Андрей Круз - Двери во Тьме
В мастерской пахло металлом, маслом и чем-то еще, как возле железной дороги. Я неторопливо, чтобы хозяина не напугать, вытащил из кобуры кольт, выбросил в ладонь магазин, затем положил на прилавок.
— Такие прицельные на ТТ делаете?
— Делаю, отчего не делать? — оглядел он оружие мельком. — Сзади на «ласточкин хвост» посажу, спереди на болтик. Годится?
— А дорого?
— Двести за комплект с установкой.
Это дорого. Реально дорого по нашим ценам, но я даже секунды раздумывать не стал. Полез в сумку, достал оттуда ТТ, положил на деревянную поверхность прилавка, забрав кольт.
— Делайте.
— Хм, — сказал Петраков, взяв пистолет в руки. Пальцы у него были почти черными от намертво въевшегося масла. — Довоенный выпуск, такие ценятся. Гладко все, чисто, аж блестит. А то тэтэшники военного мне на полировку и воронение приносят. Такие выпускались, что в руки взять нехорошо, — как пьяный фэзэушник напильником делал.
Я немного споткнулся о слово «фэзэушник», но потом сообразил, что так в том слое, откуда Петраков провалился, называли наших пэтэушников. Или кто там теперь вместо них.
— Знаю.
— Дня три мне надо, заказов много, — сказал мастер.
— Никакой спешки, есть из чего стрельнуть.
Тут мой взгляд наткнулся на висящий на стене чертеж, изображавший американский карабин M1 в сильно измененном виде, со складным прикладом и вертикальной рукояткой на цевье.
— А это что, реально? — уточнил я.
— Что? — не поняв сразу, обернулся к плакату Петраков. — Ну да, делаю и такое. А что, нужно?
— Да очень бы не помешало… а вживую как-то глянуть можно?
— Сейчас.
Он ушел куда-то в подсобку и вышел с карабином в руках. Протянул мне через прилавок:
— Смотрите. Приклад откидной, и не такой, как американцы делали раньше, а как у израильского «галила», вот так приподнял, — он показал как, — и он хоть сложился, хоть разложился. Для машины очень удобно. Все ставлю одним блоком, вместе с пистолетной рукояткой, видите? Так что прочность конструкции не страдает — скорее наоборот. Рукоятка штурмовая, — он похлопал по обрезиненной рукоятке, торчащей из цевья, — и здесь еще под прицел ПУ кронштейн, но это уже заказчик настаивал, по мне так даром не надо.
— Угу, интересно… — Я попробовал, как карабин лежит в руках. — Нормально, удобно.
— Конечно, — кивнул он. — С войны и до двухтысячного года эргономика как-то развивалась.
— А вы кем до провала сюда были? — полюбопытствовал я.
— Да оружейником и был, в армии. Прапорщик. Ладно, так что вы решили?
— А что тут решать, буду заказывать. Сколько?
— Четыреста.
— Ни фига себе! — поразился я. — Рыночное ценообразование?
— Исключительно, — ухмыльнулся он, из-за чего его лицо вдруг стало похоже на резиновую маску. — Если не нравится, то можете заказать у конкурентов.
— А есть такие?
— Я пока не слыхал.
— И сколько времени займет все вместе? — спросил я, вытаскивая из кармана пачку углегорских чеков.
— В три дня все равно уложусь, у меня готовые узлы все есть. Предоплата сто процентов у меня.
— Это уж как водится, — хмыкнул я, отсчитывая деньги.
На этом и распрощались. Ладно, однова живем, а удобное оружие куда лучше неудобного, так что это не траты, а инвестиции — в данном случае в собственную безопасность. Я себя всегда так успокаиваю.
Ладно, подумал я после того, как вышел из мастерской на улицу, теперь можно попробовать заехать по тому адресу, что мне Иван нашел, а потом уже и спать ехать. Это на площади Стачек, через весь город в принципе, но зато и город всего ничего. Ладно, проедусь.
Начали срываться первые снежинки, зато уже совсем заметно потеплело. Погода нелетная, Настя могла уже домой отправиться. Она ведь думает, что я уже там и сплю. Или уже не думает, если дома. Плохо жить без мобильных телефонов вообще-то.
Общага на Стачек оказалась на удивление приличной — я так даже понял, что чуть ли не квартирного типа. Трехэтажный не слишком обшарпанный длинный дом, крыльцо с нелепо-пышной колоннадой, во дворе прорва машин припаркована. Черных «эмок» среди них штук пять, наверное. Табличка у входа извещала, что владеет этим местом городская администрация. Уже интересней. Этот адрес у Могилевича в документах стоит первым, то есть он сразу, как провалился, попал на работу в городское правительство? Неплохо. Интересно, какими талантами для этого надо было блеснуть? Но зато есть вероятность, что Могилевич Эс Бэ отсюда никуда и не выезжал: от добра добра не ищут.
Комендантом общежития оказался пожилой мужик гренадерского роста с не менее гренадерским пузом, которое он во время разговора регулярно почесывал, громко скребя ногтями по серому свитеру.
— Жил такой, верно, — сказал комендант, не просто записав данные моего удостоверения, но еще и позвонив в Горсвет, чтобы их проверить. Все это время я стоял перед стойкой, изображая из себя аллегорию терпения. — Жил, но съехал с год назад.
— А куда выехал, не в курсе?
— В Сальцево он выехал, вроде как «бизнес» открыл. — Комендант так произнес слово «бизнес», что кавычки сами напрашивались. — А что за «бизнес», где живет — не скажу, не знаю.
— А здесь кем работал?
— Что ж ты вообще о нем ничего не знаешь? — попенял мне комендант. — Пришел человека расследовать и не ведаешь ни хрена.
— Я не человека, я происшествие по линии Горсвета расследую, а он свидетелем может быть.
— А… ну раз так, — солидно кивнул комендант, наконец соизволив вернуть мне мое удостоверение. — Тогда оно понятно как бы. Работал он в финуправлении администрации, начальником расчетного отдела. Думаю, что так рассчитывал мастерски, что «бизнес» теперь открылся.
— А он что, в розыске?
— Нет вроде, но спрашивали о нем из Горбезопасности.
— Давно?
— А это уже тебя не касается, — вдруг спохватился комендант, ощутив, что теряет солидность, просто все вот так и выкладывает.
Больше ничего путного вытянуть из него не получилось. То ли не знал ничего, а просто важности на себя напускал, то ли и вправду режим секретности соблюдал, — с этими комендантами и вахтерами никогда ничего не поймешь.
Ну все, теперь уже и домой можно, хватит на сегодня.
* * *Настя, как я и полагал, была дома. Обругала за то, что не пришел сразу спать, а где-то таскался, но не сильно, так, в дежурном порядке. Напоила чаем с теми самыми баранками, после чего я забрался в душ, где долго фыркал под струями горячей воды, чувствуя, как усталость превращается в какую-то блаженную истому. Вытерся, проверил, как двери заперты, затем вытащил из сумки второй кольт, протянул Насте:
