Игорь Поль - Личный номер 777
Прошло не меньше десяти минут после того, как Краснов убрался из столовой, прежде чем повар решился выбраться из шкафа. В темноте он поскользнулся на осколках посуды и шлепнулся в лужу разлитого масла, — лишь после этого он осознал, что остался в живых. Когда же в свете фонарика перед ним предстала картина ужасного разгрома, повар воздел руки и потряс кулаками в бессильной ярости.
* * *Встреча бронированной машины с антеннами на крыше командного бункера не прошла бесследно: вживленные боевые системы, перестав получать указания из центра управления, перешли в автономный режим. Происходило это по-разному. Кто-то из бойцов получил рекомендации укрыться и ждать подкреплений, кто-то — удерживать позиции, а кое-кому и вовсе порекомендовали провести контратаку под прикрытием темноты и закрепиться в бункерах на внешнем периметре. Солдаты с бледными от страха лицами выползали из траншей и перебегали по направлению к проволочным заграждениям, беспорядочно паля в темноту. Им навстречу, также отстреливаясь от невидимого врага, ползли отступающие защитники периметра. Пули с треском вгрызались в мешки с песком. Головы солдат разрывались от противоречивых команд, изрыгаемых охрипшими сержантами. Эфир переполняли призывы о помощи и крики раненых.
Среди этого броуновского движения оставшиеся без управления механические часовые бросили стрельбу по опушке и переключились на извечных своих конкурентов — воздушных наблюдателей и корректировщиков. Небо осветилось бледными вспышками — и десятки маленьких механических птиц прекратили свое существование, осыпавшись вниз дождем невесомых осколков. Лишившись последнего преимущества — возможности ориентироваться в темноте, боевые системы защитников лагеря оказались не полезнее песка в пустыне. Сотни солдат одновременно превратились в слепых котят.
А в это время группа сержантов, возглавляемая Саниным, где бегом, а где ползком пыталась пробиться сквозь хаос к командному бункеру.
Где-то рядом простучала длинная очередь. Пули взметнули гравий дорожки и с визгом разлетелись от бетонной стены. Безоружные сержанты дружно бросились на землю.
— Эй, кто там! — крикнул Санин, узнавший звук армейского карабина. — Здесь свои!
Ему никто не ответил.
— Почему не стреляют минометы? — спросил юный сержант Грамс, которого, после двух литров крепкого коричневого портера, распирало желание поговорить. Необстрелянному сержанту все было в новинку — мечущиеся тени от осветительных ракет, заполошные крики, запах взрывчатки… В розовой дымке, окутавшей его мозги, все происходящее казалось военной игрой — таинственной и романтичной. Ах, эта непередаваемая неразбериха ночного боя…
— Они не знают, куда, — сквозь зубы ответил Санин. — Какая-то сволочь сбивает воздушных наблюдателей.
Он указал рукой в небо. Как раз в этот момент бледная вспышка, едва различимая на фоне осветительных ракет, возвестила о печальной судьбе еще одного летающего робота.
— Это автомехи, — заключил словоохотливый Грамс. — Страсть как не любят беспилотников. Соревновательный рефлекс. Заложен на подсознательном уровне.
— Нашли время, — мрачно пробормотал Санин. Невидимый стрелок, твердо решивший драться до последнего патрона, снова дал очередь. Бетонная стена безропотно приняла на себя результат его боевого задора. Процессия младших командиров во главе с Сергеем Саниным, который даже под пытками не признался бы в том, что заблудился, ползком двинулась дальше.
Между тем положение попавшего под огонь патруля было отчаянным. Четверо были ранены, трое, в том числе виновник происшествия, убиты, а у остальных кончились боеприпасы. Волоча на себе раненых, патрульные ползком выбрались из зоны обстрела и собрались под корнями огромного дерева, нависавшего над тропой, которая вела к подножию высоты.
Позади них гремела заполошная пальба.
— Там их целая армия, старшина! — выразил общее мнение сержант О'Гилви. — Надо сваливать, пока они нас не обложили!..
В конце концов патрулю удалось добраться до высоты и занять оборону в ожидании эвакуации. Взорам потрясенных солдат предстал лагерь, который выглядел так, будто по нему стреляла артиллерия всех террористов на свете. Эта картина окончательно убедила старшину Крота в том, что он имеет дело с беспрецедентным в истории Объединенных сил партизанским наступлением. Связавшись с командным спутником по каналу экстренной связи, он запросил артиллерийскую поддержку, сбивчиво доложив, что патруль попал в засаду и был разгромлен сразу за периметром, что сам лагерь атакован крупным и хорошо вооруженным соединением противника, который уже частично прорвал оборону, по всей видимости, ведет бой на второй линии укреплений, вот-вот предпримет последнюю атаку, и что в атаке задействована не только живая сила, но и бронетехника.
Через пять минут на джунгли обрушилась вся мощь баз огневой поддержки, дислоцированных в окрестностях Мунбери. Стволы лесных великанов вспыхивали, подламывались и, не успев коснуться земли, разлетались в щепки. Багрово-зеленые вспышки превращали заросли в осыпающиеся волны пыли. Дымное марево, пронизанное сполохами разрывов, скрыло звездные россыпи и придало пейзажу какой-то потусторонний, вызывающий содрогание вид. Патрульные лежали в наскоро отрытых укрытиях, слушали, как на лес вокруг них с пронзительным воем валятся все новые снаряды, и молились, чтобы какой-нибудь невыспавшийся лейтенант на пункте управления стрельбой не перепутал угол возвышения или еще какую-нибудь мудреную артиллерийскую дребедень. Старшина Крот, затягивая повязку на раненой руке, клятвенно обещал себе, что если выберется живым из этого кошмара, то непременно возьмет отпуск, который использует на то, чтобы добиться перевода куда угодно, лишь бы оказаться подальше от Менгена, и дьявол с ней, с боевой надбавкой.
* * *Напросился — получи! Экспедиционный корпус и союзные менгенские силы демонстрировали самый слаженный из видов боевых искусств — комплексную огневую поддержку по вызову. Небеса расползались по швам. Земля тряслась от ударов реактивных снарядов. Горбоносые беспилотники с ревом проносились над холмами и роняли в дымную пелену баки с напалмом. Пурпурные вспышки озаряли ночь отсветами адских костров.
Должно быть, зрелище пылающих джунглей придало уверенности доблестным защитникам лагеря: сразу несколько пуль прошили моторный отсек сбесившегося «Бульдога». Захлебываясь дымом и горячим маслом, многострадальная машина крутанулась на месте, а затем, размотав перебитую гусеницу, врезалась в колпак огневой точки, где содрогнулась и навсегда затихла. Бросив рукоятки наведения ставшей бесполезной пушки (башню заклинило после нескольких удачных попаданий), Карев сполз с сиденья наводчика. Затем, не сговариваясь, экипаж открыл аварийный люк в днище и под грохот избиваемой брони покинул задымленный отсек, едва не ставший их братской могилой.
Росчерки трассеров, летевших, казалось, со всех сторон, рев невидимых самолетов, ходившая ходуном земля — все это убедило Бранда и Карева, что им необходимо спрятаться и пересидеть этот кошмар в безопасном местечке. Передвигаясь на четвереньках так быстро, как только можно, они в рекордное время преодолели две сотни метров по системе дренажных траншей, пока не достигли мостика рядом с посадочной площадкой, где и скорчились в спасительной тени под бетонным настилом.
Там они и выжидали, вздрагивая от взрывов и закрыв головы руками, в то время как лейтенант Авакян, задействовав резервную систему связи, требовал от всех участников перестрелки прекратить огонь. Но Бранд и Карев не помышляли ни о какой стрельбе, потому что их личное оружие осталось в подбитой машине. Оба понемногу приходили в себя, оба проклинали себя за глупость и лихорадочно пытались придумать хоть какое-то оправдание собственной трусости. Они все еще перебирали варианты, тихо перешептываясь, когда небо над лагерем посветлело и пятеро покрытых копотью солдат из наспех собранного наряда усиления, ползком добравшись до бронетранспортера, открыли люк десантного отсека и, осветив его красными фонариками, обнаружили, что внутри пусто.
— Никого нет, лейтенант, — доложили они дежурному по лагерю, подъехавшему на другом бронетранспортере и взявшему на себя руководство обороной. — Все обыскали.
Начальник команды военной полиции, присутствовавший при этом докладе, едва не задохнулся от возмущения. Он был твердо уверен, что в боевой машине находились диверсанты, а недавняя драка в сержантском клубе лишь подкрепляла его уверенность в том, что среди защитников лагеря вполне могла затесаться парочка-другая приспешников партизан.
— Я сам видел, как из нее стреляли по вышкам! — горячился Кастелли, поблескивая одним глазом, так как второй заплыл и скрылся за фантастических размеров синяком. — И по бункерам! И посмотрите, что они сделали с командным центром!
