Николай Бенгин - Командировочные расходы
– Похоже, вы уже поговорили с этими людьми? – Биллинг кивнул в сторону джанов и Гро. – Вас не устроили ответы?
– Так и есть, – Философ приподнял левую руку, и Биллинг ясно увидел три тонкие нити, которые тянулись из ладони к неподвижным фигурам у стены, – не устроили, к сожалению для них. Я всегда знал, что люди по характеру делятся на гибких и твердых. То есть одни гнутся, другие – ломаются. Здесь, к примеру, счет два-один в пользу твердых.
– Что с ними?
– Очевидно, я был неосторожен. С ними теперь утомительно общаться, хотя команды выполняют исправно. Так вот, возвращаясь к нашему вопросу… А не хотите сейчас просто и без всех этих лишних приключений отдать камни?
– Нет.
– Как утомительно. Не люблю, знаете ли, насилия, – Философ рассеянно улыбнулся есаулу, – вот, он не даст соврать. Но вы ставите меня прямо-таки в безвыходное положение, а я нетерпелив, к сожалению.
Биллинг понимал, что молчать глупо. Он видел спокойную и беспощадную уверенность на лице Философа. Сейчас они запросто превратятся в таких же зомби, как Гро, и ничего нельзя будет сделать. Он заметил и прищуренный взгляд Штимера, видел, как чуть дрогнул ствол в его руке. Есаул, конечно, рискнет, хоть сам понимает, что все бессмысленно. Молчать было крайне глупо…
– Я скажу, где креофиты, – подал голос Петр. Он еще больше вжался в кресло и отчаянными глазами смотрел на Биллинга.
Философ хмыкнул, но не шевельнулся. Теперь безо всякой улыбки он в упор смотрел на есаула. «Либо стреляй, и я тебя сразу убью, либо не валяй дурака», – ясно говорил его взгляд, и Штимер с отвращением принял, наконец, мысль о бессильности своего оружия.
– Я скажу, – повторил Петр, с трудом управляясь дрожащими губами, – они у Гро…
– Ага. И кто же у нас тут Гро? – Философ вопросительно приподнял бровь и, демонстративно развернувшись спиной к есаулу, уставился единственным глазом на Петра. – Гро – это ведь кого-то тут так зовут?
Вид прозрачного, какого-то слюдянистого и неживого глаза окончательно расстроил Петра, выдавить из себя еще что-то ему было уже явно не по силам. Он только молча кивнул. Томительную секунду Философ разглядывал Петра, но обратился почему-то к Штимеру.
– Вот интересно, есаул, как ты догадался, что палить в меня без толку? Я, по правде говоря, рассчитывал, что попробуешь. Мне любопытно было одну теорию проверить, я вот и оружие тебе оставил.
Штимер пробурчал неразборчиво, но пистолет все равно не убрал. Есаул всегда искренне верил, что если сейчас что-то невозможно, то потом что-нибудь изменится, и все еще может получиться. Он прислушался – в коридоре раздались и смолкли далекие голоса. Потянуло сквозняком, снежинки закружились белой змейкой у разбитой стены.
– Это какое-то недоразумение, – вздохнул Философ, – я все время в полушаге от этих проклятых камней. Который здесь Гро? Встать!
Гро поднялся, все так же спокойно глядя прямо перед собой.
– Креофиты у тебя?
– Разработка одного из крупнейших креофитовых месторождений, разведанных в нашей части галактики, является основой экономики государства Корона. Государство занимает всю территорию планеты под тем же названием и имеет столицу с тем же названием. Добыча происходит на четырех рудниках, наиболее мощным из которых является Северный…
– Вот такая теперь трансляция, – Философ, как бы ища сочувствия, повернулся к Биллингу, – о чем ни спрошу, в ответ – словесный понос.
– Циркулирующие многоярусные пылевые тайфуны радикально затрудняют освоение планеты, однако, согласно принятой научной концепции, их существование обусловлено не только полным отсутствием естественных водоемов на поверхности планеты, но и влиянием больших креофитовых масс в ее недрах. Столица, а также все четыре города-сателлита укры…
– Молчать! Давай сюда креофиты.
Гро, заткнувшись на полуслове, достал из внутреннего кармана узкий, похожий на карандаш цилиндр ультрамаринового цвета. Подойдя к столу, он не сразу и как-то не очень уверенно протянул его Философу.
– Наконец-то, – проворчал Философ, выхватывая из руки Гро цилиндр, – а то я уже сомневаться начал. Сколько сил на ерунду потрачено. Иди, сядь на место.
Биллинг не отрываясь смотрел на то, что держал теперь Философ. Он ясно помнил эту ультрамариновую вещь. Конечно, вот тот самый пенал, который на заброшенном чердаке Сорокового яруса пронес мимо него безголовый пешеход. А ведь он и тогда точно знал, что в пенале – креофиты! Инспекторская мысль сделала скачок и превратилась в убеждение, и не просто какое-то житейское убеждение типа «все политики – жулье», а в несокрушимую, острую, как кристалл, Убежденность. Состояло оно в том, что все видения, миражи и головные боли, донимавшие его после посещения «Небес», несут в себе зерна Истины. Ахнув про себя, Биллинг почувствовал что-то вроде головокружения. Зачем было так старательно отворачиваться от того, что под носом? И неужели теперь слишком поздно? Взгляд его скользнул на руку, которая держала пенал. Это была вроде бы нормальная правая рука, из нее не тянулись паучьи нити, но и с ней тоже было не все в порядке…
– Вот и славно, – Философ сунул цилиндр в нагрудный карман и улыбнулся половиной лица, – с техническими вопросами покончено, теперь можно и отдохнуть в хорошем обществе. Надеюсь, никто не против?
– Это ты, что ли, хорошее общество? – сварливо осведомился Штимер. Судя по взгляду, бодрому и злому, ему заметно полегчало.
– Никогда не отставляй в сторону мизинец, особенно во время еды, – внезапно заговорил один из джанов. – Не чавкай. Не причмокивай. Не прихлебывай. И никогда не дуй на пищу и напитки. Если обжегся, выпей холодной воды. Какое-либо другое действие в обществе, равно как и наедине с собой, недопустимо…
– Кстати, об этикете. Вы бы, есаул, представили своих друзей, а то – неудобно получается. Все знают, что я искусствовед по имени Блох, а мне как обращаться?
– Моя фамилия Биллинг, – оглянувшись на Штимера, инспектор понял, что лучше вмешаться, – это мой помощник Петр, а это, – он кивнул в сторону неподвижной фигуры, неестественно прямо сидящей в кресле у стены, – Гро, по-видимому, уже не помощник.
– Это точно, – согласился Философ, – не помощник. Мы его по дороге встретили. С этими друзьями, – он шевельнул левой рукой, и Биллинг снова очень четко увидел тянущиеся из нее нити, – я к вам направлялся, и тут «непомощник» сам – навстречу. Должен вам сообщить, мне эта суета уже изрядно надоела. Из некоторых соображений, креофиты должны были найтись либо у джанов, либо у вас, вот я и решил собрать всех в кучку. Мое решение оказалось правильным.
Пока Философ удовлетворенно кивал сам себе головой, Биллинг попытался лучше рассмотреть зловещие нити, но тут засбоило освещение. Потолок почернел, осталась лишь тусклая, синюшная подсветка, следом погрузился в темноту коридор. Контуры людей и предметов стали расплываться, и только те самые нити вспыхнули флуоресцентной молочной белизной. Биллинг увидел, что на самом деле они везде. Паутина густыми прядями тянулась в руку Философа и рассыпалась из нее тонкими серебристо-белыми волосками по всей каюте. И эта рука – в смысле кисть руки – была, конечно, не рука, а большой темный паук, тихонько шевелящий своими лапами – пальцами, а в самой его середине, сияла нестерпимым огнем крохотная белая точка. Биллинг моргнул и наваждение исчезло. Нормальный, ясный свет исправно лился с потолка. Штимер, развалившись в кресле, что-то бормотал себе под нос. Философ невозмутимо рассматривал инспектора, и обе его руки были на месте.
– У вас был очень странный взгляд, – заметил Философ, – как спросонья. С вами все в порядке?
– Со мной – в порядке, – Биллинг старался, чтобы голос звучал ровно, но тот все равно каждую секунду норовил прыгнуть, – меня интересует Гро. По-моему, он без сознания. Можно его привести в чувство?
– Сомневаюсь. По крайней мере, у меня не получилось. Он проявил несвоевременную твердость дуба при ураганном ветре. Теперь эти щепки мало на что годятся. Предполагаю, что… – Философ бросил косой взгляд в сторону Гро и тот мягко вывалился из кресла на пол. – Да. Я так и думал. Без моей поддержки – обычный труп. И, кстати говоря…
Один из джанов резко и неестественно, как сломанная кукла, взмахнул руками, потом обмяк и тихонько сполз на пол рядом с Гро. Другой джан, в котором Биллинг опознал Элимона, продолжал невозмутимо сидеть на своем месте.
– Кстати говоря, действительно, больше ни к чему их держать, – с легкой улыбкой продолжал Философ, – от никчемных хлопот, как от лишнего багажа, всегда надо вовремя избавляться.
Петр тихо встал, медленно и осторожно, как по минному полю, подошел к неподвижно лежащему телу. Присев рядом, он дотронулся до шеи Гро и замер на некоторое время. Глядя на бледный профиль Петра, Биллинг подумал, что, наверное, у них у всех сейчас бледный вид, а Петр все-таки молодец. Понятно, что трясется, но все равно молодец. Философ тоже наблюдал за действиями Петра, причем с явным любопытством. Наконец Петр поднялся, ни на кого не глядя, мотнул отрицательно головой и побрел на свое место.
