Андрей Щупов - Оккупация
Вот и обитателей сарая собирались пропустить через мясорубку арен. При этом никто пленников не тренировал, не пытался обучить хотя бы воинским азам. Да и зачем, если народишку без того хватало? Как объяснил Виктору один из старожилов (а таковых здесь было не так уж мало), слабые и неумелые со временем отсеются сами. Начнутся первые поединки, и через неделю-другую все придет в норму. Балласт отсеется, и в переполненном сарае снова станет вольготно. Тех же, кто останется в живых, учить чему-либо будет уже не нужно…
Старый вояка оказался прав. Уже через пару дней их вывели во двор и, скоренько построив в одну большую шеренгу, начали суровый отбор. Рослый дайк, судя по бирюзовым нашивкам — сотник-суфан, двинувшись в сопровождении вооруженной охраны вдоль строя, принялся отбирать первых поединщиков. Пристально всматриваясь в лица рабов, он неспешно продвигался вперед и время от времени указывал рукой. Стражники немедленно выдергивали указанного раба, отводили в дальний конец двора. Это и были те, кому предстояло в первых рядах испытать себя на прочность. Шматова и Танкиста строгий взор суфана обошел стороной, а вот Миронову, Шурыму и президенту «Уральских Сладостей» повезло значительно меньше. Все трое попали в список бойцов, получив в руки отточенные мечи. Взглянув на оружие, Миронов закрыл глаза и мысленно взмолился. Молил он вовсе не о том, чтобы судьба проявила к нему благосклонность и оставила в живых, — Сергей просил о том, чтобы в соперники ему не достался кто-нибудь из друзей…
* * *Как выяснилось, беспокоился Миронов напрасно. Их выпускали действительно на арену, но драться им предстояло не друг с другом, а с бойцами из соседнего барака. Только по утру они сумели разглядеть, что на огражденной каменной стеной территории стоит несколько сараев. Вероятно, и впрямь бывшие овчарни, поскольку здесь же красовались и остатки желоба, по которому от колодца в сараи поступала вода, а на дальнем конце периметра простиралась огромная, заполненная нечистотами яма. Судя по всему, когда-то в нее перегружали навоз и старую упревшую солому. Может, развозили потом по полям, а то и продавали сельским труженикам. О теперешнем назначении силосной ямы Миронов мог только догадываться, хотя догадки эти были столь мрачными, что в них попросту не хотелось верить.
Как бы то ни было, но всю их группу отвели именно к этой яме, вблизи которой обнаружился довольно ровный пятачок земли. Никакой ограды не понадобилось, — бряцая оружием, по периметру пятачка вытянулись вооруженные щитами и копьями дайки. Группу пленных провели на участок, и только здесь Миронов рассмотрел выставленных против них бойцов. Такие же, как они, одетые в разношерстное тряпье люди, многие из которых явно держали в руки мечи впервые в жизни. Если судить по одежке, были здесь и томусидиане, и дайки, и люди совершенно неизвестных Сергею племен. Двое или трое подобно Миронову были одеты в гражданские костюмы, что, конечно же, бросалось в глаза. Надо признать, пиджак и брюки смотрелись среди пестроты ветхоньких халатов, шароваров и цветастых тюрбанов более чем нелепо. Свой собственный пиджак Миронов поспешно снял, рукавами связал на талии, соорудив, таким образом, что-то вроде набедренной повязки. Кое-кто из собравшихся на площадке, обходился вовсе без одежды. Возможно, в этом был свой резон, и Сергей пожалел, что не догадался раздеться до трусов чуть раньше. Сейчас же на это уже просто не было времени. Что-то предупреждающе выкрикнул суфан, и стража дружно застучала древками копий по щитам. Очевидно, это было что-то вроде сигнала, потому что группы пленников тотчас двинулись друг к другу. Вместе со всеми вперед зашагал и Миронов. А секунду спустя, в рядах противника пронзительно заверещал голый по пояс мужчина, и орава поединщиков ринулась на группу Миронова.
Было что-то ненормальное в том, что три десятка взрослых мужиков собирались средь бела дня резать друг друга сабельным железом. И не просто резать, а пластать на куски, словно свиные туши на рыночной плахе. Тем не менее, именно так они и собирались поступать. Пожалуй, не будь в прошлом у Миронова многолетней службы в рядах милиции, он давно бы ощутил слабость в коленках, но как говорится — видывали и не такое. Хотя, конечно, кривой меч — далеко не резиновая дубинка, а фанатизм, сверкающий в глазах размахивающих оружием людей, мог бы смутить и человека более отважного.
С лязгом сомкнулась сталь, раздались первые крики боли. Но озираться Миронов не мог просто физически, — на него наседал коренастый крепыш, норовя рубануть своим ятаганом по руке, держащей меч. Действовал он довольно ловко, но все же недостаточно внимательно. Поэтому, подгадав момент, Сергей вскинул ногу, поразив противника в пах. Сипло задышав, крепыш согнулся крючком, а к Миронову тут же метнулся второй соперник. Сергей не стал долго ломать голову, и очередного атакующего также встретил ударом ноги в грудь. Воспользовавшись коротким замешательством дайка, подбил его колено и жестко приложился локтем в висок, послав в безмятежный сон.
В следующий миг сражающийся рядом поединщик из родного барака неожиданно споткнулся и булькающе засвиристел горлом. Меч выпал из его руки, а рассеченная шея выплеснула целый фонтан крови. Несколько капель угодило Миронову в глаза, и оттого он не сразу разглядел убийцу. А когда разглядел, пора было уже поднимать меч, отражая первый хлесткий удар чужой стали.
В отличие от того же Шамура этот дайк был худ и жилист, однако в движениях его угадывался опыт бывалого забияки. Но больше всего Миронову не понравилось выражение его глаз. Ни испуга, ни наркотического блеска, ничего. Одно только злое спокойствие, холодный расчет, позволяющий с безошибочной быстротой наносить удары. Увы, сам Миронов искусством фехтования на мечах не владел совершенно. Даже те несколько способов атаки и защиты, что успел показать ему Шматов, по большому счету погоды не делали. Хорошо, хоть не дал зарубить себя с первых минут, хотя по всем статьям должен был бы уже лежать в силосной яме…
Советы Шматова Миронов выслушал в высшей степени внимательно и, наверное, он был не самым плохим учеником, однако выстоять против настоящего асса все-таки не надеялся. Еще по секции бокса прекрасно помнил, что это значит, когда юношу второразрядника выставляют против зрелого камээса. Как правило, схватки такого рода долго не длились, заканчиваясь либо обильной кровью, либо жесткими нокаутами. Вот и здесь жилистый противник время терять не намеревался. По змеиному извернувшись, он подрубил ногу еще одного дайка и тут же взрывным выхлестом снизу вверх распорол несчастному живот. Следующим был снова Сергей, и, не дожидаясь, когда искусный рубака развернется в его сторону, Миронов сам бросился вперед. Увы, жилистый убийца необъяснимым образом сумел уловить постороннее движение и, упреждая собственный поворот страхующим взмахом меча, в два прыжочка оказался вне досягаемости Миронова.
— Улыбаешься?! — Миронов тяжело шагнул следом. — Ничего, сейчас мы потушим твою улыбочку!..
А противник и впрямь чуть кривил губы. Он видел, насколько медлительно движется к нему Сергей, и, прекрасно понимая собственное превосходство, даже не пытаясь выдумывать какие-либо трюки. Все без того было предельно ясно: к мастеру рубки приближался даже не обладатель второго несчастного разряда, а самый обыкновенный чайник…
— Получи же! — Сергей с силой крутанул саблей, пуская ее в противника сверкающим пропеллером.
Наверное, что-то и впрямь сопутствовало ему сегодня. Жилистый убийца слишком поздно отреагировал на бросок. Его можно было понять, — для удара дистанция была слишком велика, а тяжелый меч — это не нож для метания. Чем и опасен порой дилетант, что способен совершать безумные поступки. Не видя проку от своего ятагана, Миронов пустил его в ход самым оптимальным образом. В итоге бешено вращающаяся сталь успешно миновала свистнувшее навстречу лезвие и взмахом наискосок ударила по лицу противника. Возможно, угоди она в грудь жилистого, все бы ограничилось обычной резаной раной, но удар клинка пришелся по лицу и произвел более губительное действие, раздробив нос и вышибив правый глаз. Впрочем, сам Миронов этого уже не видел, потому что, прыгнув вслед за мечом, ударом ноги в живот заставил соперника рухнуть на землю.
Подхватить с земли оружие было делом пары секунд, но продолжения поединок не получил. Вновь загремели о щиты древки копий, пронзительно закричал суфан, возвещая об окончании схватки. Не веря своим глазам, Сергей взволнованно осмотрелся. Ему-то казалось, что с первого момента боя прошло всего несколько секунд. Возможно, так оно и было, но эти несколько секунд стоили жизни большей части поединщиков. Земля покорно впитывала пролитую кровь, всюду лежали бездыханные тела и багровые обрубки чужих конечностей. Но еще страшнее было взирать на тех, кто со стонами и всхлипами волочил за собой кишки и перебитые ноги, тщетно пытаясь выползти за кромку арены. Этих сударушка смерть тоже не пощадила, — просто решила оставить себе на десерт.
