Артем Каменистый - Радиус поражения
Тоха от скуки готов был даже с Лысым или Юлькой пообщаться, но как-то не тянет – под ухом грохочет мощный дизель. Подремать тоже не подремлешь. Как в стальную бочку заперт… Просветы бывали при остановке колонны – когда экипаж Чижова замечал впереди что-то подозрительное. Случалось это частенько – свинки сегодня заметно активизировались. Рощин хмурился все больше и больше: наверное, заподозрил, что начинается стадия зачистки сельской местности. Логично – ведь города, даже мелкие, они сейчас объезжают десятой дорогой. Раньше можно было часами гонять по таким грунтовкам, не заметив присутствия этих уродов, а сейчас вдруг все изменилось… На бронетранспортере еще вчера догадались нанести тот же номер, что и на броне свинок, – издалека он теперь мог сойти за свою машину, чем и пользовались, гоняя его разведать обстановку. Если свинки засекут пушку, пусть даже с большой дистанции ее заприметят, то за своих уже не примут: такой техники у них точно нет. По крайней мере, никто до сих пор у них столь тяжелой артиллерии не замечал.
Тоха в минуты остановок выбирался на броню, разминал суставы, жадно прислушиваясь к переговорам мужиков. Интересно ведь было – что вокруг происходит. А иногда и красочные зрелища доставались. Однажды, на пересечении с такой же грунтовкой, обнаружили следы боя: закопченный бронетранспортер с сорванной башней; жестоко изрешеченный КамАЗ под разодранным желтым тентом опрокинулся набок; в зеленом овсе, куда ни глянь, виднеются продолговатые кочки тел свинок. Тохе даже запах сгоревшего пороха померещился – слишком уж свежо все это выглядело.
Онищенко с Синим, изучив следы, пришли к выводу, что здесь, скорее всего, поработало возимое орудие, возможно, противотанковое. Гусеничной техники у «партизан» не было – на каком-то грузовике и легковушках укатили; гильзы остались лишь от автоматов и пулеметов: от пушки или затерялись, или вообще применялась безгильзовая система. Тоха теперь нападения подобных «мстителей» сильно не опасался – максимум подобьют головной БТР из-за нехорошего номера. Вряд ли тронут такую красивую самоходку – значит, Тоха не пострадает. А вот Рощин обеспокоился: небось понял, что рисовать столь опасные цифры была не самая лучшая идея. Прокололся он на этот раз со своим замыслом. Повторилась недавняя история, когда на КамАЗе трофейном колесили, в итоге докатавшись до неприятностей.
Весело светило солнышко, уверенно поднимаясь к зениту, траки выбивали пыль из грунта богом забытых проселочных дорог, рычали двигатели, Юльку начало укачивать. Придется ей на следующей остановке покормить придорожные кусты – меньше надо было трескать за завтраком. Вроде маленькая, а жрет побольше Тохи. Может, ее солитер изнутри гложет – вот оттого и психованная?
Цепь Тохиных размышлений прервал грохот пулеметной очереди. Самоходка резко остановилась, захлопали открывающиеся люки. Юлька, мгновенно позабыв про желудочные проблемы, взлетела вверх воздушным шариком, еще не до конца выбравшись на броню, придавила спусковой крючок автомата, торопясь побыстрее разрядить магазин куда-то в небеса – лишь бы сделать вид, что она здесь самая крутая.
Тохе выбираться следом не хотелось, но из теоретической подготовки он хорошо запомнил, что шкура у самоходки крепка только на вид, а на деле спасает лишь от затупившегося консервного ножа в руках рахитичного младенца. Бронетранспортер свинок одной очередью из автоматической пушки наделает в корпусе множество отверстий, густо нафаршировав тела экипажа раскаленными осколками брони и снарядов. И ничего ты против этого не сделаешь.
Вывалившись из люка, Тоха поспешно спрыгнул вниз, едва при этом не поломав ноги – угодил в кротовую кочку на обочине. Вспомнив про каску, едва не выругался, но возвращаться за ней не стал – вокруг стреляли уже нешуточно. Слева опушка леса, поросшая кустарником, справа поле чахлых злаков, – кинулся к лесу. В зарослях остановился, развернулся, присел на колено, потянул предохранитель вниз. Вот же дурак – мечтал тогда, у моста, поучаствовать в бою. Вот и домечтался… дебил…
Врагов не было. Поле чистое, дорога тоже. Стволы пулеметов у танка и бронетранспортера задраны к небу – из них вырываются столбы пламени. Юлька с Лысым, засев прямиком на броне, лупят из автоматов туда же. Рощин с Онищенко заняты тем же странным делом. А Тоху хоть убей – не видит он в небе противника, достойного такой серьезной канонады. Ни тучки, ни облачка – только солнце светит и одинокий журавль летит.
Стоп! Какой журавль?! Если это журавль, то Тохе пора к хорошему окулисту. Модель самолета летит. Здоровенная модель. Крылья о-го-го! А хвост странно опрокинутый – будто его жестоко свернули или изначально смонтировали неправильно.
Только тут до Тохи дошло: все стреляют именно по этому безобидному на вид самолетику. Он не верил в групповое помешательство – раз стреляют, значит, не столь он безобиден. И раз все стреляют, то не стоит отсиживаться в стороне – потом будут пальцами указывать, говоря, что испугался какой-то пластмассовой игрушки.
Навестись на цель оказалось непросто – самолетик проворно перемещался, описывая над колонной круг. Устав гоняться за ним мушкой, Тоха прицелился в место, где он должен был вскоре оказаться, и, дождавшись приближения, придавил спусковой крючок. Приклад автомата несильно задергался, подталкивая плечо, а вот ствол затрясся нешуточно – повело вверх. Пришлось прекратить стрельбу – опять перехватывать цель. После второй очереди до Тохи начал доходить сакральный смысл воплей Рощина: он приказывал брать упреждение, целясь не в самолетик, а перед ним, на дистанцию в три корпуса. Приловчившись, Тоха постреливал, пока затвор не лязгнул в последний раз. Полез за новым магазином, и в этот момент в странного «журавля» наконец попали.
По-видимому, повезло крупнокалиберному пулемету – из корпуса выбило фонтан обломков, оторванное крыло, закручиваясь бумерангом, понеслось в одну сторону, изломанный корпус в другую. Несколько мгновений – и все было кончено: остатки «авиамодели» рухнули в поле, причем с сильным треском. Только теперь Тоха понял, что малютка был не столь уж крохотный, как казалось, – просто в небе выглядел обманчиво.
Встав, на ходу перезаряжая автомат, направился к самоходке. На языке вертелся логичный вопрос, но Лысый опередил – первый заговорил:
– Эй! Мужики! А чего это вообще было?!
– Беспилотник, – хмуро пояснил Онищенко, направляясь к обломкам самолетика.
– Чего?! – не понял Лысый.
– БПЛА – беспилотный летательный аппарат, – это Рощин соизволил сообщить. – Эффективное средство разведки… мать его…
– Зачем тогда стреляли по нему? – не понял Тоха. – Это ведь свои – кто-то из уцелевших военных разведывал обстановку.
– Не верю. – Рощин покрутил головой. – Он нас специально сопровождал. Свои бы поняли – мы не свинки. Да и убрали бы его в сторону при начале обстрела. А эти держали беспилотник над нами до последнего – так и ходил кругами, не пытаясь уйти. Глуповатое поведение для нормального оператора… Да и низко слишком – смысла нет на такой высоте держаться. Заберись эта пташка повыше, мы бы ее даже не заметили – у него окраска специальная: в небе хорошо маскирует, если сильно низко не опускаться.
– Богданов не говорил, что у свинок бывают беспилотники, – заметил Синий.
– Богданов вообще много чего не говорил, а то, что говорил, надо еще фильтровать и фильтровать. Боюсь, у нас начались проблемы – уж слишком все подозрительно. Первый раз такую штуку увидели, и прицепилась она именно к нам.
– Если это свинки, то они знать о нас не знают, – возразил Синий. – Мы по рации о своих планах не трепались, никто, кроме нас, о них вообще не догадывается.
– Считаешь себя самым умным? А зря – ведь умный человек всегда заботится о своей безопасности по максимуму. Не думаю, что народ в институте поголовно глуп. Наверняка приняли меры по контролю над дальними подступами. Отслеживают любую активность, которая может им угрожать.
– Ты думаешь, мы тут одни такие? Рощин, да тут все людьми кишит. Народ бежит из городов и деревень, прячется по лесам да оврагам. Просто не показывается на глаза – все стараются отсидеться. А групп, подобной нашей, немало – недавно ведь видели следы боя. Наверняка разной бронетехники недобитой еще много гоняет, с артиллерией вплоть до реактивной. Отслеживать весь этот муравейник нереально – небо тогда должно кишеть этими беспилотниками.
Рощин опять покачал головой:
– Синий, ты вглубь не смотришь. Беспилотник – это обычно средство разведки. А чем именно он ведет разведку?
– Ну… камеры, наверно. Оптика на них дневная и ночная. Сканер, может, какой-нибудь для УКВ-диапазона. Не знаю – не сталкивался я с такой техникой.
– А я вот сталкивался. Навесить при желании можно много чего. На некоторые модели даже противотанковый управляемый снаряд – при желании. Или, например, чувствительный детектор радиоактивности. А у нас, между прочим, имеется ядерный снаряд и плутониевое ядро от второго заряда. Фонят они, конечно, не сильно, но нормальная техника это излучение засекает спокойно. Ты заметил, как он над нами кружил? Что-то заинтересовало – целенаправленно действовал. Я думаю, что боевые машины, излучающие радиацию, могут сильно заинтересовать тех, в чью сторону они направляются. Это ведь попахивает нехорошо… Не так ли?
