Андрей Левицкий - Сага смерти. Мгла
Вчетвером мы склонились над следопытом. Между клочьями ткани виднелась развороченная плоть, торчали какие-то жилки, лоскуты мяса и кожи, что-то булькало, вспухали и лопались пузырьки крови. Болотник умирал.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ЯВЛЕНИЕ МГЛЫ
1
– Уголек! – прохрипел следопыт, и я услышал тонкий свист.
Не сразу сообразив, о чем он, я склонился ниже, разглядывая рану и пытаясь понять, добрался ли крюкозуб до легких. Если раненый может говорить, значит, они еще целы… Но что тогда свистит? Будто воздух выходит сквозь очень узкое отверстие…
– Глина, грязь… уголек.
И опять свист, сопровождавший каждое слово. Катя прокричала:
– Хохолок, Болотник ранен! Нам нужны артефакты, греби быстрее!
Плот качнулся, две густые черные дуги поднялись позади него.
– Угольки еще слишком горячие, – сказал я. – Остынут не раньше, чем через час.
Болотник хотел ответить, раскрыл рот – и засипел. Вновь свист… где-то там, в развороченной груди, пряталась дырочка, пробитая зубом-крюком, сквозь нее воздух выходил наружу. Следопыт задыхался, тряс головой, пытаясь что-то сказать. Лицо налилось синевой. Мы склонились над ним, не зная, что делать. Рука умирающего дергалась, скребла его пояс… Рванула. Болотник показал мне склянку с чем-то белым. Толченые артефакты под названием «наст»! Я выхватил ее из судорожно сжатых пальцев, сорвал крышку и перевернул над грудью раненого. Белая жидкость, будто дымок или невесомый порошок, потекла вниз, расплываясь в воздухе, и когда коснулась плоти – грудь следопыта вскипела.
Он выгнулся от невыносимой боли.
– Что ты делаешь?! – крикнула Катя, пытаясь вырвать у меня пузырек, но я оттолкнул ее с такой силой, что рыжая покатилась по бревнам.
Вещество растеклось по груди. Смешавшись с кровью, оно заклокотало, выстреливая светлыми язычками, и стало застывать, белесой коркой стянув грудь. От Болотника разошелся холодный воздух. Он опять дернулся и вдруг вздохнул – надрывно, с хрипом.
Катя сумела остановиться на краю плота, лицом к нам, одной рукой ухватилась за бревно, чтобы не свалиться в грязь, вторую вытянула перед собой. В ней был пластиковый нож. Бешеными глазами она уставились на меня.
– Ты что, не знаешь, что это?! – заорал я. Рыжая облизнула губы и приподнялась. – Толченые артефакты купола! Если у тебя брат – сталкер, то должна знать!
– Он рассказывал про наст, – ответила она, опуская нож. – Просто я не поняла…
Болотник часто и тяжело дышал, белесая корка на груди вздымалась и опускалась, в ней посверкивали морозные искры. Я огляделся. Плот миновал лежбище, бегущие в панике звери растерзали ящеров, втоптали их в дно. Большинство животных остались там же, но некоторые прорвались и плыли дальше, а из леса появлялись новые – впрочем, их было немного, гон почти закончился. Поганки исчезли, берег впереди пуст и темен… нет, тусклые искорки поблескивают между камнями. Аномалии, исчезнувшие с приближением Мглы, оставили свои артефакты. Каменистая пустошь, лес – нигде никого, тишина, покой…
– Марат… – просипел слабый голос, и я нагнулся к Болотнику. От боли зрачки его сузились и стали как черные точки. – Глина… Там еще осталась соляная глина?..
– Осталась, – сказал я.
– Возьмите ее. Размешайте с грязью. Один к одному. Быстрее!
Я поднял голову. Кирилл с Алексом присели рядом, Анчар стоял спиной к нам и рассматривал берег. Катя, отойдя от Командора, со странным выражением поглядывала на него – то ли удивленно, то ли угрожающе.
– Катя! – позвал я. – Быстро принеси бочонок с глиной. - Хмуро покосившись на меня, она ушла к навесу.
– Как я могу помочь? – спросил Кирилл.
– Возьми пустой ящик, набери в него грязи и тащи сюда.
Он вскочил и убежал. Слабые пальцы вцепились в рубаху на плече, потянули. Мы с Алексом переглянулись, и я вновь склонился над Болотником.
– Сколько до берега? – спросил он.
– Недалеко.
– Мгла близко, чую ее. На краю леса. Надо ставить ловушку.
– Ты умираешь, – сказал я.
– Рана… плохая. Но могу выжить. Если угольки… Они делают чудеса. Главное – успеть поставить ловушку, пока… Все готово, надо только прилепить мины…
- Мы могли попасть под гон, – подошедшая Катя опустила на бревна бочонок. – На берегу дохлое зверье. Они бежали через пустошь и попадали в аномалии до того, как те гасли. А теперь тут безопасно, аномалий почти нет, звери ушли дальше. Мы между ними и Мглой.
- Но она вот-вот будет здесь, – сказал я. – И может опять послать вперед такой же импульс, как тогда…
– Нет, – прошептал Болотник. – Она ослабла. Я ощущаю по ее излучению… Мгле нужно время, чтобы собраться с силами.
Подошел Кирилл с ящиком в черных от грязи руках. Когда нагнулся, чтобы поставить его, плот сильно качнулся – наемник упал грудью на ящик и сломал его. Растерянно выругавшись, вскочил.
– Болван! – рявкнула Катя.
Передняя часть плота приподнялась – мы достигли берега. Я крикнул:
– Хохолок!
– Здеся! – Ноги забухали по палубе, и наемник встал над нами с секирой в руках. Грязь облепила его с ног до головы, на черном лице сверкали глаза.
– Хохолок, следопыт ранен. Его могут спасти угольки, артефакты поганок. Видел, которые на берегу были? Сейчас вы с Кириллом и Алексом поднимете его, только осторожно. Очень осторожно!
– Лицом кверху, – прошептал Болотник.
– Что? – Я глянул на него, понял и стал объяснять дальше: – Несите так, чтобы лицо было кверху, иначе кровь прильет, и эта корка может отвалиться. Поднимайте. Катя, Анчар – вы впереди, вдруг там какие-то звери остались. Нет, стойте! Болотник, где ловушка?
– В ящике, – сказал он. – Ящик от петард, под навесом. Куски лозы смотаны, не запутайте…
– Катя, возьми красный ящик…
– Марат… – прошептал старик, и я склонился над ним.
– Склянка. Где склянка?
Она стояла между бревнами, над горлышком струился белый дымок. Я поднял ее, нашел пробку, закрыл и показал ему.
– Что-то осталось?
– Да. Немного.
– Возьми с собой. Не разбей.
– Хорошо.
Я стал зачерпывать грязь из сломанного ящика и закидывать в бочонок. Катя приволокла петарды, неловко держа ношу одной рукой.
– Лучше я помогу Хохолку, – сказала она, передавая ящик Алексу.
Рыжая, Кирилл и Хохолок осторожно понесли Болотника. Я перемешал грязь и соляную глину в бочонке, прижал его к груди и поспешил следом, на ходу выдернув факел из щели между бревнами.
На пустоши, лежащей между лесом и заливом, осталась лишь пара аномалий, не исчезнувших вместе с остальными. В глубине среди деревьев тускло поблескивало пятно белого света.
Я вонзил факел в землю и присел на корточки, разглядывая уголек, похожий на короткий клык. Раскаленная сердцевина светилась, озаряя кружок обугленной земли.
В десятке шагов от леса мы положили следопыта на землю. Алекс поставил ящик рядом с принесенным мною бочонком.
– Возьмите мины, – прошептал Болотник. – Их пятнадцать. Прилепите к веткам, к стволам. Положите на землю. Растяните, насколько позволит лоза. Там длинные куски. Развесьте их полумесяцем.
– Чиво? – спросил Хохолок.
– Дугой, – пояснил я. – Выгнутой так, чтобы Мгла вошла в нее.
– Катя, Марат – соберите угольки, – продолжал старик. – Дюжину, больше не надо. После трех поганок их должно быть много…
- Вот один. – Я показал на артефакт под ногами. – Что с ними делать?
- Бросайте в бочонок. Снимите свои повязки. Марат, когда наберется полтора десятка, вылей толченый наст из склянки. Угольки охладятся, смесь будет застывать. Надо успеть намазать раны, потом она схватится. Давайте.
Под растущим неподалеку кустом алело пятнышко света, Катя побежала к нему. Хохолок недоуменно сказал:
– Э, погодь… А как их брать-то, они ж горячие? - Рыжая на ходу повернулась, показала доску, отломанную от ящика с минами.
И вдруг упала.
Сказав наемнику: «Ищи угольки», – я бросился к ней. Катя лежала на боку, постанывая, пыталась встать.
– Что? – Я опустился на колени рядом.
– Рука… – просипела она. – Разболелась… еще на плоту, когда подплывали… Теперь совсем плохо.
Я поднял ее и отнес назад. Анчар стоял на том же месте, Кирилл рыскал вокруг, вооружившись обломком доски. Посадив Катю возле следопыта, я побежал обратно к кусту.
Мы нашли четырнадцать угольков, и когда бросили их в бочонок, смесь соляной глины и грязи зашипела. Артефакты просвечивали сквозь нее, похожие на огненный янтарь. Я вылил остатки толченого наста из склянки, от бочонка пошел холодный воздух, угольки начали гаснуть. Палкой я стал мешать вязкую массу, не позволяя ей застыть. Рядом вскрикнула Катя: Хохолок держал ее за плечи, Кирилл срезал лубок с руки.
