Василий Орехов - Клеймо зоны
— В общем, бог его знает, из-за чего там опять веселье, но нам в любом случае лучше держаться от города подальше. Пойдем через горячую зону в обход Рыжего леса. А носить в тех местах дырявое снаряжение Минздрав не рекомендует.
— Прямиком на Милитари? — спросил Скай. — Не слишком ли рискованно? Может, лучше переждем?
Ксанта даже дышать перестала. Ну-ка, что ответит старшой? И будет ли помощник оспаривать его решение? Если Скай исчезал, чтобы вызвать подмогу, ему нужно во что бы то ни стало задержать их здесь подольше, пока не явится группа захвата. И что-то подсказывало Ксанте, что в этот раз бойцы окажутся посерьезнее, чем в предыдущие два раза. Кто-нибудь из местных жителей, привыкших ежедневно смотреть смерти в глаза. Темные или монолитовцы — вот кто это будет. Или «Последний рубеж».
— Не стоит сейчас лезть на Милитари, — ровно проговорил Москит, изучающе глядя на Ская. — Там нас точно прищучат, а лес краешком обойдем, много хватануть не успеем, не волнуйся.
Ксанта тоже напряженно смотрела на помощника ведущего. Тот молчал.
— Готово, надевай, — вывел ее из оцепенения Кузнец, помогая вдеть руки в лямки рюкзака.
Проклятье! Она чуть не выругалась — за всей этой возней она упустила удобный момент поговорить с Москитом, предупредить его насчет Ская: проводник уже скомандовал выдвигаться.
Но Кузнец в ответ на ее жалобу только пожал плечами:
— Побыстрее уйдем с этого места — и хорошо. Кое-кто серьезно обломается. А поговорить еще успеем, не мельтеши.
Поход через зараженную территорию в памяти Ксанты почти не отложился. Она готовилась к нему и переживала, запугав себя ожидаемыми ужасами. Да и недавний забег с шарфом в роли кляпа был еще свеж в памяти. На деле же все оказалось куда менее драматично — как только шкала датчика радиации рванула из зеленого сектора, проводники велели скоренько переодеваться.
При помощи Кузнеца она натянула на себя ПЗК, влезла в душный противогаз и накинула капюшон. Липучки прижали прорезиненную ткань к телу, фиксируя бахилы и перчатки.
Идти было не слишком удобно, и в первые минуты Ксанта больше смотрела под ноги, чем по сторонам. Потом, когда приноровилась, начала поглядывать вокруг, но ничего интересного на глаза так и не попалось: все тот же лес, мрачный, сырой и темный, в котором кроны охряно-бурых сосен смыкаются где-то над головой, а земля усыпана грязно-коричневым ворохом гниющих игл. Тревожно попискивал счетчик, похрюкивали при дыхании фильтры, остальные звуки начисто отсекал плотно зашнурованный капюшон.
И совсем не было вокруг зеленого цвета — ни единого кустика, листочка или травинки. Ксанта сначала грешила на повышенный фон, но потом вспомнила, что так почти всегда и бывает в сосновом бору. Она хоть и спец по мутагенной флоре и фауне, но разве разберешь на расстоянии десяти шагов, да еще через мутные, запотевшие окуляры, нормальная ли омела выросла на трухлявом пне или размер и странная форма — последствия радиации? Шевели ногами и ни о чем не думай!
К собственному изумлению, через сотню шагов она действительно втянулась в монотонный ритм движения и даже немного задремала на ходу — как лошадь в походной колонне. Потому, наверное, она и не слышала хрюкающие, приглушенные противогазами переговоры сталкеров. Проводники удивлялись, что им до сих пор не встретился ни один мутант. То ли недавний выброс загнал тварей в норы, то ли вся живность подалась туда, где остался могильник, привлеченная запахом еды.
А цветовой индикатор упорно полз к правому краю монитора. Минут через сорок он пожелтел, как лимон, а еще спустя час зловеще замерцал оранжевым. Кузнец и Ксанта не знали, что группа идет сейчас по безжизненной территории к западу от Милитари, которую сталкеры меж собой называют Золой. Здесь почти не встречались аномалии, да и мутанты попадались нечасто. Впрочем, самые опасные звери Зоны, люди, тоже редко забредали в Золу. Пустой сектор, изрядно зараженный цезием-137 еще после Первого взрыва, и сейчас регулярно попадал под выбросы, поэтому фон здесь стабильно оставался высоким.
Постепенно лес начал редеть, и стали попадаться пробившиеся из-под густого ковра сосновых иголок чахлые зеленые стебельки. По краю бора густо рос нездоровый желтоватый папоротник. Ребристые стрельчатые листья клонились к земле, покрытые множеством черных точек. Ксанте как биологу странно было видеть столь влаголюбивое растение на самой границе сухой почвы бора, в таких местах папоротники обычно не приживаются.
Идти стало тяжелее: отмершие стебли путались под ногами, цепляли бахилы ПЗК, противно скрипели по прорезиненной ткани. Ксанта поначалу даже морщилась — звук был неприятный до зубовного скрежета, как железом по стеклу. Под стать невеселому, таящему невидимую опасность пейзажу испортилась и погода. Мелкие злобные тучи постепенно съели солнце, и теперь пасмурное небо давило на подсознание, омрачая и без того не слишком радостное настроение.
Они шли без остановок, и понемногу датчик радиации вернулся в зеленую зону. Москит остановился, распустил шнуровку капюшона и велел раздеваться. Его голос звучал глухо и смешно, как в старом армейском анекдоте про слоников.
Кузнец сбросил перчатки, стащил противогаз. Хотел что-то сказать, да так и застыл с резиновой маской в руках.
Далеко на востоке, за краем горизонта вдруг мелькнула оранжевая вспышка. Секундой позже она превратилась в слепящее зарево. Померкла и погасла, но тут же следом за ней сверкнула новая. И еще две — как будто заблудившийся великан подсвечивал себе путь гигантским динамо-фонариком.
— Что за…
Остальные обернулись и тоже удивленно замерли. Некоторое время все четверо стояли молча, наблюдая за огненной вакханалией.
— Это Зона шалит, да? — наконец нарушила тишину Ксанта.
— Кто бы знал, — ответил Москит. — Может, и она, родимая, резвится. Хотя скорее всего это дело рук человеческих.
Скай уже скатывал костюм в герметичный пакет. До ближайшей лужи или, если не повезет с чистой водой в Зоне, до дезактивации за Периметром.
— По краю Милитари тянется зона технопаузы, — продолжал Москит. — Там отказывает вся электроника, да и механика готова взбрыкнуть в любой момент. Рации, ПДА, компакты и прочие красивые игрушки дохнут напрочь. И я слышал, некоторые кланы из тех, что постоянно ковыряются на старых военных складах, приспособили для связи оцинкованную кровлю ангаров. Нечто вроде гелиографа.
— Ну да, — проговорил Кузнец, наблюдая, как очередная вспышка расцвела розовым и ослепительно-белым, а потом рассыпалась ворохом искр, словно в небо плеснули раскаленным металлом и он растекся по облакам расплавленными каплями. — Или там просто кто-то кого-то очень не любит.
