Алекс Орлов - Судья Шерман
Не давая противнику закончить маневр, Пронин приблизился на максимально возможное расстояние и дал очередь по кабине.
Синие искры и желтые лучи срикошетировавших снарядов говорили о том, что «OSR» почти неуязвим. Пронин пошел дальше и в упор сделал залп четырьмя ракетами.
Машина противника выскочила из огненных разрывов и, казалось, осталась той же, что и прежде. Но только на первый взгляд. Майор видел, что вражеский аппарат рыскает из стороны в сторону и наверняка уже вызывает подмогу.
И действительно, из темной бездны космоса, из хаоса ярких вспышек и блестевших, как конфетти, обломков вырулили еще два тупомордых монстра и понеслись на выручку своему товарищу. Пущенные ими плазменные заряды пронеслись, как солнечные протуберанцы.
– Маз-зилы, – прокомментировал Пронин и, встав на крыло, принялся рубить из пушек одну из плоскостей отяжелевшего «OSRа».
Заметив движение державшихся поодаль «Штюсов», он тут же крикнул:
– Держаться подальше! Ваше дело – маяки на «Фринсуорде»!..
Затем «Штюс» Пронина спрятался за корпусом «OSRа» и стал упорно долбить его бок, пока бедняга не стал терять куски фасеточной брони.
Между тем вслед за «OSRами» увязалась двойка «Ли Джордан» – штатных истребителей армии саваттеров. Вскоре они нагнали своих излюбленных врагов, и у них началась потасовка – с точки зрения Пронина, похожая на бодание свиней. Мощные машины расходились в стороны, а затем неслись навстречу друг другу, молотя из всех пушек.
Пока их танковая броня держала удар, все шло как нельзя лучше, но, когда заряд плазмы пробивал контур генератора, происходил такой взрыв, что на мгновение все оптические системы «Штюсов» напрочь отказывали.
«Придурки», – в который раз повторил Пронин, методично долбая неуклюжего противника.
«Это тебе за Лайма, сволочь, за Лайма! За Лайма!» – сопровождал Пронин каждый удачный снаряд.
Вскоре его подопечный потерял управление и полетел, как тяжелая колода, медленно, но верно двигаясь к своему концу.
Только одному ему ведомым способом Пронин развернул свой «Штюс» и, поставив его перпендикулярно корпусу «OSRа», сумел увидеть пилота вражеского судна. Тот отчаянно дергал за рычаги и вертел головой, упрятанной в уродливый шлем. Он видел пушки перехватчика практически перед самым носом, ну и, конечно, натурально делал в штаны.
Пронин недолго испытывал его терпение и сделал залп. Фонарь кабины разлетелся кусками бронестекла, и в кресле остался незащищенный враг, прикрытый только тонким пластиком штатного скафандра.
Сейчас он не думал ни о чем – Пронин знал это по себе. Он был готов умереть, и он умер – в следующую секунду. Его тело брызнуло словно арбуз, и Пронин посчитал Лайма отомщенным.
115
Стремительный полет капсул-торпед был едва ощутим, а затем последовал жесткий толчок. Впрочем, Рино ожидал, что будет намного хуже.
На задних рядах не выдержал страховочный ремень, и один из журналистов – известный репортер Хома Рудинштейн пролетел вдоль салона и упал в проем между скамейками. Придя в себя, он поднял голову и, взглянув на Рино сумасшедшими глазами, заорал:
– Мы ведем наш репортаж с десантного объекта, который…
– Заткнись, парень! Ты на линии связи – не ори!..
Рудинштейн потряс головой и, как показалось Лефлеру, понял, в чем дело.
Между тем телескопический манипулятор вытолкнул внутрь «Фринсуорда» осколочный фугас, и тот громко рванул, предупреждая сопротивление защитников судна.
– Кислород!.. – крикнул Рино в микрофон, и это означало, что следует открыть клапан запасного резервуара. Внутри атакованного судна могло быть задымление или защитная токсическая среда, поэтому десантники пользовались герметичными скафандрами.
Створки носового выхода разошлись в стороны, и Лефлер на всякий случай полоснул по темному пространству длинной очередью. Ответа не последовало, и Рино первым ступил на территорию «Фринсуорда».
Следом за ним, обгоняя всех остальных, выпрыгнул газоаналитик, и спустя пять секунд его голос известил о чистоте атмосферы.
Лефлер поднял забрало и осторожно потянул носом воздух. Воняло горелым железом, но это было нестрашно. Самое главное – нос торпеды плотно увяз в борту судна и никаких утечек воздуха не наблюдалось.
– Пошли вперед! – крикнул Рино, и из расколотого надвое носа капсулы стали выпрыгивать вооруженные люди.
В стены ударил сноп яркого света, в котором вдруг появился пришедший в себя репортер:
– Мы ведем наш репортаж с атакованного объекта, который прошел через все подконтрольное правительству пространство!.. Полиция уверяет нас, что это судно, напоминаю, что оно называется «Фринсуорд», перевозит похищенных людей! И во всем этом, повторяю – во всем этом обвиняются служащие Единой службы обороны. Из слов сотрудников специального департамента следует: ЕСО вообще не люди!.. И что именно они воруют людей, чтобы потом сожрать в замороженном виде!..
– Эй, что ты несешь?! – воскликнул Рино и попытался схватить Хому Рудинштейна за руку, но тот ловко увернулся, и, повинуясь его знаку, камеру и свет направили на Лефлера.
– Как раз сейчас, – продолжал Рудинштейн, – вы видите руководителя штурма – лейтенанта Рино Лефлера. Именно он будет сокрушать преступные замыслы ЕСО и сорвет покрывала с их каннибальской сущности!..
На секунду Лефлер растерялся. Сначала он хотел просто дать репортеру в морду, но потом до него до– шло, что, во-первых, это прямой эфир и обо всем происходящем получают информацию миллиарды слушателей, а во-вторых, этих людей специально взяли с собой, чтобы никто не сумел упрекнуть команду Смайли в подтасовке фактов.
– Пару слов о сложившейся ситуации, лейтенант! – Хома сунул тонкий микрофон прямо Рино под нос, однако тот по старой полицейской привычке промолвил:
– Без комментариев, – и, подняв автомат, выстрелил в замок запертой двери.
В новом помещении группа встретила ожесточенное сопротивление. Вооруженных людей было мало – только персонал судна, – однако дрались они яростно, и в основном это была рукопашная схватка.
В ход шли куски арматуры, медные стержни от реакторов, разводные ключи и ремонтные дрели, которыми защищавшиеся размахивали, ухватившись за электрические шнуры.
О шлем Лефлера дважды разбивали какие-то приборы, но он упорно пробивался вперед, экономно стреляя из автомата и не позволяя схватить себя за горло.
– Докладывает Зинзивер! Дошли до стойки с теплообменниками!.. – сообщил командир второй группы, который шел этажом выше.
– Молодцы, – похвалил Рино и тут же получил по голове с такой силой, что на секунду увидел Туссено, родной Гринстоун и свой полицейский участок.
«Да где же я на самом деле?» – подумал он, но тут же услышал истошный вопль Хомы Рудинштейна:
– Лейтенант Лефлер уронил автомат!.. Что же будет, дорогие телезрители, убьет ли его этот здоровяк, или мы станем свидетелями невиданного подвига героического полицейского?!
«Вот сволочь», – подумал Рино и только сейчас понял, что он лежит на спине, а какой-то человек с выпученными глазами пытается просунуть под его шлем кусок заостренной проволоки.
Лефлер не успел даже толком разобрать, что произошло, однако моторная память тела сработала как отлаженный механизм. Солдатский нож оказался в его руке, и Рино ударил сидевшего на нем человека в левый бок. Несчастный опрокинулся на пол, и Рино, поменявшись с ним местами, добил его двумя ударами. Затем подхватил свой автомат и снова услышал восторженные крики репортера:
– Такого видеть нам еще не приходилось, дорогие друзья!.. Лейтенант Лефлер буквально изрезал на куски этого монстра! Вот она – схватка двух идеологий!.. Вот оно – торжество правого дела!..
Тем временем разгоряченные схваткой бойцы уже взламывали следующую дверь.
Замок поддался легко, но в дверной проем сразу полетели пули, и один из десантников был сражен на месте. Бронебойная пуля прошла навылет через его кирасу, и тело павшего немедленно стало объектом интереса репортера.
Гроу швырнул в проем гранату и после взрыва первым рванулся вперед. Рино последовал за ним, услышав напоследок комментарии Рудинштейна:
– Это первая потеря, дамы и господа! Пуля настигла героя в тот момент, когда…
«Настоящие сволочи», – снова подумал Рино, падая на живот, чтобы укрыться за телами двух защитников корабля – за выступавшей из стены конструкцией прятался стрелок. Едва кто-то высовывался из-за двери, он стрелял, и стрелял довольно метко.
Сам Рино, Гроу и еще несколько бойцов пытались достать этого парня, но вскоре ему на помощь пришел пулеметчик, который занял выгодную позицию в самом конце коридора.
«Ну все – кранты нам», – подумал Лефлер, когда одна из пуль щелкнула по его шлему, заставив увидеть разноцветных птичек. Рядом упал тяжело раненный боец, и только тогда Лефлер вспомнил про свой пистолет.
