Александр Голодный - Без права на жизнь
— Серж, посмотри, как иду я.
— Марджи, будь добра, подбородок чуть вниз и не закрепощай талию. Прекрасно. Рисуй, рисуй бедрами восьмерку. Нет, лишку. Ты же не хочешь, чтобы все мужчины департамента попадали к твоим стройным ножкам?
Девчата увлеклись, разрумянились, с удовольствием двигаются по дорожке. Проход за проходом, я командую, подавая ценные указания и отпуская комплименты. Ну, что же, замечательно. Тощие вешалки, по недоразумению в моем мире называемые фотомоделями, умерли бы от зависти.
— Что ты так загадочно улыбаешься, Серж?
— Я поражен в самое сердце, осознав, какие красивые женщины меня окружают.
— Боже мой, знаю ведь, что льстит. Но почему мне это так приятно слушать?
— Потому что мои слова — правда, и ты, Марджи, в душе это понимаешь. Каждая из вас неповторима и прекрасна по-своему, а вместе вы настолько эффектны, что невозможно сдержать чувство восхищения.
— О, Серж!
— Нет, Хелен, надо прекращать это занятие, пока наш хрупкий интеллект не расплавился от его сладких слов.
— Марджи, ты так поэтично и изящно выразила свою мысль…
Глядя на умильное выражение моего лица, дамы дружно смеются. С прекрасным настроением расходимся работать.
На ужин подаю морской салат — нечто вроде нашего с крабовыми палочками, но добавлены тертая редиска и строго отмеренная нежная зелень. Проба, порция восхищения и одобрения.
После ужина располагаемся в креслах гостиной, рассказываю глубоко переработанный сюжет из «Секретных материалов». Главный герой — вырвавшийся из лабораторий экстрасенс, способный выжигать мозг жертв. Единственное, что его ограничивает — сил с каждым разом становится все меньше и меньше. На этот раз герой работает в интересах крупной корпорации, а по его следу идет женщина-следователь, желающая задержать преступника и закономерно опасающаяся за свой собственный разум. Окончание только нагнетает интригу — враг мертв, но нет уверенности, что это тот человек. Аналогии крайне близки — впечатлительная Елена посматривает на меня с боязливым любопытством.
А вот состояние Берг понятно — всю жизнь властвуя и руководя обстановкой, она подсознательно боится и одновременно мечтает стать беззащитной жертвой. Что же, в ролевых эротических играх есть своя прелесть. Буквально через час Марджи в этом убедилась на практическом и очень приятном примере сполна.
Когда провожал Маргарет в воскресенье, она остановилась у открытой дверцы машины и строго посмотрела в глаза:
— Серж, Хелен рассказала, что ты воздействовал на Кэт. Скажи, ты так можешь поступить с любым человеком?
— Нет, Марджи. Только с тем, кто испытывает ко мне сильное положительное чувство и полностью доверяет.
Долгий пронизывающий взгляд. Точно, Маргарет — тоже паранорм, только слабый и в определенной области.
— Ты не обманываешь, я это вижу. Скажи тогда — ты сильно меня изменил? Что ты убрал?
— Только то, что мешало твоей душе, Марджи. То, что не делало тебя лучше. То, что отравляло твою жизнь. Я просто постарался исполнить твои собственные подсознательные желания.
— Серж… Я чувствую себя моложе на много лет. Той самой девочкой, которой когда-то была. Самое поразительное, что это не мешает, а помогает работать. Я благодарна тебе.
Марджи шагнула ко мне, обхватила за шею и надолго приникла к губам.
Отъезжающая машина увозила вновь скрывшую свои чувства мисс Дело и мисс Строгость, и только я знал, что за властным и серьезным видом прячется тонкая и легкая зарождающаяся ленточка чувства привязанности и любви.
* * *Среда. Осанке мисс Берг может позавидовать королева, а выражению лица — главный имперский прокурор. Перед ней толстая папка с результатами проверки, а вскочившие в самом начале разбора майор с капитаном, кажется, окаменели в стойке «смирно». Сидящая в кресле командира Маргарет ледяным тоном размеренно перечисляет нарушения и преступления, количество и тупость которых поражает даже меня, привыкшего к послеразвальному бардаку Российской армии. Работники департамента использовали услуги прикомандированного следователя, поэтому дополнительным фактором в деле, кроме протоколов допросов Вилли с подельниками, является стопка листов из банка с описанием транзакций по счетам действующих лиц с указанием даты, точного времени и сумм. Пущенное «налево» горючее, продажа незаконно списанной, якобы неисправной техники, сокрытие крайне многочисленных фактов (причем совершенно не задаром) уголовных преступлений, совершенных подчиненным личным составом, «мертвые души» в гражданском персонале (поразительно — в списке и сосед Витя с женой), зарплата которых шла в кэш командира и контрразведчика, махинации с поставщиками (откаты в этом мире, оказывается, есть, и весьма неслабые), аферы с племянником Вилли, состояние нестояния вверенной боевой техники… Тут очнувшийся командир пытался проблеять, что мэтр-воентех является сыном высокопоставленной персоны из штаба Сухопутных войск, но был заткнут легкой презрительной гримаской.
Накануне вечером у нас с Маргарет состоялся примечательный разговор. Она приехала с охранником, втроем отужинали, потом Ральф занял позицию у телевизора, а мы приступили к составлению плана действий.
— Марджи, но, если за ним столько проступков, останется ли майор начальником базы? По-моему, по нему плачут военный прокурор и суд.
— Нет, Серж, в этом вопросе все не так просто. Если подходить с позиции закона, то девяносто процентов таких же командиров подлежат снятию и суду. Система военных баз была крайне востребована тринадцать лет тому назад, от нее был какой-то толк восемь лет назад, но пять лет назад смысл их существования в умиротворенных (вспышка-воспоминание о заживо сожженных жителях села) зонах колоний пропал вообще. С исчезновением реальных боевых задач началось стремительное разложение военных. Они и раньше не очень сдерживали свои инстинкты на присоединенных землях, но сейчас все чаще напоминают уголовный сброд. Мешает кардинально решить вопрос то, что за время присоединения территорий генералитет и военные вообще набрали высокий авторитет, продавили себе ключевые позиции в системе управления и просто так уходить не захотят. Учитывая, что в их руках оружие и имеющий боевую подготовку личный состав… Нам еще не хватало только воевать с собственными колониальными войсками. Поэтому было принято решение о плавной, ползучей тактике устранения проблемы. Мы не снимаем проштрафившихся командиров, за исключением вопиющих случаев, конечно. Наиболее буйные военные отправляются на границу Мертвых земель и в зоны действия Реджистанса (ага!), вменяемые сажаются на очень короткий поводок. Понимание того, что в любой момент ты можешь быть отправлен на имперский военный суд, просветляет даже тупые военные головы. Параллельно накапливается компромат на военных, и я думаю, что скоро его количество перейдет в качество.
— Понятно. А украденное у Империи?
— Составляется акт добровольной выдачи, назначаются сроки погашения долгов. Все Империя не забирает — к чему плодить озлобленных? Но основная часть возвращается в бюджет. Между прочим, десять процентов от этой суммы передается в фонд поощрения департамента, поэтому проверяющие имеют весьма приятный стимул.
— Марджи, а если обиженные военные решат объединиться?
— Для предупреждения этого есть КИБ. Поверь — со своими обязанностями они справляются.
— Значит, для сокращения поголовья военных Империя использует КИБ… Интересно, кого будут использовать для сокращения поголовья КИБ, когда и в них отпадет нужда?
— Ты умен, мой сенс… Знаешь, такие вопросы — это даже не мой уровень допуска. Серж, лучше будет, если ты никогда и никому не будешь задавать подобное, просто ради своей безопасности.
— Да, мэм, слушаюсь, мэм! Тупой солдат готов выполнить любой приказ, мэм! Молча, мэм!
— О, Серж, у тебя сейчас такие глупые глаза… И стойка, как у военного. Ты там приживешься, я не сомневаюсь.
Перестав валять дурака, ласково смотрю на улыбающуюся Маргарет. Знала бы она, почему я тоже не сомневаюсь. Двадцать безупречных лет в рядах несокрушимой и легендарной — это более чем опыт.
— Марджи, у меня есть еще один очень важный, касающийся нас с тобою вопрос. Ты мне очень дорога, и только поэтому я бы не хотел, чтобы где-нибудь всплыл вопрос твоего активного участия в моей судьбе.
Мощнейшее сосредоточенное раздумье.
— Мне хочется узнать — почему, Серж?
— Марджи, ты сама говорила, что у меня много талантов. Даже я не могу сказать, что еще всплывет в моей голове. Почему-то мне кажется, что подобное способно вызвать сильнейший интерес у персон самого высокого ранга. Ранга, по сравнению с которым твоя должность ничего не значит. И если они захотят сыграть какую-то свою игру, в которой ты и Хелен окажетесь лишними и опасными свидетелями… От меня никто ничего не узнает — психоблокада это гарантирует. Надо, чтобы никто не мог подумать и на вас.
