Михаил Ланцов - Смерть Британии! «Царь нам дал приказ»
Однако возникала проблема. С одной стороны, возникшая нужда в большом количестве военных специалистов самых разнообразных специальностей просто заставляла готовить их больше. С другой стороны, ставила целый спектр специальных ограничений. Так, например, в рамках системы мотивирования существующая система чинопроизводства ставила верхнюю планку их развития на 10‑м классе – прапорщике/мичмане. Это диктовалось тем, что узкий специалист не может быть офицером в прямом смысле этого слова, потому что офицер – это прежде всего командир и уже потом специалист, но никак не наоборот. От военных специалистов же требовалось быть прежде всего мастером в своей специальности, а не уметь управлять своими людьми.
Первоначально Александр хотел ввести знаменитую англосаксонскую систему warrant-officer, которая смогла дать для Royal Navy прекрасную прослойку высококлассных специалистов, представляющих собой фактически серьезное развитие института прапорщиков. Однако тут возникла проблема. Если нижний пласт подобных военных специалистов действительно уходил в нишу прапорщиков, а частенько и не соответствовал их уровню, то позже он стремительно вырывался вверх, и многие врачи или высококвалифицированные военные техники считали для себя унизительным именоваться прапорщиками или мичманами.
Можно было, конечно, послать пешим эротическим маршрутом их фанфаронство, ибо каким бы ни был военный специалист, он всегда останется именно специалистом, то есть фактически исполнителем, а никак не руководителем (то есть не командиром). Но люди сильно расстраивались от перспективы оказаться ниже по рангу, нежели «какой-то там поручик, только вышедший из учебки». И им было глубоко плевать, что поручика учили управлять профильным взводом (со строгим ранжиром по родам войск), а не «крутить гайки», пусть и запредельно профессионально.
Ругань стояла очень серьезная и долгая, пока в конечном итоге Александр не ввел несколько не связанных между собой линеек званий.
В частности, военно-административную (общевойсковую и флотскую) и военно-специальную. Причем чины военно-специальной линейки, вне зависимости от ранга, с военно-административной никак не пересекались, не имея права управления людьми, даже в рамках своей специальности, разве что в случаях, при которых им подчиненных прикомандировывали. Тот же самый институт warrant-officer, только выделенный в отдельную ветку и названный более престижно. Впрочем, как гвоздь ни называй, он от этого болтом не станет.
Такой подход хоть и создавал относительно независимую линейку званий, однако бил самым решительным образом по традиционным и, казалось бы, правильным структурам.
Например, по традиционной схеме организации дел в области военной медицины, которая полностью реорганизовывалась. Тот же главный врач как самый большой и уважаемый специалист в госпитале или медсанбате упразднялся как категория. Это было вызвано тем, что врачей-универсалов не бывает. Поэтому смысла в главном враче, который должен курировать работу всех своих подчиненных, даже не относящихся к области его специализации, не имелось. Вместо этого создавалась полноценная армейская структура. Госпиталь выступал в статусе полка, относящегося к войскам военной медицины. Его руководителем становился полковник военной медицины, получивший образование профильного административного характера, то есть обученный управлять подобной структурой. Этот полк состоял как из собственно медицинского батальона под руководством майора военной медицины, так и сил усиления, таких как интендантский батальон, рота связи, рота охраны, административная рота и прочее. Причем тот же интендантский батальон возглавлял майор интендантских войск, а роту связи – капитан войск связи. Таким образом – всю руководящую и административную работу выполняли командиры, обученные управлению в профильных родах войск. В то время как врачи и прочие узкие специалисты выступали в роли высококвалифицированного рядового состава, с точки зрения подчинения, пусть даже и привилегированного комплектующего отделения, а взводы специального назначения в батальоне под руководством только офицеров. Не все военные специалисты так распределялись, некоторые занимали нишу экспертов при офицере или при штабе. Впрочем, это было непринципиально. Главное – их резко и жестко отсекали от руководящей работы, чтобы не было неразберихи и косяков. Ибо в случае чего тот же полковник военный медицины должен был обеспечивать не только работу своего полка (госпиталя) в штатном режиме, но и организовать оборону госпиталя при прорыве неприятеля. К военному специалисту же подобных требований никто не предъявлял даже в теории. Единственным исключением стали прецеденты рабочих групп, собираемых из специалистов разных категорий. В них по регламенту при любых условиях всегда назначался один ответственный за результат человек. Что давало ему право приказывать остальным участникам этой рабочей группы. Но только на время ее действия. Так, например, поступали при сборе хирургических групп. В обычном же режиме шло очень трепетно оберегаемое разделение между руководящим составом и исполнителями, пусть и высокой квалификации.
Таким образом, уже программа 1876–1877 учебных годов в начальных, средних и высших учебных заведениях военного профиля была разделена на два потока специальностей. Например, факультет хирургии выпускал как врачей-хирургов, так и администраторов хирургического отделения. Аналогично была решена проблема кадров и в других военных специальностях, не во всех, конечно, а только в тех, где это требовалось.
Система военно-специальных званий получилась весьма разнообразной и пестрой, коррелирующейся только между собой и никак не пересекающейся с административной линейкой. У этих военно-специальных званий даже коды были свои и категории. Мало того, в одной категории, в одном коде и даже одном роде войск имелся целый букет военных специалистов самых разных профессий и направлений.
Всего категорий у специалистов было пять: младшие специалисты, специалисты, старшие специалисты, мастера и эксперты. В каждой категории по три ступени. То есть суммарно 15 ступеней. В каждой ступени по огромному перечню профессий, многие из которых, впрочем, выше специалистов и не поднимались за ненужностью. Но даже несмотря на это, кого тут только не было! Водители, слесари, механики, врачи, электрики, токари и многое другое. Причем, что примечательно, подобная таблица ранжира специалистов распространялась и на такие гражданские ведомства, в которых использовалась административная таблица чинов и разделения на административный персонал и специалистов.
Таблица званий в административной структуре Вооруженных сил и государственного аппарата.
Система внешних знаков использовалась несколько необычная. Во‑первых, военные специалисты не носили погон вообще. Во‑вторых, в петлицах у них был только значок рода войск или службы и вышитый код звания, причем у максимального значения категории цифровое обозначение не отображалось. И только на плечах (обоих) делалась нашивка с подробной расшифровкой. Например, старший водитель грузового автомобиля в петлице имел код МС (младший специалист 1‑й категории) и знак интендантских войск, а на плечах по две нашивки с указанием рода войск (герба), развернутого названия категории и развернутого названия специальности. В случае если человек имел несколько специальностей, нашивка делалась по той, которая соотносилась с его текущей деятельностью.
Переход между классами происходил исключительно на основании квалификационных экзаменов. Выслуга лет была ограничительным фактором (нужна до допуска к экзамену), но, в принципе, на продвижение по личным званиям не влияла. Человек мог хоть двадцать лет прослужить сержантом, но если он не был в состоянии сдать квалификационный экзамен на прапорщика, ему это звание присвоить не могли никак. Причем если комиссия на звание унтер-офицеров и младших чинов собиралась из личного состава части, в которой служил человек, то для экзаменов на любое офицерское звание собиралась специальная комиссия Военного министерства. Высшие офицеры же так и вообще экзаменовались в присутствии лично Императора или лица, его замещающего, например Цесаревича.
Специалистов экзаменовали таким же образом, только комиссии собирали профильные. Впрочем, эксперты экзаменовались так же, как и высшие офицеры – в присутствии Императора или наследника престола. В обоих случаях (что с высшими офицерами, что с экспертами) это делалось для решения ряда задач. Во‑первых, для того, чтобы серьезно затруднить коррупцию, ибо Император, регулярно посещающий подобные экзамены, был к ним привычен и понимал, когда валят человека, а когда ему подыгрывают. И во‑вторых, чтобы волей-неволей Его Императорское Величество хоть краем уха, но слушал о том, как обстоят дела в тех или иных областях деятельности. Конечно, информация, полученная таким образом, получалась малозначительной и не очень полезной, однако она лилась на него постоянно, не давая замкнуться в своем вакууме дворцовых и личных проблем. Кроме того, волей-неволей постоянно пусть по чуть-чуть, но подтягивало его образование и расширяло кругозор, держа его в актуальном состоянии.
