Роман Злотников - Леннар. Чужой монастырь
— Я просто поражаюсь твоей скромности! Отчего же ты не попросил у меня планету, около которой находится Корабль? Или звезды? Вот эти острые световые иглы на экранах?.. Ты мог бы попросить у меня это с тем же успехом, как и твою мифическую систему вооружения Корабля. Я не могу дать тебе то, что ты требуешь. Я не могу ничем тебе помочь.
— Вот как,— безо всякого выражения проговорил Акил.— Значит, ты отказываешься?
— Да что мне кривить душой? Если бы я располагал каким-то мощным оружием, неужели я поколебался бы пустить его против тебя?
— Ну...— проговорил Акил.— А если это такое оружие, которое нельзя применять ВНУТРИ Корабля?
Омм-Алькасоол не сразу и нашелся что ответить на подобное высказывание соправителя сардонаров. Он невольно прикусил нижнюю губу и не смотрел на Акила, который сейчас улыбался длинной улыбкой, не открывающей зубов и явно с долей снисхождения...
— Вот как,— наконец вырвался из оцепенения Алькасоол,— значит, у тебя далеко идущие планы? И против кого же ты собираешься использовать оружие вне Корабля?
— А, так, значит, оно все-таки существует!
— Я просто предположил.
— Ты знаешь, Алькасоол, многие из тех, кто предполагал, говоря со мной, жестоко обманулись. Недавно один такой предположил, что проживет еще долго и плодотворно — дня этак два, так это не сбылось... Так что будем говорить начистоту.
Алькасоол обвел взглядом гареггинов и посмотрел на группу своих людей, согнанных к центру Центрального поста, на Эдера, которого уже выкорчевали из кресла за пультом и подтолкнули поближе к другим Обращенным. Алькасоол переспросил:
— Начистоту? -Да.
— При таком-то скоплении народа?
— Мне нечего скрывать от своих боевых товарищей и собратьев по вере, — пафосно произнес Акил.— А впрочем, если ты настаиваешь, мы можем остаться с глазу на глаз.
— Уж мне-то о вере не надо...— пробормотал Алькасоол.— Как, собственно, и не надо ничего объяснять касательно твоих планов вооружения. Наверное, пообщался со своими пленниками с голубой планеты, установил, что там нет ничего такого, что могло бы тебе помешать реализовать некоторые твои планы. Только нужно оружие, которое есть на Корабле, но доступа к которому ты не имеешь. И полагаешь, что такой доступ есть у меня... Ясно. Конечно же я тебе откажу. Просто потому, что ничего не знаю. А если не знаю я, первое лицо Академии, то не знает никто. И успокойся. Конечно, я понимаю, что отказаться от этой мечты — завладеть оружием Строителей, не крохотными плазмоизлучателями, а настоящим! — тебя могут заставить разве что боги. Да и то...
— Боги? — ухмыльнулся Акил и, верно решив, что ничто не удерживает его от убийственной откровенности, добавил: — С богами мы как-нибудь договоримся. Тем более что я сам выбираю себе богов! Мне кажется, победитель Первого Храма имеет право на такую роскошь?
— Пусть тебе ответят твои боги,— последовал ответ Алькасоола.
И тут боги, кажется, услышали. И ответили.
Матово поблескивающий свод Центрального поста вдруг затрясся, словно по нему прокатилась крупная дрожь, и в одном месте металл начал расходиться, выворачиваясь наружу, как оттопыренная нижняя губа, выражающая отвращение... Запузырились, запрыгали струйки расплавленного композита, несколько капель попало на задранные вверх лица гареггинов, и кто-то испустил стон. Гареггин с вытекшим глазом мотал головой, прикрыв пол-лица правой ладонью...
Два мощных удара выбили фрагмент обшивки свода, и из образовавшейся бреши повалил дым. Акил вдруг поднял вверх обе руки со сжатыми кулаками и потряс ими словно в исступлении, а Ноэль, не дожидаясь сигнала вождя, поднял раструб почти полностью разряженной «плазмы». Но не выстрелил: Акил ударил по стволу оружия, не отрывая глаз от свода Центрального поста.
Из пролома смотрело на него лицо Леннара.
Глава шестая. ОРУЖИЕ СТРОИТЕЛЕЙ
Наверное, кому-то показалось, что это галлюцинация, к тому же уязвимая галлюцинация, потому что один из гареггинов метнул в это лицо нож, и, быть может, даже возникла вредная иллюзия, что попал. Ибо лицо исчезло. Из пролома по-прежнему текли струйки жиденького, бурого дыма, а потом вдруг пролился звук, как от удара тяжелым молотом по металлу, и со свода Центрального поста на пол слетела фигура. Человек еще разгибался после трудного и опасного прыжка, а глаза его уже приглядывались к большому количеству людей, наводнивших Центральный пост.
На этот раз ошибиться в том, КТО это и существует ли он до сих пор, было невозможно.
Чтобы добраться до мозга Академии — даже такой странной и мало кому известной дорогой,— отряду Каллиеры потребовалось выдержать два боя и потерять больше половины людей. Характерно, что опытные воины Обращенных гибли «обильно», по циничному выражению Абу-Керима, а вот земляне, в большинстве своем люди мирных профессий (ну за исключением майора Неделина, капитана Епанчина, британца Уилшоу и того же Абу-Керима), почти все уцелели. Больше остальных уроженцев Земли досталось расторопному китайцу Ли Сюну, он получил удар хваном между ребер, но стойко терпел. Это если не считать еще троих, что все-таки были убиты...
Гамов, который убил двоих гареггинов и отделался таким же количеством царапин, чувствовал, как каждую клеточку его тела переполняет мерный, торжественный, все нарастающий гул. Он не задумывался над тем, что будет с ним дальше, а уж тем паче не пытался представить, какие процессы сейчас идут в его организме, меняющемся вследствие проникновения чужой плоти, чужого генотипа. Уроки, полученные им от покойного гареггина Иль-Дорана, бесспорно, сыграли положительную роль. Константин и не вспоминал, что еще совсем недавно он сам был таким же сардонаром, как вот эти смуглолицые, стройные парни с полудетскими лицами; и не вспоминал, что он остается таким же гареггином, как и они. Он начинал уже терять чувство реальности. Все чаще он ощущал себя персонажем какой-то необычайно сложной и красочной компьютерной игры, и ему даже в голову не приходило, что он смертен, что он может умереть, ведь всякий раз, когда он уходил из зоны поражения или чудом ускользал из-под мощного рубящего удара противника, он подспудно ощущал, что все еще можно переиграть. Будто у него несколько жизней. Будто этот мир — лишь один из вариантов развития событий, комбинация из нескольких составляющих, которые всегда можно переставить местами...
Конечно, это действовал гарегг. Легкость, отточенность и быстрота движений были поразительными, и Гамов, убив второго сардонара, вдруг задумался над очевидным: ведь у этих ребят такая же скорость, выучка и уж верно больше опыта, так почему же умирают они, а не он, Константин?
С этого момента мысли о том, что и он может умереть, больше не приходили Гамову в голову.
До определенного момента.
Конечно, местонахождение секретного тоннеля указал Леннар. В том, что о его существовании до сих пор и не подозревали, нет ничего удивительного: в конце концов, общий объем отсеков Академии был таков, что здесь могли кануть без следа десятки таких тоннелей.
— Я строил этот Корабль, но это было так давно, что я, верно, сейчас не держу в голове и трети всех секретов,— сказал по этому поводу Леннар.
В дальнейшем он не столько говорил, сколько действовал, и, быть может, именно тем, как Леннар распределял людей по линиям атаки, и объясняются такие небольшие потери среди землян... По крайней мере, так это ощущал Гамов, чувствовавший волны живой и будоражащей энергии, исходящей от Леннара. У Константина подспудно вызрело осознание того, что бывший вождь Обращенных всеми возможными способами избегает подставлять «гостей» под удары гареггинов Акила. Сам же Леннар шел первым и раз за разом выказывал никого не удивляющую удаль и ошеломляющее мастерство, хотя следует отметить, что быстрота, отточенность его движений, его пластика были поразительны даже для гареггина.
«Искусство боя, перенесенное через века и помноженное на мощь, влитую гареггом,— пронеслось в голове у Гамова.— Неудивительно, что его соперники падают от одного коротенького, неуловимого выпада... С ним сейчас, наверное, не могут соперничать и «бессмертные» Акила... Ноэль, Разван. Мой хороший знакомый Исо».
Надо отметить, что во главе одного из постов гареггинов стоял упомянутый Разван, и он был убит Леннаром на втором выпаде...
Все, кто шли за Леннаром, не задавали вопросов, не пугались гибели товарищей и не испускали стонов, получив смертельную рану. Чудесным образом в головах всех участников этого марш-броска отложилось ощущение, что это последний бой. И что решения судеб, выносящиеся там, где-то свыше, будут вынесены по результатам этого боя, а сейчас вот он, живой полубог, ведет их широкими коридорами и мерцающими тоннелями Академии сквозь посты сардонаров и гибельные удары их хванов и бей-инкаров точно к цели.
