Юрий Иванович - Непобедимые
– Но не стоит забывать, что в первую очередь должны всегда и везде соблюдаться интересы Оилтонской империи.
– Танти! За кого ты меня принимаешь? – обиделся мой собеседник. – Кажется, я никогда не давал повод сомневаться в верноподданнических чувствах к родному Оилтону?
– Никогда. Я и в тебя верю.
– Так что смело выдвигай меня куда угодно, я справлюсь, – заверил он и рассмеялся: – Понятное дело, что с хорошим прикрытием: жить мне и моей семье ещё хочется, а к их Батальону у меня мало доверия.
Это означало, что придётся отдавать для охраны не меньше четверти Дивизиона. Вроде решаемый вопрос… если командир элитного подразделения Минри Хайнек меня не удавит потом за такое действо.
Естественно, что были и сомнения. Самое главное – согласование данного шага с императрицей. Но интуиция мне подсказывала, что на такой наглый и беспримерный шаг Патрисия не решится. Уж слишком она реально смотрит на внешнюю политику, и слишком она привыкла доверять решение глобальных вопросов профессиональным дипломатам. А те, при всей их нечистоплотности, неразборчивости в средствах, всё равно бы до такого не додумались.
Да и вообще если разобраться, то все мои инициативы исходили как бы от независимого образования, которое я когда-то пышно, пусть и скоропалительно окрестил «Союзом Справедливости». Именно под таким названием я фигурировал в секретных файлах Доставки, и так называлась та колючка, которая вызывала зубовный скрежет у Дирижёров последние полгода. А значит, только я, а вернее, и вся моя команда имели право выдвигать требования от нашего образования, и даже не согласовывать его с нашей императрицей. Ибо моральных терзаний тут быть не должно: мы ведь служим не лично Патрисии Ремминг, а Оилтонской империи.
Так что советоваться больше не с кем. А если жена когда и узнает о данном деле, то наверняка меня простит. Может быть… И то если нам всё удастся провернуть на «отлично». Если опростоволосимся и не получим желаемого, прощения мне не будет.
Но мы себя убеждали, что наше дело правое и практически беспроигрышное.
И когда настал час, я изменённым голосом говорил уверенно и с чувством глубокого превосходства. Хотя такой же тон был и у моего собеседника, Дирижёра Барайтиса, который, если укоротить все его звания и должности, занимал пост шефа обороны Доставки. Звонил я на специально созданный для данного общения номер, абонента застал на месте, и ничто постороннее нам не помешало за время всего диалога. Начал я с приветствия, хоть и совсем неприветливо:
– Здравствуйте, господин Барайтис!
– Здравствуйте… э-э-э… не знаю вашего статуса и имени, знаю только, что вы глашатай нигде не зарегистрированного Союза Справедливости. Рад вас слышать!
Мне было по глубокому вакууму, как он меня назовёт, хоть глашатаем, хоть рупором, хоть громкоговорителем. Лишь бы дрожал от моего голоса и готовился к крупным неприятностям. Я и не стал деликатничать и ходить вокруг да около:
– Хотел бы тоже сказать, что очень рад вас слышать, но увы! Обстоятельства, заставившие меня пойти на это общение, весьма прискорбные. А значит, мы вынуждены совершить обещанное возмездие.
– Сразу хочу сказать, – засуетился Дирижёр, – что нашей вины в покушении на императрицу нет. Это всё самовольство и наглая агрессивность Моуса Пелдорно.
– Вот как? И поэтому вы решили его свергнуть с трона, поставив туда более послушную марионетку?
– Мм? Это вы о чём?
А вот пусть почешет мозги кривыми граблями! Вряд ли Доставка к данному моменту успела разобраться, что конкретно творится в Пиклии и кто там устроил все пертурбации. Противника всегда полезнее держать в неведении и в недоумении, тогда его сподручнее подтолкнуть к пропасти.
Поэтому я и продолжил в том же духе:
– Как бы там ни было, вина ваша: не смогли вовремя приструнить узурпатора и его клику, за что и страдаете. Мало того, участие вашего полномочного представителя на Оилтоне в попытке подкупа, а потом и убийстве нашего министра энергетики уже доказано. Ваш резидент арестован, как и подкупленный им прокурор Флоппер, и сейчас уже они оба дают компрометирующие Доставку показания.
Барайтис шумно задышал, чуть ли не минуту явно сдерживая не совсем хорошие восклицания. Но и дураком он не был, потому что сразу понял, к чему я веду:
– Догадываюсь, что раз по Галактике ещё не катится волна страшного скандала, а наши головы ещё не шатаются на плечах, то вы позвонили не столько для ругани, сколько для торговли.
Пришлось сделать паузу, показывающую сомнения с моей стороны. Словно мне неохота было на такое идти, но меня заставляют либо единомышленники, либо некие политические мотивы:
– Ну да, шанс выкрутиться у вас имеется…
– Какой? Я готов выслушать что угодно!
– Ха-ха!.. Извините… но не удержался от смеха… Вы не только выслушать готовы, вы уже заранее согласны с любыми нашими предложениями, – к концу этой фразы я максимально добавил в голос металла. – У вас просто нет другого выхода.
Во время повисшего молчания мне явственно представилось, как шеф обороны Доставки зябко поёжился. Как бы он сейчас ни мечтал растереть меня вместе с моими соратниками в пыль, порвать на мелкие кусочки собственными руками, и как бы ни противился наглому диктату вообще, понимал он более чем прекрасно: любое наше требование Доставка просто обязана будет выполнить. Уж слишком много мы знали, и эти знания до сих пор оставались очень актуальными. Обезопасить себя от последствий их разглашения не было возможности ещё несколько лет.
– Хорошо, я слушаю!
Его голос звучал ровно и равнодушно, хотя представляю, какую бурю эмоций сдерживал Барайтис. Отвечал я точно таким же тоном, словно речь шла о покупке или продаже партии обуви или десятка мешков с пшеницей:
– За месяцы после отставки Дирижёра Сельригера вы так и не отыскали ему достойную замену. Оба человека, занимавшие этот высокий пост, как временно исполняющие обязанности, и краем своих умений туда не подходят. Третий, нынешний – и того хуже. Поэтому мы выдвигаем своего человека: это чрезвычайный и полномочный посол Союза Разума в Отроге Гаибсов Николай Матеус. Постарайтесь данного человека утвердить на своём внутреннем собрании уже в ближайшие два дня. Ну и сделайте по истечении двух суток соответствующее заявление для всей Галактики.
Новая продолжительная пауза лучше всяких слов показала, что сделал бы мне Барайтис, если бы мог достать руками. И всё-таки он прекрасно понимал, что ультиматум придётся принять. Но хоть как-то испортить мне радость победы сумел:
– Однако есть одно условие, которое ни я, ни любой из Дирижёров обойти не можем. Каждый из нас, вступая на данную должность, обязан внести крупный денежный залог в казну Доставки. Он служит гарантом честности и лояльности к ней. При уходе на пенсию или по собственному желанию с поста Дирижёра залог возвращается. Тем, кто снят с этого поста за то, что они нанесли урон престижу Доставки или её экономике, – нет. Как, к примеру, бывшему руководителю по делам геологоразведки и освоению планет.
