Денис Агеев - Страж границ (СИ)
Первое, что я ощутил, — неимоверный удар влажного жара, льющегося отовсюду. Я словно попал в баню, где только что как следует поддали парку. Оделся я по-летнему: джинсы, футболка, кроссовки. Но в сию же минуту пожелал избавиться ото всей одежды.
— Как же здесь душно. — Я провел по лбу, смахивая капельки пота.
— Это Индия. Здесь всегда так, — сказал Чжи. Одет он был как обычно — светло-серая власяница, тряпичная обувь — но трудностей климата, похоже, не испытывал.
Мы находились на открытом пространстве недалеко от дороги, по которой в обоих направлениях неслись автомобили, поднимая облачка пыли. Перед нами в отдалении тонули в сизом мареве разной высоты и формы пестрые здания. Солнце клонилось к горизонту, прячась за серую высотку и окрашивая небо оранжевым заревом.
— Скоро ночь, — констатировал Чжи. — Связаться со Светлым лучше утром, когда на землю лягут первые лучи солнца.
— Тогда вернемся обратно?
— Нет. Переночуем здесь, в какой-нибудь местной гостинице. А ночью прощупаем духовную прослойку пространства на наличие следов Светлого.
Я тяжело вздохнул. Целая ночь в такой духоте — перспектива малоприятная. Однако выказывать недовольства не стал — кашу-то заварил сам.
Мы вышли на дорогу и поймали попутку — старенькую серую Хонду. Водитель — полнощекий индус лет сорока — по счастливой случайности ехал в Дели и за небольшое вознаграждение согласился нас взять с собой.
— Он требует оплату. Всегда забываю, что обычные люди живут ради денег. С собой у меня ничего нет, — сокрушенно взмахнул руками Чжи.
— А вот я подобный исход предусмотрел, — сказал я, опуская руку в карман рюкзака. — Сколько ему надо? Но рупий нет, только доллары.
Китаец снова обратился к индусу. Я оказался прав — местный язык китаец знал как свои пять пальцев. Водитель, услыхав, что с ним желают расплатиться американской валютой, заметно оживился.
— Пять долларов, — после непродолжительной беседы назвал сумму Чжи. — И попросил дать деньги вперед.
Я передал пятидолларовую банкноту водителю, и уже через минуту мы неслись на полной скорости к столице Индии. Через пять минут мы выехали на трассу, и индус прибавил скорости, явно не опасаясь быть пойманным местными гаишниками.
Индус включил радио, и оттуда стали раздаваться веселые, чуть дерганые голоса индусок. Водитель вскоре завел с Чжи беседу.
— О чем он говорит? — спросил я китайца.
— Спрашивает: кто мы, откуда и куда направляемся. Я сказал, что мы — туристы, путешествуем своим ходом.
Ближе к городу движение замедлилось. Машин становилось все больше и больше.
Через полчаса город встретил нас с распростертыми объятиями, обдав волной запахов гари, дыма, пота, пряностей, тухлой рыбы, канализации и еще черт знает чем. Движение почти полностью прекратилось — теперь мы ехали не быстрее хромой лошади. Отовсюду раздавались автомобильные гудки, звуки сирен, крики и ругань. Через полчаса я пожалел, что ввязался во все это, а еще через минут десять начал задумываться о том, не вернуться ли домой.
Индус снова заговорил с Чжи, разводя руками, и китаец, выругавшись на своем родном языке, сказал:
— Он сказал, что движение затруднено, но неподалеку есть несколько неплохих гостиниц, поэтому мы можем остановиться на время здесь.
— Может, так и сделаем? А то от жары и шума уже голова пухнет.
Китаец спорить не стал. Попросив водителя остановить машину, мы вышли на улицу и тут же попали в пестрый поток местных жителей. Индусы глядели на нас с удивлением. Их можно понять: не каждый день встретишь славянина вместе с престарелым китайцем, одетым как монах-отшельник. Впрочем, диковинкой мы тут не были. Дели пользуется у туристов немалым спросом и таких иностранцев, как мы, тут бродят целые толпы.
Поспрашивав местных жителей, Чжи узнал месторасположения ближайшей гостиницы — через две улицы. Туда мы и направились.
Кроме Москвы и Орота, я не бывал в крупных многомиллионных городах. И оказавшись здесь, понял, что жизнь в подобном месте по определению не может быть легкой. Толпы разномастного народа, постоянно сигналящие машины и мотоциклы, сидящие у стен с протянутыми руками нищие, бегающая детвора, бестолково шатающиеся по улицам коровы и неугасающая вонь — все это настолько обескураживало, что голова шла кругом. И как я собирался среди всего этого хаоса отыскать Светлого?
Отелем здесь называлось пятиэтажное серое здание с запыленными окнами и грязными полами и стенами. Номер мы попросили самый лучший, впрочем, даже в нем было убрано лишь для галочки, запах стоял такой, будто совсем недавно здесь жила целая рота солдат, а кондиционер и вовсе не работал. Нам пришлось довольствоваться только потолочным вентилятором, гоняющим и без того теплый воздух туда-сюда.
Наличие двух кроватей с желтоватым постельным бельем, однако, говорило о том, что мы хотя бы сможем выспаться. Но делать этого мы пока что не собирались.
Пока мы разбирались с жильем, на столицу опустились сумерки. И стало немного прохладнее. Правда, это ничуть не умерило пыл местных обитателей. С улицы по-прежнему доносился гомон и шум. А ведь мы даже еще не в самом Дели, а только в пригороде.
Чжи устроился на одной из кроватей, скрутившись в позе лотоса. Запрокинув голову и закрыв глаза, он начал напевать мантру, медленно погружаясь в транс. Я перекусил доставленной в номер дешевой едой и тоже устроился на кровати. Спать не хотелось, да и духота совсем к этому не располагала.
— Здесь, в этом городе, я нащупал много следов присутствия Светлого, — спустя час сообщил китаец. — Одни еще свежие, другим не один десяток лет.
— Хотите сказать, что Светлый обитает здесь уже давно?
— Да. Как минимум три-четыре века. А некоторые следы меня вообще вгоняют в ступор — им как минимум две тысячи лет.
— А ошибиться вы не могли?
Чжи, подозрительно прищурившись, одарил меня колючим взглядом.
— Хорошо. Раз так, то объясните, как так могло получиться, что вы за столько лет до сих пор не смогли обнаружить присутствия Светлого? Индия — это ведь ваша территория.
— Мы, стражи, в большинстве случаев реагируем только на явное проникновение, а этот айлгараец пробрался в наш мир многие века назад. Его аура сплелась с аурой нашей вселенной настолько прочно, что стала почти незаметной для аурического зрения. К тому же Светлый не пытался пробраться в другой мир, а тихо сидел на Земле, не нарушая целостности границ миров, а значит, не привлекая нашего внимания.
— Но ведь когда-то же он сюда проник. Почему же этого не заметил тогдашний страж, ваш далекий предшественник?
— Я не в ответе за других стражей, — резко ответил Чжи и отвернулся, дав понять, что не желает продолжать разговор. Он снова завел свою мантру, погрузившись в транс.
Я еще некоторое время размышлял о Светлом, пока не почувствовал навязчивое желание лечь спать. Спорить с природой не было никакого смысла, поэтому я безоговорочно отдался во власть сна.
Всю ночь мне грезилось, что я парил над черной пропастью, а вверху, надо мной, простиралась бесконечная пелена света. Эти две стихии соприкасались друг с другом в неясной, затуманенной линии, которую я не видел, но четко понимал, что именно в ней нахожусь. Являюсь ее частью. Одна половина моей души страстно желала опуститься на дно этой пропасти, окунуться во тьму, как в море, принять ее дар и стать неотделимой ее частью. Другая же, наоборот, стремилась взмыть ввысь, к яркому белому свету, и раствориться в нем, подобно дыму. Но было что-то, что держало меня на месте — между тьмой и светом.
Проснулся я резко, как от укола. В нос ударил приторный запах гари. В комнате стоял полумрак, из окна сочился легкий утренний свет. Солнце только-только встало. Я поднялся на ноги и огляделся.
Посередине комнаты сидел Чжи с запрокинутой головой и закрытыми глазами, свернувшись все в той же позе лотоса. У меня почему-то возникло четкое ощущение, что он за всю ночь ни на миллиметр не сдвинулся, а лишь перенесся неведомым способом с кровати на пол. Вокруг него стояли курящиеся горшочки. Сизый дым стелился по потолку и плавно вытекал в окно.
— Эти травы я купил вчера вечером, после того, как ты лег спать, — сказал он, предвещая мой вопрос.
Я хотел было спросить, где он взял деньги, но и тут китаец опередил меня:
— Деньги я вытащил из твоего рюкзака.
Я понимающе развел руками. Видимо, старый китаец не знает, что такое частная собственность.
— Время для ритуала настало? — спросил я.
— Да.
— Когда начнем?
— Начну я. А ты лишь подключишься, когда я уже переступлю через пространственный порог. Не медли — сразу же отвечай на мой зов. И будь осторожен. Заглядывая за грань, ты показываешь и себя самого.
Это я уже понял. Решил попасть на нудистский пляж — будь добр, оголись и сам.
