Андрей Уланов - Никакой магии
Зря мы сюда пришли.
Я начала считать, затем сбилась. Начала снова, пропуская раскрашенных, как тропические птицы, девок, музыкантов, разносчиц и просто тех, кто выглядел слишком пьяным, чтобы представлять угрозу…
…и все равно счет выходил слишком большим.
– Мир вам, братья и сестры! – Винсент поднял ладони. – Мы явились, дабы переговорить с хозяином этого дома, известным как Десятый Мешок.
На пару мгновений в кабаке повесила ошеломленная тишина. Ее расколол приступ истерического хохота.
– Ой-е, не могушеньки, – визгливо крикнула одна из раскрашенных девиц, хватаясь за живот и сгибаясь едва ли не вдвое. – Ой, держите меня. Монашек с эльфой являются в «Дырявую кружку» и спрашивают, ох-хи, Мешка. Ой-я-я, расскажи кому, не поверят, скажут, черной травки нанюхалась!
Смех послужил сигналом – большая часть собравшихся в кабаке принялась ржать, тыча в нашу сторону пальцами, кружками с элем и полуобгрызенными костями. Приступ веселья не коснулся только угрюмой троицы у стойки, стеклянно уставившейся в потолок девицы в углу и застрявшего под игральным столом гнома.
– Святоше мешок на башку и за борт! – тип в рваной фуфайке отложил кий и зычно высморкался на пол. – Ежли впрямь верный слуга Единого, выплывет. А ушастую на стол. Давно, г-гы, хотел узнать, как там у них чего устроено, да никак случая не было.
– Не-е, Блейни, не-е… – второй игрок обошел стол, звучно хлопнул подтяжками по жировым складкам на пузе – и тут же в руке тускло сверкнуло лезвие ножа. – Святой поросеночек мой. Уж я с него рясу-то спущу, заодно с кожей.
Подхлестнутое адреналином сердце бешено колотилось в груди – но при этом ноги словно приросли к грязным доскам, и я могла лишь зачарованно наблюдать, как блестящая полоска стали рисует в воздухе замысловатые руны, все больше приближаясь к Винсенту.
А потом вдруг что-то мелькнуло – слишком быстро, размыто из-за скорости даже для эльфийских глаз – и толстяк отлетел назад, обрушив стол. Громко икнул, повернул голову и, явно не веря ни глазам, ни ощущениям, ошалело уставился на свою правую ладонь, прибитую ножом точно посредине игрового поля.
– Я не просил тыкать в меня острыми железками, – голос Винсента был все так же ровен и мягок. – Я просил дать нам возможность поговорить с мистером Десятым…
– Ааа-а-а-а-а-а!
Визжала девица, та самая, что полминуты назад чуть не падала от смеха. Для столь прокуренных легких звук звучал удивительно чисто и тянулся на одной ноте, не прерываясь…
– Кончайте тварей!
В дюйме от моего уха пролетела кружка, оставляя за собой шлейф пенных брызг и запах разбавленного эля – и с оглушительным треском разбилась о дверной косяк. Следом почти по той же траектории проследовала безголовая селедка.
– Бей! Хватай!
– А ну, с дороги, ща…
– …я блевану!
– Мир вам, братья и сестры! – Винсент снова поднял руки, но теперь – отнюдь не с пустыми ладонями. Два огромных револьвера завораживали своей хищной красотой: темное дерево рукояток, золотой блеск барабанов и глубокая синева длинных граненых стволов.
– Покойтесь в мире!
Бах-бах-бах-бах-бах-бах!
Опомнилась я, уже скорчившись за перевернутым столом и судорожно пытаясь затолкнуть в пистолет запасной магазин. Потемневшие от бесчисленных пятен доски обещали хоть какую-то безопасность… очень относительную, поняла я, когда сквозь дымную пелену полыхнул красный цветок и дальний край столешницы взорвался снопом щепок. Нет! Хватит, прекратите! Не хочу глохнуть от пальбы, слепнуть от разъедающего глаза дыма, нехочу-нехочу-нехочу…
– Вы в порядке, мисс Грин?
– Брат… Винсент…
Кровь и порох, кровь и порох – эти запахи забивали все остальное, кружа голову и дурманя рассудок. Я чувствовала себя маленькой серой мышкой в консервной банке… привязанной к хвосту кошки, нет, огромного матерого кота, резвящегося в крысином логове. Боевой монах, ну надо же! Ох… будто мало мне было знакомства с егерями.
– Вы… немного… рисковали…
– Никакого риска, – безмятежно произнес Винсент, скупыми, привычными движениями разбирая револьвер. Щелк-щелк – и вот уже новый барабан встал на место собрата.
– Эти подонки умеют считать лишь краденое добро, а не выстрелы. Чу, – монах поднял палец. – Слышите? Стук шомпола… а вот и пуля покатилась… – с этими словами Винсент, не меняя позы, вскинул над столешницей руку и дважды выстрелил. Даже наполовину оглушенная грохотом, я расслышала глухие шлепки пуль и короткий, булькающий хрип.
– Вот видите, ничего сложного, – едва различимый, доносившийся словно за полмили, голос монаха пугал меня больше выстрелов. Спокойный, с доброжелательными нотками, как будто Винсент объяснял тонкости простой, в одно уравнение, химической реакции. – Приготовьте огниво, пожалуйста.
Словно под гипнозом, я выполнила просьбу, запоздало спохватившись, лишь когда над горлышком небольшой плоской бутылки заплясал огненный язычок.
– Что это… – бутылка улетела в дым, куда-то в район стойки, глухо хлопнула, разбиваясь, и грязно-серая пелена вдруг обрела розовый оттенок. Кто-то дико вскрикнул, я услышала топот, глухой удар от падения чего-то большого и тяжелого – и выстрелы, когда брат Винсент, вскочив, принялся выцеливать мечущиеся на огненном полотне смутные тени. – Было?
– Зажигательная бомба. Крыс надо выкуривать, не так ли?
– Мы пришли сюда не за этим.
Сказав эту фразу, я вдруг поняла, что странная приказ-просьба Карда имела совсем иное значение, чем казалось изначально. «Присмотрите за Винсентом» означало не «присмотрите, чтобы не обидели нашего тихоню-химика», а «присмотрите, чтобы джинн, вырвавшись из кувшина, не разрушил весь город!».
– Мы пришли сюда не устраивать филиал Жаррайской скотобойни! – повторила я. – У нас есть задание.
– И что, мне нельзя будет убить их всех? – капризно спросил Винсент. – Нет, это нечестно, я так не играю… – обиженно закончил он… и согнулся в приступе беззвучного хохота.
– Нижайше прошу прощения, мисс Грин, – выдохнул он, утирая слезы. – Но я не смог удержаться. У вас было такое выражение лица… о-о-о, как жаль, что здесь нет Марилены с ее альбомом набросков. Не переживайте, я вполне контролирую себя… и обстановку.
Как по-человечески! Мы на горящем корабле, среди мертвецов, не имеем ни малейшего представления, как найти нужную нам личность – а этот монах заявляет, что контролирует обстановку! Интересно, как выглядит в его системе координат «не контролирую»? Чума, потоп и землетрясение?
– Десятый Мешок! – сухо напомнила я.
Винсент кивнул, на четвереньках перебрался к дальнему краю стола, осторожно выглянул… и попятился назад, волоча за собой что-то тяжелое. В первый момент я решила, что добычей стал труп, слишком уж бледно и безвольно выглядело тело. Но после хлесткого удара по лицу «труп» широко распахнул глаза и даже попытался уползти обратно.
– Как тебя зовут, милый мальчик?
– Проныр… то есть, Оливер, мистер.
Только услышав ответ, я поняла, что Винсент вовсе не издевался или шутил. Меня ввели в заблуждение широкие плечи пиджака, подошвы истрепанных ботинок и слой грязи на лице, в дымном сумраке неотличимый от недельной щетины. Однако голос расставлял все по местам – наш пленник видел не больше дюжины весен.
– Хорошее имя, – одобрительно кивнул монах. – Уверен, ребенок с таким именем не мог окончательно погрязнуть в грехах и еще способен вернуться к истинному свету. Особенно, если обратиться к нему с добрым словом, – Винсент одной рукой сграбастал свою жертву за шейный платок, приподняв над полом, а второй – упер в переносицу ствол револьвера.
– Где Десятый Мешок?
– Н-незнаю, к-клянусь Е-един…
Монах взвел курок.
– Не надо поминать имя Творца нашего всуе, – ласково прошептал он. – Подумай лучше вот о чем: стоит мне на волосок сдвинуть палец, и дерьмо из твоей головы разлетится по всему кабаку. Ты готов предстать перед Единым?
– Н-не надо…
– Тогда я спрошу еще раз: где Десятый Мешок?
– Т-там, – мальчишка попытался кивнуть в сторону лестницы, но не смог оторвать взгляд от черноты дульного среза. – Второй этаж, дверь в конце коридора.
– Хороший мальчик. Верю, наша встреча послужит для тебя уроком. Пока же, – движение я не разглядела, лишь услышала глухой стук, – поспи немного.
Винсент бережно положил голову мальчишки на пол и развернулся ко мне.
– Идем.
– Хотите пропустить даму вперед?
Монах отрицательно качнул головой.
– Не в этот раз.
Выпрямившись, он вышел из-за укрытия и шагнул в дым.
Истории про егерей, что шепотом пересказывали по ночам друг дружке юные эльфы, были страшные, порой – очень страшные. Историй про боевых монахов в Лесу не слагали – и сейчас, идя позади одного из них, я поняла причину «заговора молчания». Все оказалось просто – некому было их слагать. Или не о чем, ведь сложно выплести даже самую простенькую историю из бессвязного бормотания и взгляда, до краев наполненного чистым ужасом. Я стала первым эльфом, кому довелось идти за спиной боевого монаха.
