В. Кузнецов - Ролевик: Хоккеист / "Лёд"
— Готово, — шепчет она. Сесилия улыббавется.
— Меткие броски — это у тебя от папы? Ловко ты швырнула тот замок в Джаста.
— Мой папа — вратарь. Он не бросает, он ловит.
— Да? Неважно. Главное, съездив этой железкой по морде здоровяка, ты подарила отцу пару секунд, чтобы выстрелить.
— Выстрелить в тебя, — заметил Патрик. — А Джастифай ведь тоже на тебя бросился… Так что…
— Джаст бросился на тебя. Думал сломать хорошим ударом, а потом попытаться со мной договориться. К счастью, Джен как угрозу он не воспринимал. Зря. Стоит понимать, что сбежавшая из закрытой лаборатории кое-на что способна. Даже если ей помогли.
— Нам пора, — обрывает ее Патрик, — Ты не против?
— Идите. Выигрывай свой кубок и покончим уже с этим.
Они выходят из церкви, растворяясь в сырой темноте старого города. В одном из двров ждет взятый Патриком в аренду атоммбоиль. Когда они садяться и Жаклин, молчаливая и замкнутая, заводит мотор, Патрик спрашивает у дочери:
— Что она хотела сказать? Про "даже если ей помогли".
Дженни пожимает плечами:
— Я п-плохо помню, как убегала. Но, н-наверно, сама бы я не сп-правилась.
* * *Патрик осмотрел возвышающееся впереди здание из потемневшего кирпича. Роза — круглое витражное окно в над парадным входом, похоже, было переделано в Новое время — теперь узор рамы вплетал в себя явную пентаграмму с четырьмя магическими символами по сторонам.
— Что-то я зачастил в церковь, — произнес он весело. — Уже третий раз за пару месяцев.
Джен хихикнула. Жаклин бросила на Руа неодобрительный взгляд. Они вошли внутрь, в душный сумрак, полный запахов благовоний и едкого дыма курильниц. Внутри не было ни бокороа, ни церковных — видимо, после утренней службы все уже разошлись. Патрик уверенно прошли к месту, где стоял алтарь Ибеджи.
В этот раз там был не крест, а две маленькие эбеновые фигурки — дети в остроконечных шапочках, сидящие на корточках. Перед ними стояли две одинаковых фарфоровых пиалы, в которых лежало по паре конфет. Патрик медленно снял с пальца перстень и положил в одну из пиал.
— Вот и все, — произнес Патрик. Жаклин удивленно посмотрела н него.
— Я пообещала себе больше не удивляться тому, что происходит с тобой. Пообещала не пытаться понять и тем более судить. Но все-таки — почему только одно подношение. Разве Ибджи е должны получать всего поровну?
— Не в этом случае. Я должен был выбрать. И я выбрал.
— Как ты их различил? — вмешалась Дженн. — Они же одинаковые!
— А вот и нет, — возразил Патрик. — У Деймиона рок-н-рольная прическа, а Козмо заядлый картежник.
Жаклин фыркнула, явно решив, что отец подшучивает над дочерью. Руа не стал ее разубеждать. Ни вышли из церкви и зашагали по улице, наслаждаясь весенним солнцем. Наконец, женщина не выдержала:
— Картежник или рокабилл? Кто сорвал джек-пот?
Руа посмотрел вверх, туда, где высасывало взгляд бездонно-голубое небо.
— А ты сама как думаешь?
— Я не думаю, — мотнула головой Жаклин. — Если я начну думать об этом, то стану такой же сумасшедшей, как и вы двое.
— Справедливо, — кивнул Патрик. — Суть в том, что оба брата пытаются спасти мир от уничтожения. Каждый по-своему. При этом Козмо желает видеть его таким, какой он есть сейчас, а Деймион настаивает на его преобразовании и превращении в нечто иное.
— И?
Патрик улыбается:
— Раз уж мне дали право выбирать самому, я могу не зацикливаться на том, насколько правильным будет мой выбор. В любом случае, я не в состоянии понять и учесть все факторы. А значит, могу выбирать по принципу высшей справедливости.
— Это как? — поинтересовалась Дженни.
— По собственной прихоти, — с нахальной улыбкой пояснил Руа. — Мне нравится этот мир. Я не хочу его менять. Я не хочу войн и разрушений, ради абстрактных выгод в необозримо далеком будущем.
— Поэтому? — протянула Жаклин
— Поэтому я выбрал Козмо. Кстати, не последним аргументом в выборе был шанс прожить счастливую жизнь с тобой.
— Это месье так делает даме предложение? — поинтересовалась Жаклин. — Хочу напомнить, что я старше и разведена.
— Хочу напомнить, что у меня дочь и донорская правая рука.
— Если так, — улыбнулась женщина, — то выходит вполне сбалансировано.
— Между прочим, — вмешалась Джен, — вы забыли спросить меня!
— А для тебя-то что изменится? — поинтересовалась Жаклин. — У отца тренировки-игры-поездки, ты живешь у меня. Разве не так было последнее время?
— Так, — неохотно согласилась Дженни. — Но это другое!
— Только не говори, что тебе со мной не нравилось…
Патрик заметил сидящего на другой стороне улицы подростка, обложившегося обувными счетками и банками с ваксой. Потеплело, люди обули туфли — у молодняка появился нехитрый заработок. Что ни говори, весной всем живется легче.
Паренек поднял голову и приветственно махнул Патрику рукой. Солнечный блик сверкнул серебром на его безымянном пальце. Руа кивнул в ответ.
Чем руководствоваться, принимая важные решения? Можно ли все учесть, все понять и судить беспристрастно? Может быть. Стоит ли следовать голосу совести, жить так, чтобы не было больно за содеянное? Но в конечном итоге, решение принимает воля — тот стержень, который не дает упасть, не позволяет другим решать за тебя. Короткая монреальская весна уже готовится уступить приближающемуся лету — полному жизни и света, длинных, солнечных дней и теплого ветра. Северная Пустошь ненадолго отступит и смягчится, позволив человеку на короткое время снова почувствовать себя хозяином на земле. Но лето скоротечно, на смену ему придет дождливая, штормовая осень и долгая, темная зима. А потом все повторится снова в бесконечном своем круговороте.
