Константин Кривчиков - Кремль 2222. Тобольск
– Помолчи, Жабо, – вмешалась хайна. – Ты сам говорил, что это кустарщина. Хайн Полын, позволь мне провести еще одну проверку.
– Какую?
– Я пока не продумала до конца, но одна идея возникла. Кажется, он фанатично влюблен в свою девушку… как ее…
– Рузанна, – подсказал Жабо.
– Вот именно, в Рузанну. Попробуем проверить, чего стоит его любовь.
– Действуй, хайна Нур, – распорядился Полын. – Я отправляюсь в полевой лагерь. Вот что – этот тобол в любом случае останется на корабле. Проследи за ним, хайна Нур. Если что… Если что-то пойдет не так, ты знаешь, как у нас расправляются с изменниками.
Нур наклонила голову.
– Знаю. Я все исполню, хайн Полын. Если что…
* * *На этот раз Сновида отвели на нижнюю палубу, где сидели гребцы-нео. Увидев человека, они заводили носами и утробно заворчали. Но надсмотрщик-гао со свистом разрезал воздух кнутом над головами нескольких мохнатых – и те примолкли. Только продолжали недовольно косить на хомо, перебрасываясь между собой короткими фразами.
Всего внизу находилось два надсмотрщика: один занимал пост ближе к носу галеры, другой – к корме. Каждый гао был вооружен – кроме кнута – мечом, копьем и колесцовым пистолетом. Периодически они прогуливались по мосткам, проложенным между бортами, и следили за порядком. Впрочем, нео вели себя смирно, в основном подремывая на скамейках.
Павел обратил внимание на то, что на поясе каждого надсмотрщика висит по большому ключу – скорее всего, к замкам, запирающим браслеты кандалов. Кроме того, оба гао носили на шее – на шнурке – длинные свистки. Поразмыслив, Сновид пришел к выводу, что ими подаются команды при гребле.
Он пересчитал гребцов по головам и обнаружил, что всего их двадцать восемь – по четырнадцать с каждой стороны борта. Весел было столько же – по штуке на брата. Закончив подсчеты, Павел заскучал.
Зачем его отправили на нижнюю палубу, он так и не понял. Возможно, для того, чтобы он не мог наблюдать за происходящим на берегу. Возможно – в целях дополнительного психологического воздействия. С этих хитроумных шайнов станется.
Находясь в непосредственной близости от косматых мутантов, Павел и в самом деле испытывал легкий мандраж. Понимал: случись чего – они в момент разорвут его на клочья. Уж кого-кого, а людей нео считали злейшими врагами. И, вероятно, именно по этой причине очень любили ими лакомиться.
Так что, если речь и вправду шла о психологическом воздействии, то шайны проявили изобретательность и отчасти добились своего. Павел нервничал. И не только из-за злобных мохнатых морд, но еще и из-за ядреной вони. Она казалась особенно противной после изысканных ароматов каюты – дорогого табака и, в особенности, цветочного одеколона.
В конце концов Павел решил задремать, презрев убогие попытки врагов лишить его душевного равновесия. А вот вам, твари! Не дождетесь. И он заснул, проспав неизвестно сколько времени.
Разбудил Сновида все тот же кешайн, конвоировавший его с самого утра. Он знал четыре слова: «иди», «стой», «сидеть» и, почему-то, «лево». Когда надо было поворачивать направо, кешайн ничего не говорил, а лишь хватал Сновида за правую руку. «Полиглот» отвел пленника на бак и велел сидеть около битенга – тумбы, за которую крепился якорный канат.
Затем кешайн принес кружку воды и котелок непонятной похлебки – что-то вроде жиденькой каши с кусочками толстых стеблей. Выглядела похлебка неаппетитно, но пахла сносно. И Павел съел, потому что понимал – следующей порции жратвы от «ящеров» можно и до утра не дождаться. И кружку воды выпил полностью – к вечеру воздух на солнце прогрелся, стало жарко. А вот потом…
Потом с ним стало что-то происходить. Окружающий мир изменился, потеряв свою ясность и четкость – появилась непонятная белесая хмарь, словно кто-то продернул кисею между глазами Сновида и окружающими предметами. Они начали расплываться и даже слегка двоиться, играя своей формой.
Это походило на отражение в воде – вроде бы то же самое изображение, но слегка смазанное и неустойчивое; едва подует ветерок, как сразу набегает рябь, и все начинает расплываться…
У Павла мелькнула мысль, что он мог перегреться на солнце. Место у фальшборта, куда его поместили, находилось на самом солнцепеке. И укрыться нет никакой возможности – для этого требовалось перебраться на другой борт. Облить бы голову водой, да кто ж ее даст? И руки связаны за спиной – даже волосы не взлохматишь.
И в этот момент около него появилась – чуть ли не из воздуха соткалась – фигура хайны Нур. Сновид узнал хайну по маске с розовыми пятнами на щеках. А еще уловил знакомый аромат одеколона – сладкий и терпкий.
– Как ты себя, чувствуешь, тобол? – низким бархатистым голосом спросила хайна.
– Нормально, хайна, – прошептал Павел. Он хотел ответить громко, но почему-то не получилось. – Только вот – жарковато немного.
– Это скоро пройдет, – сказала хайна.
Сновида ничуть не удивило, что он вот так запросто общается с хайной. Хотя до этого не перемолвился с ней ни одним словом. Наверное, раньше не предоставлялось такой возможности. А теперь – почему бы не пообщаться? Тем более, что хайна относилась к нему с явным сочувствием.
– Ты честный парень, тобол, – сказала Нур. – И очень любишь свою девушку. Ведь так?
– Так, – прошептал Сновид.
– И не хочешь, чтобы с ней случилось плохое?
– Не хочу.
– Я так и думала, тобол. Тебе можно верить.
Хайна приподняла руку, давая знак. И через несколько секунд перед Павлом возникли два кешайна, державшие за руку какую-то девушку. Еще через несколько секунд расплывчатый образ прояснился – словно отражение в воде перестало качаться – и Сновид узнал Рузанну. Да, он увидел Рузанну!
Это было ошеломительно! И в то же время Павел почти никак не отреагировал на появление девушки. Возможно, потому, что не чувствовал своего тела. Даже голосом еле управлял.
– Рузанна… – прошептал он.
– Это я, Павел, – ответила девушка. У нее тоже был странный голос – бесплотный, струящийся из воздуха.
– Рузанна… почему ты здесь?
– Меня похитили, Павел, – девушка еле слышно всхлипнула. – Мне сказали, что со мной ничего не случится – если ты не обманешь шайнов. Ты их не обманешь?
– Нет…
«Не обману», – хотел добавить Сновид. Но что-то его остановило. Какая-то неясная мысль. Почему он уверен, что не обманет шайнов? А почему он должен их обмануть?
– Ты понял, тобол? – снова заговорила хайна. У нее был чудесный голос, обволакивающий сознание. – Рузанна у нас. Ты видел нео, которые сидят внизу?
– Видел.
– Ты знаешь, что они сделают с Рузанной, если получат ее в лапы?
– Знаю, – прошептал Сновид, холодея от ужаса. Он ясно почувствовал его – леденящий ужас. Это было первое четкое и осознаваемое чувство, которое он ощутил за последние минуты. И, ужаснувшись, вздрогнул.
– Они изнасилуют ее. А затем съедят, разорвав на кусочки, – все тем же ангельским голосом произнесла хайна. – Если ты нас обманешь. Ты понял, тобол?
– Понял, – прошептал Сновид. Рузанне грозит страшная смерть. За что?
– Я не хочу умирать, – всхлипывая, простонала Рузанна. – Павел, скажи им правду.
– Какую правду?
– Что ты лазутчик. Признайся в этом.
Лазутчик?.. Какие-то мысли, неясные и смутные, всплывали в сознании Павла и тут же тонули. Лазутчик? Почему Рузанна просит признаться? В чем? И почему ей грозит смерть? Если ей грозит смерть, он должен сделать все, чтобы спасти ее. Все. Признаться… В чем признаться?
– Спаси меня, Павел, – простонала Рузанна. – Иначе я погибну.
Почему она говорит о гибели? Павел повел головой. Разглядел смутные контуры пушки на баке… Зачем он здесь? Он должен что-то сделать? Что именно?..
И вдруг с самого дна сознания всплыли слова.
Жизнь одного человека ничто по сравнению с жизнью всей общины.
Он не помнил, чьи это слова. Но чувствовал, что они имеют очень важное значение. Огромное значение. Именно сейчас.
Тот, кто отдает жизнь за других – живет вечно в их сердцах. Запомни это.
Он запомнил. А остальное не имело никакого значения. Никакого. Он сделал выбор.
Девушка всхлипнула.
– Почему ты плачешь, Рузанна? – прошептал Сновид. – Мы будем жить вечно… вот увидишь… любимая…
Последнее, что он разглядел, проваливаясь в черную бездонную яму, была отвратительная морда нелюди…
* * *– Что с ним? – встревоженно спросила хайна Нур.
– Думаю, потерял сознание, – сказал Жабо. Он стоял рядом с хайной и задумчиво смотрел на распростертое тело Сновида.
– Он не умер?
– Нет. Этот хомо… слишком живуч.
Хайна нагнулась над Павлом, пристально вглядываясь в лицо.
– Хм… А они не так уж отличаются от на… – она оборвала себя на полуслове. – Ты уверен, что он принял тебя за Рузанну, Жабо?
– Ты же все слышала, хайна Нур.
– Да, слышала… До сих пор не могу поверить. Похоже, что ты и вправду большой мастер.
