Илья Бердников - Вояж Проходимца
«М-да, целый полк дедуганов — любителей чая, — непроизвольно подумал я. — Санёк точно не простит мне, что его глаза не видели этого зрелища».
И только сейчас, приглядевшись, я увидел, что туша очень медленно двигается по тоннелю. Скользит над полом, словно на силовой подушке. Хотя, возможно, это так и было.
Ками потянула меня за рукав, привлекая внимание, а затем поползла прочь, возвращаясь к Саньку и Чино. Я бросил еще один взгляд на странного «кашалота» и его спутников, после чего последовал за ней.
— Что это, Лё-ша? — спросила шепотом девушка, когда мы оказались за вторым поворотом тоннеля и вспышки проблесковых маячков превратились в туманные рассеянные блики, дававшие все же достаточно света, чтобы разглядеть лицо собеседника.
— Я не знаю, Ками, — ответил я совершенно искренне. — Возможно, подводная лодка, возможно, еще что-то… Хотя, блин, какая подводная лодка в горах! Как я понимаю, механизмы, что бегали вокруг, это обслуживающие роботы. Надо же, а я считал, что Тераи — довольно отсталая в развитии планета. Ты видела где-нибудь еще такие механизмы? Может, на Шебеке?
Девушка отрицательно покачала головой:
— Они старые, Лё-ша. Очень старые. Композит, из которых они сделаны, окислился и потерся, словно им много сотен, а может и тысяч, лет.
— Вот те на! — удивился я. — А мне показалось, что это просто окрас такой — под сереньких мокриц. Однако, несмотря на свою старость, бегают они достаточно живо.
— Они могут ремонтироваться, — пожала плечами Ками. — Менять запчасти, внутреннюю механику, электронику… А корпуса старые остаются. Вот только участвуют ли люди в этом процессе? Кстати, вот эти кольца могут быть излучателями поля, чтобы поддерживать транспортируемый груз по центру тоннеля. Мои датчики определяют энергетическую активность внутри колец, особенно ближе к «подводной лодке», как ты ее прозвал. Несомненно руководствуясь богатым морским опытом.
Девушка улыбнулась и ехидно прищурилась, явно поддевая меня.
«Ками шутит! — оторопело подумал я. — Мир точно сошел с ума!»
— Как думаешь, могут эти роботы быть теми «сторожами», о которых говорил Чино? Дедуганами с двустволками?
Ками снова блеснула зубами в полумраке, вызвав во мне сумасшедшее желание поцеловать эту улыбку. Рехнулся я, что ли?! Может, усталость сняла предохранительные барьеры в сознании? Или длительное воздержание таки оказывает свое воздействие на нервную систему и работу мозга?
Что-то загудело в той стороне, где находились Санёк и Чино. Ками подскочила как ужаленная, лепестки шлема захлопнулись вокруг ее головы, закрыв лицо черной маской с демоническими алыми глазами.
Целовать девушку отчего-то расхотелось. Да и Ками, метнувшись в темноту, избавила меня от странного смешения чувств, кипящего в моем мозгу.
Мы бежали, перескакивая через полуметровые барьеры колец, причем Ками легко перепрыгивала их, словно всю жизнь занималась бегом с препятствиями, а я опирался на правую руку и перебрасывал уставшее тело через мерзкие, отвратительные наставленные каким-то идиотом на нашем пути преграды. В таком темпе мы одолели изрядное расстояние, миновали разветвление тоннелей, причем я существенно отстал от скакавшей легким кузнечиком девушки, пробежали еще несколько сотен метров…
Когда я догнал шебекчанку, она заглядывала за поворот тоннеля, присев за очередным кольцом-барьером. Я также высунул голову за металлический край барьера, но ничего не увидел, кроме какой-то светлой массы, слабо отражающей все больше тускнеющие отблески маячков. Эта масса заняла место тьмы тоннеля, ничем опасным от нее не веяло, вот только…
Что за фигня?! Она же перекрывала нам путь назад, полностью замуровав тоннель!
Похоже, что и Ками не особо была обрадована новыми обстоятельствами. Она открыла свой шлем, чтобы иметь возможность разговаривать со мной, и ее глаза уже не блестели так оживленно, как раньше. Или это «кашалот» со своими маячками уже настолько удалился от нас, что света стало слишком мало?
— Мы в ловушке, Лё-ша, — устало проговорила девушка, присаживаясь и облокачиваясь спиной на боковую плоскость металлического кольца. — Теперь я понимаю, почему Чино не прошел дальше: тогда створ, еще до колец и бокового тоннеля, был закрыт, так что охотник просто уткнулся в тупик, после чего вернулся и пошел через проход с крестом.
Так как никакого подозрительного шевеления вокруг не замечалось, то я перелез через барьер кольца и подошел к так некстати появившейся преграде. Зажег фонарик, содрав пластырь со стекла, чтобы выпустить на волю яркое сияние светодиодов. Действительно, преграда оказалась просто стеной все из того же розоватого гранита, будь он неладен. Я раздраженно стукнул кулаком по камню и искренне пожалел Санька, которому теперь долгонько придется дожидаться нашего возвращения.
— Что, пойдем вперед? — спросил я у Ками, когда вернулся к все еще сидящей возле кольца девушке. — Может, этот тоннель в конце концов к поверхности идет? Заодно можем разведать и тот, боковой тоннель…
Ками одним движением поднялась на ноги:
— Ты чувствуешь? Слышишь?
Не услышать этого не мог даже Санёк, врубивший звук в своих наушниках на максимальную громкость: тот же самый гул и вибрация, что сопровождали закрытие каменного створа! Ками рванула в спринт с места, да так, что мне и мечтать не приходилось ее догнать. Свет от моего фонарика бешено прыгал по тоннелю, демаскируя нас, но в этот момент мне было не до осторожности. Разом запыхавшись, глотая холодный воздух раззявленным ртом, я изо всех сил отталкивался подошвами от каменного пола тоннеля, стараясь не отстать от девушки… И чуть не сбил ее с ног, в последний момент свернув в сторону.
Ками стояла перед огромным диском из сплошной скалы, что завершал свою работу — поднявшись из пола, он быстро перекрывал тоннель, и лишь щель в пару метров отделяла его верхний край от потолка. Вот она стала совсем узкой… Со странным тупым звуком диск своей плоской вершиной, что минуту назад была частью пола, коснулся свода тоннеля. Из нескольких отверстий на потолке дохнуло потоком воздуха. Вибрация прекратилась. Мы были окончательно замурованы.
Глава 9
Я знаю, кто я и кем могу быть, если сделаю выбор.
Мигель де Сервантес Сааведра— И что нам теперь делать? — тупо спросил я, не ощущая никаких эмоций, кроме усталости.
— Сесть и отдохнуть. А лучше лечь и отдохнуть.
Девушка тут же грациозно опустилась на пол, откидываясь спиной на злополучную преграду, легко вздохнула и посмотрела на меня:
— Присаживайся, Лё-ша. Отдых — разумное решение.
Я не стал возражать. Скинув лямки рюкзака, я устало плюхнулся рядом с Ками и с наслаждением вытянул ноющие ноги.
— Тебе необходимо поспать, — с серьезным видом резюмировала шебекчанка. — Иначе организм даст сбой. И это будет серьезной проблемой.
— Ну и вколешь мне какой-нибудь стимулятор, — вяло пошутил я.
— Вся та химия, которой я тебя напичкала, не очень полезна, — пожала плечами Ками.
— Что, печень сдаст?
— Нет, просто тело загонишь, если будешь долго сидеть на коктейле из стимуляторов. Они-то достаточно безвредны, но вот истощение… Некоторые дурачки так и сжигают себя, прельстившись обманной выносливостью. Ведь обмен веществ и отдых никто не отменял…
Она так и сказала — «дурачки». По-русски, а не на межмировом, если кто не понял. Раньше я от шебекчанки таких выражений не слышал. Определенно она делала успехи в освоении великого, могучего, правдивого и свободного языка. Вот только зачем?
— Слушай, Ками, — перебил я ее, — ты расскажешь мне, наконец, где тебя носило и как ты умудрилась раздобыть такую амуницию?
— Видишь, я же говорила, что ты устал, — Ками подтянула к себе мой рюкзак и стала в нем копаться. — Когда ты уставший, то начинаешь грубо разговаривать. Дай-ка лучше фонарик — ничего не вижу без шлема.
Смотри-ка, какие наблюдения за моей персоной! И с чего бы в самом деле? Нет, я положительно утомился, раз раздражаюсь на пустом месте. И еще, еще…
Говорят, что спелеологи, ушедшие в свои любимые пещеры, плохо спят первое время. Организм выбивается из привычного ритма смены дня и ночи, морально давит толща камня над головой, плюс — странные и мистические явления, имеющие место именно глубоко под землей, где все так жутко и таинственно для хрупкого человеческого разума.
Возможно, мне помогло то, что я не впечатлительный спелеолог, восторженно окунающийся в лоно Земли, а может, и то, что мой вымотанный организм просто не понял, в каких глубинах горного кряжа он находится. Во всяком случае спал я как младенец. Не тот, который просыпается пять раз в два часа, оглушая измученных родителей ревом голодного тираннозавра. Нет, я был примерным младенцем, сопящим в две дырочки и пускающим счастливые пузыри из вывернутых губ. Ну а всякие мистические проявления не случились, видимо, из-за боязни горных духов приблизиться к демонического вида девушке, охранявшей мой сон, словно грозный но заботливый ангел смерти.
