Сергей Куприянов - Маги нашего города
Петрович посмотрел на Павла чужим, измученным взглядом, в котором без особого труда угадывалась мольба. А может, сожаление о том, что его воспитанник увидел своего бывшего наставника в таком унизительном положении?
Наверное, Алла заметила этот взгляд, потому что резко обернулась. При этом из ее рук по-прежнему продолжали вылетать закольцованные в шарообразную форму М-воздействия поражающего вида и неопределенной характеристики, от которых, судя по виду гостя маг-директора, он уже пострадал.
– Ты плисел! – детским, искаженным голосом воскликнула она. – Здластвуй, Пася.
– Прекрати! – велел он, не очень-то надеясь на успех.
Он ничего не понимал. Шок – это по-нашему.
– Давай вместе. Это зе так весело!
Какая дичь! Взрослая и, в общем, неглупая женщина изображает из себя малолетнюю дурочку, повторяя детские ужимки и воспроизводя голос, разя при этом практикующего мага высшей степени подготовки так, что тот не может шевельнуться.
– Я тебя накажу, – сказал он, не очень подумав перед этим, и только произнеся вслух, вдруг понял насколько глупо, наивно звучит его реплика. Будто он и впрямь разговаривает с не в меру расшалившейся девочкой, а не с монстром, способным и, главное, готовым убивать.
– За сьто?! – спросила она тоненьким, мультяшным голоском, особенно распространенным в последнее время в дубляже иностранного аниме, из-за чего Павел просто видеть их не мог. Впрочем, слышать тоже. – Держи!
Она перевела на него одну ладонь, и ему в лицо полетели те самые проклятые шарики, цветными взрывами взрываясь прямо перед глазами.
Это были уже не те, коридорные. Жесткие, с пылу с жару, сильные, как нагулянный буйвол, с первого мгновения они принялись не то что изъязвлять его защиту, они ее крушили, грозя в несколько секунд или даже еще раньше полностью ее уничтожить. Теперь понятно, почему Петрович и его смуглолицый гость в темном костюме и идеально белой сорочке с желтым под золото галстуком так ежились. Удивительно, что они вообще столько времени продержались.
Павел попробовал нарастить «броню» – ну не вечный же у этой сколопендры боезапас! – но быстро понял, что это ни к чему не приведет. Бывшая его подруга работала как скорострельная пушка, причем одновременно на две, даже три цели, не оставляя никого без внимания. А тут еще и шары из коридора стали подтягиваться, атакуя его пока что сзади. Какофония цвета начинала сводить его с ума, усугубляемая опасностью быть уничтоженным этой сумасшедшей бабой.
Цвет! Именно цвет!
И он создал черный.
Его защитная аура, до этого серебристая, призванная отражать, вдруг стала аспидно-черной, как мгла, как ничто. Она уже была тоненькой, легко пробиваемой, но тут разноцветные шарики, попадая на нее, стали в ней растворяться, наполняя ее собой, наращивая, даже более того – притягивались к ней. На него вдруг хлынуло все. Не шариками, даже не всплесками – потоком. Шквал из окружающей среды рванулся к Павлу и затопил, переполнил его энергией. «Грязь», заклятия Аллы, даже защитные коконы Петровича и его гостя, уничтоженные, сдувшиеся шарики летели на него опавшей листвой, а также еще что-то извне – все это хлынуло на него, в него и вокруг него. Со всех сторон, снизу, сверху на него обрушился вихрь, под напором которого он едва держался на ногах.
Некоторое время он, оглушенный, ослепленный и просто обалдевший, стоял, не понимая, что происходит и что ему делать. Длилось это, может, секунду, а может, и меньше. Как и все творившееся сейчас в офисе, времени это заняло исчезающе мало. Это было как взрыв, который происходит в считаные мгновения, а переживать его и его последствия приходится долго. Так некоторые фронтовики утверждали, что видели летящие в них пули и даже успевали от них уклониться.
Все прекратилось так же внезапно, как началось. Все, находящиеся в кабинете, смотрели на него. Алла все еще тянула руки, напоминая распятого на кресте человека. Стояла, смотрела на Павла и хлопала глазами, словно ребенок, у которого отняли любимую игрушку.
Первым опомнился Горнин.
– Можешь убирать защиту, – сказал он, откидываясь на спинку кресла.
Павел, кивнув, свернул «купол». И жестко шлепнулся подошвами об пол. Оказывается, он парил в воздухе! Невысоко, оторвавшись всего на несколько сантиметров, но парил!
Алла, увидев это, неожиданно громко икнула.
– Ого! – воскликнул смуглолицый гость, оставляя на лице невозмутимое выражение.
– Вот так-то, – не без гордости проронил Петрович и потянулся к сигаретной пачке, лежащей на столе. Павел заметил, что пальцы его мелко подрагивают. – Садись, Алла, поговорим.
– Да пошли вы! – взорвалась она, зло перекашивая лицо. Оно стало на удивление некрасивым и хищным. В нем теперь не было ничего от недавней наивной детскости. – Я вам еще покажу, и тогда посмотрим, кто и о чем будет разговаривать!
И решительно двинулась на выход. Горнин явно хотел ее остановить, напрягся, но ничего у него не получилось.
– Павел, задержи! – велел он.
Остановить ее оказалось куда легче, чем можно было предположить. Для этого Павлу не пришлось даже напрягаться, он лишь подумал о том, чтобы Алла остановилась, и та замерла как вкопанная. Только закричала:
– Пусти меня, гад! Сволочь! Скоти…
И так и замерла с открытым ртом. Потом развернулась и пошла к столу, где аккуратно отодвинула стул, села и положила руки на колени. Со стороны посмотреть – просто пай-девочка. Точнее, пай-дамочка.
– Вот, Иса, о нем я тебе и говорил, – сказал Горнин, дымящимся концом сигареты показывая на Павла. – Познакомьтесь. Павел Мамонтов. Иса Мишаль, наш гость из Ливана.
– Очень приятно, – кивнул Павел. – Извините, мне нужно на минутку отлучиться. – И вышел, не дожидаясь разрешения.
Его уже некоторое время беспокоило отсутствие Марины. Неужели «грязь» ее таки достала?
Проходя по предбаннику, он во второй раз за сегодняшний день разморозил секретаршу, и та со всем пылом работящей барышни обрушилась на клавиатуру компьютера, экран которого успел погаснуть.
– Я же говорю, что… – по инерции начала она, все еще находясь в том мгновении, когда на нее обрушилось М-воздействие, но вдруг увидела Мамонтова и осеклась. – Павел Евгеньевич.
– Работай, работай, – походя успокоил он, спеша на выход.
Марина сидела, прислонившись спиной к стене. Над ней склонился Мих Мих.
– Она не очень пострадала? – на ходу спросил Павел, глядя на бледное с закрытыми глазами лицо напарницы.
– Она-то? – устало переспросил Степанов. – Она-то ничего. Отойдет. Устала просто. Да и перенервничала. Если бы не ты… Кстати, а кто это «воронку» тут закрутил?
– Какую воронку? – не понял Павел и присел на корточки перед Мариной.
– А ты, что ж, не видел?
– Вы имеете в виду этот… Ну…
– Ага. Именно «этот» я и имею в виду. Кстати, можешь назвать его «пылесос». На Петровича не похоже. Да и… – Мих Мих махнул рукой, явно не желая договаривать, но Павлу показалось, будто он хотел высказаться в том смысле, что у маг-директора силенок для подобного маловато. Хотел, но не стал позорить руководителя перед молодежью. – Что ты молчишь?
– Да все нормально, – пробормотал Павел, осторожно трогая Марину за плечо. – Ты как?
– Па-аша, – слабо проговорила она, открывая глаза. – Ты цел.
– Цел, цел. Ты-то как?
Она вздохнула. Лицо ее отчего-то сделалось счастливым. Правда, оно все еще было усталым.
– Нормально. Ухайдакалась только. Помоги мне.
Он, нечаянно толкнув Степанова, попытался взять ее под мышки, но Марина отрицательно качнула головой:
– Не так.
– А как? – искренне не понял он.
– Поцелуй. Поцелуй меня, пожалуйста.
Если бы Павлу сейчас сказали, что в какой-нибудь лотерее он выиграл океанскую яхту, то он, наверное, поразился бы меньше. Там хоть более или менее понятно, как реагировать. А тут… Фигня какая-то.
Но, в конце концов, если женщина просит… Он нацелился чмокнуть ее в лоб, благо до него было ближе всего, но тут у него в кармане зазвонил телефон, и Павел, пробормотав «Извини», встал и выхватил спасительную трубку. На Мих Миха и Марину он старался не смотреть.
Ответил, даже не взглянув на экран – какая сейчас разница, кто звонит! Все равно молодец.
– Паша? Ой как хорошо, что я до тебя в конце концов дозвонилась! – быстро и напористо заговорила Любка. – Ты мне срочно нужен. Просто срочно! Немедленно! Ты когда сможешь приехать? Да, – компаньонша резко понизила голос, – сейчас та дамочка заявилась. Ну помнишь, министерша. Любые бабки обещает, просто любые. Но только вынь ей и положь, чтобы было как в прошлый раз.
– Я сейчас занят.
– Паша! Таким клиентам не отказывают. Ты просто не понимаешь. Еще парочка таких сеансов, и мы с тобой умотаем на Канары. А потом…
– Извини, не могу.
– Ну хоть на полчасика! – И, разом сменив тон, что называется, замурлыкала: – Я так по тебе соскучилась, Паш. Приезжай. Я тут ресторанчик один нашла, сходим, посидим. Ну а дамочка пусть свое получит, кончит в свое удовольствие, это же так прикольно.
