать — еду или одежду, если и то и другое состоит из одной и той же органики? Сшивать ничего не нужно, соединение вкладывается в программу, одежда не имеет швов и поэтому гораздо прочнее и комфортнее ваших тряпок.
Мы вошли в дом и отправились на кухню, там меня на сером гранитном кубе дожидался комбинезон. Эластичная ткань замечательно обтягивала тело.
— Зачем ты его шила? Меня в могилу можно было положить и в старом камуфляже.
— А это помогало мне не сойти с ума, — смущенно улыбнулась Настя. — Плохо мне очень было, жить совсем не хотелось.
— Что?! — Я посмотрел на нее нарочито недоуменно. — У тебя проблемы с психикой?
— Пока ты здесь не появился, ничего такого не происходило, — фыркнула девушка, она с каждой минутой все больше становилось той, что встретила меня у дома много дней назад. — Видимо, это заразное. Не так я думала провести свой отпуск.
— А что тебе не нравится? — Ты!
Вот и пойми этих женщин!
В одежде я почувствовал себя увереннее и спокойнее. Как много все-таки значит для нас одежда! Нет ее — и ты урод, а натянул что-то на себя, вроде уже и человек. Жаль, зеркал в доме нет, чтобы в этом убедиться.
Я сел на каменный куб и стал с жадностью глотать все, что Настя поставила передо мной: множество разных сосудов с желеобразными жидкостями, текучими и не очень. Я был голоден и никак не мог насытиться.
Может, действительно не ел три дня? Или тело потеряло много энергии и теперь восстанавливает все, что ему требуется? Или дело в чем-то другом?
Так или иначе, мне не хватило трех полных сосудов, пришлось добирать соком. Только выпив литра два и съев все, что передо мной поставили, я посмотрел на Настю сытым, добрым взглядом и нерешительно произнес:
— Можно я теперь лягу спать?
— А рассказать ничего не хочешь о том, где был?
— Нет, не хочу. — Я задумался и отрицательно покачал головой. — Ничего не помню. Пошел влево, а там, как ты и говорила, не оказалось воздуха, не потому что его там не было, а просто легкие отказались работать. Я пытался вдохнуть, а они не работали, стал задыхаться, потом куда-то пополз. Потерял ориентацию. Понять мешала пелена, встать не получалось, ноги не держали. Через пару метров потерял сознание, а может, заснул, потому что снились сны об огромных черепахах, которые живут на планете, похожей на одно сплошное болото, по которому они бродят и поедают водоросли. Глубина в этом болоте небольшая, метр, наверное, не больше.
— Черепахи? — Настя посмотрела на меня удивленно. — Ты ничего не путаешь? Насколько они большие, как выглядят? Есть ли у них какой-нибудь знак на панцире?
— Они были огромными, метров пять длиной, а весили много тонн. — Я закрыл глаза, вспоминая. — Черепахи не погружались, они передвигались по болоту, ноги как раз позволяли им находиться выше уровня воды. Никаких знаков у них на панцире нет, только серая полоса там, где находится позвоночник. С каких пор тебя стали интересовать детали чужого сна?
— Ты ничего не понимаешь. — Настя нахмурилась. — Лабиринт не место для спящих, сны там не сны, а нечто другое.
— И что же?
— Это вполне могло быть реальностью. Черепахи разговаривали с тобой?
— Как могут разговаривать черепахи? — удивился я. — У них не приспособлено горло для воспроизведения звуков.
— Может, как-то по-другому?
— Как можно говорить по-другому, да еще во сне? — Я снова задумался, вспомнил, поежился от ощущения, что схожу с ума, и отрицательно покачал головой. — Не могут черепахи быть величайшими пророками во вселенной и телепатами. Чушь это все!
— Выходит, ты все-таки разговаривал с ними?
— Я пытался…
— Мыслящие черепахи действительно существуют и в самом деле обладают даром видеть будущее. Когда-то мои предки ни одного дела не начинали, не посоветовавшись с ними, только после того, как лабиринт закрылся, мы перестали прибегать к их помощи.
— Ты хочешь сказать, что все, что со мной происходило, было реальностью?
— Трудно различить, что реально, что нет. Наши ученые считают, что видения, которые посещают нас в лабиринте, не являются случайными, обычно нам всем показывают картины из нашего будущего или прошлого. Мне, например, когда я лежала и задыхалась, однажды привиделся ты.
— Что?!
— Тогда мне было двенадцать лет, естественно, не поверила в твое существование, посчитала тебя обычным кошмаром, а вот теперь ты сидишь передо мной и усмехаешься, словно и на самом деле понимаешь что-то.
— Я — кошмар?
— Так и есть. — Девушка ласково улыбнулась, отчего ее слова потеряли обычный обидный смысл. — А еще тупица.
— Можешь считать, что тебе удалось меня обидеть. — Я решительно встал и направился к двери. — Пойду плакать в свою комнату.
— А я пойду расскажу отцу о том, что ты живой, а то он сам не свой, страдает, винит себя.
— Пусть переживает, он же хотел, чтобы я пошел в лабиринт. Ты тоже желала моей смерти, раз меня туда оправила.
— Дурак!
— Точно, это мое второе имя, первое — тупица. — Я вышел из кухни, жаль дверьми здесь нельзя хлопнуть, поэтому получилось не так эффектно, как хотелось. — Теперь из комнаты не выйду, как ни проси.
— И не выходи, никто не станет плакать, сама приду…
Вот и разговаривай с женщинами. Как ни старайся, последнее слово всегда окажется за ними. Расстраиваться все равно не стану. Не до этого. Подумать надо над тем, что она сказала. Если черепахи не кошмар, а реальность, то получается, что и на самом деле побывал на их планете? Или это произойдет в будущем, если верить Насте? В прошлом-то у меня точно ничего такого не было. Никто меня не звал Черным призраком, и никто никогда не водил по лабиринту.
Я прошел по коридору, дотронулся до знакомого знака, каменная плита отодвинулась. Вошел внутрь, добрался до ложа и с вздохом облегчения рухнул на него.
Как мне хотелось заснуть и больше никогда не просыпаться!
Как же устал от всего, что здесь происходит! Хочу домой! Сейчас! Немедленно!
Я закрыл глаза. Не стоило этого делать, потому что в то же мгновение снова оказался в лабиринте у входной арки. Утешало лишь то, что было это не по-настоящему. В реальности я спал в своей комнате, поглаживая набитый живот.
В последнее время, кажется, окончательно разучился отличать реальность от кошмаров: могу думать, что сплю, а на самом деле, наоборот, живу, и очень бурно. Сейчас надеюсь, что это все-таки сон, иначе придется считать, что и мой обед с Настей тоже мне приснился, а на самом деле лежу сейчас в лабиринте и медленно подыхаю.
