Андрей Чернецов - Конь бледный
— Да кто ж им поможет? — удивился Стылый и напомнил священнику о том, что Ромеро может прийти в себя, если его доставить на Большую Землю.
— Вот профессионалы этим и займутся, — пообещал батюшка и, взглянув на экран своего ПДА, пообещал: — Уже совсем скоро. Так что нечего здесь попусту шастать. Идите, авось кому помощь ваша нужна.
И тут же попросил Султана выделить пару крепких ребят, вооруженных получше, для охраны «важного стратегического объекта». Проследив за исполнением своей просьбы, пастырь вернулся в кабинет Шермана, где оставил Степана, в полной прострации застывшего над телом Нюшки. «Крестоносцы», переглянувшись и повздыхав, двинулись за своим духовным отцом. Что ж, ему, наверное, виднее. Он к Богу близок, следовательно, и к Смерти тоже.
Идя по коридорам, они становились свидетелями того, как осатаневшие мутанты крушили все и вся вокруг. С треском ломались клетки, служившие монстрам узилищами, с жалобным дребезгом разбивались банки и склянки со зловещими препаратами, взрывались, искря, уничтожаемые чудные приборы…
Люди, стараясь не попадаться монстрам на глаза, тихонько чистили сейфы, ящики письменных столов и одежные шкафчики, набивая сумки и карманы найденной наличностью, ценными вещицами в виде золотых и серебряных цепочек, перстней, зажигалок, портсигаров и всякой прочей «мелочи». Кое-кто, выполняя особое распоряжение Султана, промышлял электронными и бумажными носителями, содержавшими всевозможную информацию о деятельности лаборатории.
В общем, все шло по обычному сценарию, расписанному еще с глубокой древности: «Горе побежденным!»
— Может, ее причастить, или как там у вас это называется, отче? — с жалостью глядя на бледное, с заострившимися чертами личико девочки, предложил Стылый. — Говорят, это помогает…
Опрокидин тяжело вздохнул.
— Соборовать, сыне, соборовать. Не время и не место. Во-первых, у меня нет при себе Святых даров. Во-вторых, хорошо бы, чтобы ребенок находился хоть в каком-то сознании. Да и мала она, с семи лет соборовать можно. А в-третьих, я сам не готов. Понимаешь, надо бы очиститься от всей той скверны, в которой мы изгваздались тут… Ой, — махнул рукой батюшка, — да ты ж сам все разумеешь…
— Да понимаю я, — согласился сталкер. — Но от этого лучше не становится. Как на него посмотрю, — кивнул на Степана, — так волком выть хочется. Что ж мы, даром столько отмахали и столько наворотили, а?
— Отчего ж даром, чадо неразумное? — урезонил его святой отец. — Какое дело сделали! Гнездо злодейское разорили. Неповадно теперь будет кое-кому в опасные игры со Смертью баловаться.
— Это да. — Стылый скосил глаза на труп профессора Шермана, уложенный на пол и прикрытый простыней. — Но как бы другие по его следам не пошли…
— Проследим, — подал голос Болид, красноречиво поглаживая ствол верного «Винтаря».
Он с комфортом устроился в опустевшем кресле бывшего владельца кабинета и по-хозяйски изучал содержимое его стола. Довольно быстро это ему прискучило. Видать, не нашел ничего стоящего внимания. И тогда Болид занялся компьютером, отыскав на винте какую-то замысловатую игрушку. Наверное, «стрелялку». Потому как из динамиков стали доноситься звуки выстрелов и оглушительных взрывов, обычно сопровождавшие такие игры.
— Не настрелялся, красавец! — сплюнул в сердцах Стылый. — Хоть звук немного прикрути, киберспортсмен хренов!
— Так это же «F.E.A.R.-5», ураганный FPS про маленькую инфернальную девочку… Между прочим, очень похожую на нашу Нюшку…
— Убавь звук, говорю, ну честное слово, будто дитя малое…
Болид послушно вырубил динамики, после чего сосредоточенно погрузился в виртуальный мир.
— Степ, — подошел к приятелю сталкер и участливо положил ему руку на плечо. — Может, перекусишь? Или накатишь стакан-другой? По себе знаю, помогает… Иногда…
Чадов, казалось, не слышал. Посмотрел на Стылого пустыми, стеклянными глазами и снова склонился над ребенком.
— Не дело, — пробормотал себе под нос отец Иоанн.
Его ПДА запиликал. Батюшка взглянул на экран и, облегченно вздохнув, размашисто перекрестился.
В кабинет заглянул озабоченный Ряха.
— Святой отец, там к вам гость приехал. На джипе. Требует пропустить. Султан интересуется, вы в курсе или как?
— Давай, давай, пропускай! — торопливо закивал Опрокидин. — Что там с мутантами?
— Уже почти все убрались прочь. Закончили погром и удалились по своим конурам.
— Ага! Ну, ладно. Веди гостя дорогого.
Полевой командир «затоновцев» удалился, оставив большую часть «крестоносцев» в недоумении.
— Что там за важный гость такой? — заинтересовался Болид, отрываясь от игры.
— Сейчас увидите. — Пастырь буквально сиял от радости. — Ты лучше скажи, где еще один наш собрат?
— Это вы о Шизе, что ли? — уточнил сталкер. — Да кто ж его знает? Где-то промышляет легким хабаром…
— Ну-ну… — насупил брови батюшка.
Прошествовал к удобному кожаному дивану, на котором журналист устроил Нюшку.
— Все, Плясун, — вкрадчиво прошептал, склонившись к уху Чадова, — кончились твои испытания.
Как ни тихо были произнесены эти слова, но Степан их услышал. В его взоре появилась осмысленность. И надежда…
* * *— Ты чё, кретин! — раздался из-за двери противный, визгливый, с легкой картавинкой говорок. — Куда ты их тащишь, урод чертов?! Ну-ка отдай дяде эту гадость! Быстро, я сказал!
В комнату ввалился странный тощий субъект, одетый в длинный плащ и широкополую кожаную шляпу. В одной руке он держал туго набитый саквояж, в другой у него была зажата толстая пачка ассигнаций.
— Нет, вы только полюбуйтесь на этих воинствующих троглодитов! — возмущенно завопил он с порога вместо приветствия. — Играются опасным психотропным оружием, будто простыми бумажками для «Монополии»! Кто здесь главный?
— Я! — сконфуженно промямлила просунувшаяся в дверь уголовная морда Султана.
— Так, голубчик! — Субъект ткнул ему под нос пачку купюр. — Распорядись немедленно собрать все это дерьмо до последней бумажки и тотчас же сжечь его! Желательно с закрытыми глазами! В противном случае я не ручаюсь за психику твоих бандерлогов!
— Типа? — На лице узбека отразилась мучительная работа мысли.
— Ты чё, тупой или, может, имбецил? Перестреляют друг друга на хрен! Или перережут!
— Ты кито, дарагой? — попробовал наехать на незнакомца Каримов, но с ходу получил отпор.
— Кто-кто? Конь в пальто! И научись вежливо разговаривать со старшими, дебил!
У Мирзы глаза на лоб полезли от подобной наглости. Щеки главаря «Затона» покраснели и затряслись. Было видно, что сейчас начнутся крупные неприятности.
— Остынь, Мирза! — вмешался Опрокидин. — Ты что, с Болотным Доктором решил поспорить?
— Вах! — квакнул Султан. — Так чиво ж сыразу так и не сказали, нах…
Его голова скрылась за дверью, и тут же послышался дикий ор:
— Билять вашу мать! Сабрать тут все сыраные бумажки па тысяче гривен и сыжечь! У каво увижу — гылаза на жопу натяну, нах!.. Жечь, типа, с закырытыми гылазами!!
— Вот теперь порядок! — удовлетворенно ухмыльнулся легендарный житель Зоны, обнажив мелкие ровные зубы. — Уступи-ка дяде место, парень!
Болида как ветром сдуло с кресла. Даже компьютер выключить не успел. Вновь прибывший глянул на монитор и удивленно хмыкнул. Сталкер покраснел.
— Ну, ребятки, что тут у нас? — устроившись за столом, снял шляпу и оглядел всех присутствующих Доктор.
По виду ему было лет сорок с небольшим. Ровесник отца Иоанна. Или даже чуть моложе. Где-то метр семьдесят росту, довольно щуплый. На первый взгляд, ничего примечательного в его внешности не было — короткий ежик русых волос, тонкие, плотно сжатые губы, небольшой нос с чуть заметной горбинкой, на котором примостились прямоугольные очки. Но вот глаза… Ясно-синие, обрамленные сеточкой морщин, они как рентгены впивались в душу любого, кто смотрел в них, выворачивая наизнанку самые потаенные желания и скрытые мысли. Такие холодные и отстраненные, они то выражали глубочайшее презрение, от которого хотелось поежиться, но уже через секунду сияли едкой иронией, высмеивая собеседника.
— Вот, — растерянно указал на Нюшку Чадов. — Ребенок заболел…
— Сам вижу, не слепой, хоть и в очках! — рявкнул лекарь. — Куда ж вы смотрели, олухи, что дите до такого состояния довели?!
Легендарный обитатель Зоны стремительно преодолел расстояние, отделявшее стол от дивана, и склонился над ребенком.
— Кто отец?
«Крестоносцы» разом уставились на Степана. Парень смущенно покраснел.
— Да я, собственно, не…
— Всыпать бы тебе, папаша, по мягкому месту! Да розгами, не ремнем! И предварительно в соляном растворе их замочить!
Доктор строчил ругательными фразами, как из автомата. Странно, но Плясун совсем не чувствовал обиды. Наоборот, будто кто снимал тяжелые камни с его души.
