Голос Рыка - Мамаев Сайфулла А.

– Полгода? Под землей? – Рыкову стало казаться, что он сам начинает сходить с ума. – Как это может быть… Почему под землей?

– Ты бы попробовал с наше помучиться! Знаешь, какие опыты над нами проводили? Я бы раньше умер, да не давали! А потом мы с Манаем придумали, как не дать нас оживить! Аппаратуру им там так накрутили, так все попереключали, что они пока разбирались, пока решали, что делать, про нас и забыли! Когда спохватились, видят, дело плохо, поздно пить боржоми! Вот с перепугу нас всех троих и зарыли! Чтобы убийство на себя не вешать…

Толик окончательно запутался. Может, под словом «умереть» Степашка понимает что-то другое? Но тогда зачем хоронить?

– Как это зарыли? – спросил Толик. Он решил подловить аборигена на лжи. – А как же ваши семьи? Вас что, никто не искал?

– Да кому мы, бомжи, нужны были?

Рыков был поражен. В словах киборга было столько безразличия к себе, столько обыденности, что, казалось, такое положение вещей его вполне устраивает. Это еще больше укрепило Толика в мысли, что рассказ бомжа скорее всего вымысел. Не может быть такого!

– А почему же вы выползли? – спросил он. – Если так хотели умереть, если вы не хотели попадаться на глаза своим мучителям…

– Дак ведь «Зов» включили с такой силой, что достал он нас там! Да так, зараза, придавил, что нас пулей из-под земли выдавил! Я как вылез, на склад пошел. Манай и Марго за мной… Так жрать хотелось, что на охрану мы уже не смотрели. Знали, что все равно им нас не убить. Сам захочешь помереть и то не можешь! Разве что голову снесут.

Толик вдруг поймал себя на том, что с удовольствием наблюдает, как Степашка буквально брызжет эмоциями. Наверняка сказывалась полугодовая изоляция от команд, передаваемых «Зовом»! Это открывало еще одну сторону воздействия. И тоже давало повод для оптимизма.

А вот сам рассказ киборга веры не вызывал. Конечно, степень благотворного воздействия «Авиценны» на организм человека он испытал сам на себе и не сомневался, что какой-то излечивающий эффект есть. Но чтобы вот так, как рассказывал Степашка?

– Ну вы прямо совсем бессмертные! – с иронией произнес Толик. – А почему же тогда вы днем от людей прячетесь? Небожители!

– А кому охота опять под опыты попасть? – резонно ответил Степашка. – Я, как нас на улице подобрали и до самой первой смерти каждый день бога просил к себе меня забрать. Если бы не голод, я бы и сейчас опять под землю ушел. Вон и Манай тоже так говорит. Его еще сильнее на жрачку пробивает. Но у него и нюх, я тебе скажу, где найти еду, под землей чует!

– Так он у вас добытчиком работает? – усмехнулся Рык. – Снабженец?

– Ага! Он и Маргоша! Она еще быстрее жратву приносит, только крысит сильно. Пока донесет, сожрет половину. Ну что ты хочешь, баба есть баба! – Бомж не уловил издевки и искренне делился подробностями своего быта. – Я здесь за обстановкой смотрю, а они носят. Вот и сегодня Марго первая нарыла… Торба вон, видишь, лежит, значит, не зря ходила. И сама кишку набила, и мне несла хавчика. Молодец баба, нигде не пропадет! А какой пьянью до смерти была… трезвой ее вообще не видели. А теперь бегает точно молодуха! Скоро хоть сватайся! Тем более приданое с собой таскает! – Абориген вдруг замолчал и на мгновение задумался. – Черт, я и не подумал… она же такой голодной теперь вернется. После смерти всегда так. Сейчас сбегаю.

Рыков даже не успел среагировать на слова лохматого, как тот метнулся к лестнице и скорее слетел, чем спустился на асфальт заводского двора. Быстро, как спринтер, он рванул к месту недавней трагедии. Резво схватив мешок, валявшийся там, где подстрелили Марго, Степашка большими скачками понесся назад. Еще несколько мгновений – и нисколько не запыхавшийся киборг плюхнулся на крышу медблока.

Быстро, дрожащими от нетерпения руками он развязал узел, которым был прихвачен мешок, и высыпал содержимое прямо перед собой. И тут же зловонная волна ударила Толику в нос. Запах гниющей капусты, тухлой рыбы и прочей радости бомжей был такой силы, что Рыкова снесло с места, словно опавший лист ураганом.

Перевести дух он смог только на земле. Фу, ну и вонь! Неужели эту гадость можно есть? Нет уж, лучше действительно умереть!

– Я… я ее впервые вижу! – тонким голосом прокричал Вадим Александрович. Он прекрасно понимал, что может последовать за таким обвинением. – Я не знаю, откуда она взялась! Это все наверняка из-за того, что Зырянов…

Вадим Александрович и Руслан, завидев возвращающихся охотников, вышли из дежурного помещения как раз в тот момент, когда боевики швырнули тело чуть в стороне от бетонной лестницы. В глаза бросились длинные всклоченные волосы и залитая кровью грязная одежда. Два пулевых отверстия в груди не оставляли сомнений в состоянии пострадавшей.

– Это же не он! – Должанский посмотрел на труп несчастной Марго. – Это же… женщина! Господи, как же можно спутать эту… и программиста? Рыков выглядит несколько моложе и… он мужчина в конце концов! Нужно быть или слепым, или идиотом, чтобы не понять этого!

– Не умничай! – одернул его Уколов. – С вами бл… балбесами, не постареешь! Кто это?

– Да откуда я знаю? – возмутился Вадим Александрович. – Убиваете кого-то, а потом у меня спрашиваете, кто это. Женщина, другого я ничего сказать не могу.

– Какой ты у нас глазастый! – усмехнулся Сартов. – То, что это женщина, мы еще там видели, где ее подстрелили! А притащили сюда, чтобы спросить, почему самовольщики у тебя по заводу, как проститутки по Тверской, бродят?

– Послушайте, я повторяю, что понятия не имею, кто это! Вы здесь убиваете людей, а я должен угадывать, кто они? – разозлился Должанский. – Я не…

Он не договорил. Громкий выстрел прервал его тираду. Это Сартов разрядил свою «беретту» прямо в голову несчастной. Череп разлетелся, как спелый арбуз, густая каша из мозгов и крови стала растекаться по бетону.

– Вот теперь ее убили! – констатировал Георгий в наступившей тишине. – А до этого только дырок наделали.

Вадим Александрович, не в силах смотреть на ужасное зрелище, отвернулся и сглотнул слюну. Господи, как же он ненавидит этих големов! Кто их звал сюда? Как будто без них не могли навести порядок!

– Если это не тот, кто нам нужен, тогда кто это? – Бронзовый не обращал внимания на состояние директора ФАЗМО. – Хорошо, ты ее не знаешь, но как-то ведь она здесь оказалась! Может, это твоя рабочая?

– Моя? – возмутился Должанский. – Мои в таком виде не ходят! Я им плачу достаточно, чтобы они могли ходить в приличном виде!

– Платишь? Ты? – многозначительно усмехнулся Уколов. – Ну-ну!

– Может, все-таки ты ее знаешь? – вмешался в разговор Георгий. – Кто это?

– Да я ее в первый раз вижу! – открестился Вадим Александрович. Он был убежден в том, что сказал, у него просто выпало из памяти, что один раз он уже видел труп Марго. Это случилось, когда несчастную признали мертвой во время непонятного сбоя в аппаратуре, который произошел у Зырянова. Но кто мог подумать, что умирать можно неоднократно! По крайней мере, не Должанский. У него и без этой чехарды голова кругом шла. Нужно было любым путем отвязаться от големов.

– Если это не твоя… Тогда за каким хреном она ночью по территории завода бродит? – спросил Руслан. – Вадик, твою мать, что за бардак ты здесь развел?

– Это не я развел, а мой зам! – парировал Должанский. – Ваш человек, между прочим! Это он зовом пригнал сюда всех придурков. А заодно и распугал всю охрану. Деморализовал всю обстановку на предприятии. Я просто вынужден был его остановить!

– А мне почему не сообщил о его художествах? – В голосе Уколова слышалось подозрение. – Почему сразу в переделку послал?

– Ситуация выходила из-под контроля! – напомнил Вадим Александрович. – Завод подвергался ночным набегам, Зырянов игнорировал мои указания, проводил мобилизацию без согласования, а иногда наперекор прямым указаниям! Устроил здесь…

– Ладно, все это мы уже слышали! – отмахнулся Руслан. – Что с твоим Рыковым прикажешь делать?